Уютная голова

Смутить маму было невозможно, потому как она отодвинула крошки и выставленные папой в ряд пакеты и запрыгнула на стойку, сев в медитативную позу.

– Благодарю, я не голоден, – а вот с капитаном произошли мгновенные изменения – он выпрямил спину, поправил рубашку и стал суровым, каким всегда казался со стороны.

– Вы так красиво смотритесь вместе, – достала яблоко из пакета и откусила мама.

– Ты уже это говорила, – напомнила ей я.

– Ты бы его хоть помыла, – вернулся из гаража с новыми пакетами папа.

Он отобрал у неё яблоко, сунул под воду и вернул обратно, не забыв тоже откусить.

– Так не вкусно, – хмыкнула она, – предлагаю сегодня совместный ужин.

Она переводила глаза с меня на капитана до того момента, пока последний не поднялся, не дошёл до папы с лицом-кирпичом и не протянул ему руку для рукопожатия, обрисовав собственные действия для моего круглоглазого отца не иначе, как:

– Я прошу дозволения встречаться с вашей дочерью, сенатор Фиджез.

Не успевший помыть второе яблоко папа отрешенно протёр его о футболку на груди и так же задумчиво укусил.

– Дочь, можно я не буду отвечать, потому что я боюсь его серьёзности? – высунулась папина голова из-за спины парня.

Озово выражение лица мне видеть не довелось, но я была уверена, что он даже моргал сейчас нечасто.

– Нельзя, – хихикнула и развалилась на диване я, – ему это точно принципиально важно. Так что давай – выполняй отцовские обязанности.

– Не было в списке отцовских обязанностей ничего про отцовскую же растерянность, – пробурчал папа, а после пожал протянутую ему руку и с широкой улыбкой кивнул, – можно. Эй, а почему без фанфар?

– А мне пожимать ничего не надо? – хихикнула мама.

И кинула в меня очередное немытое яблоко, метясь идеально в руку.

– Я могу переспросить и у вас, – повернул к ней голову капитан.

Мама попыталась ему мило улыбнуться. Оз принял решение отойти от неё подальше.

– Могу я задать пару вопросов? – оперся на стойку рядом с мамой отец, пока Оз всё так же напряженно возвращался ко мне.

Вот на диване он нагло подвинул мои ноги, сел и снова стал тем транспарантом собранности.

– Конечно, сенатор Фиджез, – сбился только после того, как я положила одну ногу ему на колени, а вторую на спинку дивана за его спиной крокодил.

Нет, а чего он меня тут пододвигает?

– Адам, и на ты, – нахмурился папа, – это обязательно – я же называю тебя по имени, – пока мама поправляла растрёпанные волосы на его макушке, – к чему такая строгость? Были прецеденты болезненных отношений с отцом девушки?

Я кивнула, вспомнив историю с Онни. Лежащую на его коленях ногу непреклонно схватили за щиколотку и согнули в колене, убирая от каких-либо прикосновений к нему. Я хмыкнула и подсунула пальцы под его бедро. Стало тепло. На мне сузились серые глаза.

– Да, – процедил Озерфир, – помимо этого, я учитываю вашу неприязнь ко мне.

Папа состроил брови домиком со взглядом на нём, а после на мне.

– Котлеты! – вспомнила мама, – бли-ин. Как я могла забыть?

Она спрыгнула со стойки, держась за папу, и деловито насвистывая, начала шариться по пакетам.

– Неприязнь? – все больше удивлялся папа, – поверь, Оз, я как минимум тебя уважаю за твои действия. Как максимум – ты любимый сын.

Я хрюкнула. Крокодил медленно хлопал ресницами. Папа был счастлив.

– И мой, – улыбнулась парню мама, – и мне плевать, что ты врёшь, что не хочешь есть. Дети должны много и вкусно кушать.

– Ему двадцать один, – напомнил ей папа.

– Это значит, что он больше не ест? – хихикнула мама, – после скольки мы можем не кормить Аю?

– Вы всегда будете это делать, – била пяткой о спинку дивана я, – и я, кстати, очень голодная.

– Ещё бы нет, – папа с улыбкой, – ты ела целых полтора часа назад.

Огрызок яблока был прицельно отправлен на чайный столик в метре от моей головы.

– Вы крайне добры, – разглядывал меня Оз, – однако я и в самом деле не смогу остаться. Через час мне нужно быть в столице.

Я посмотрела на часы и пробормотала:

– Тогда тебе нужно было выезжать пятнадцать минут назад, – нахмурилась я.

Оз-зи дернул щекой.

– У меня ещё минимум полчаса с тобой, – кивок, – уверяю тебя, что я доеду за двадцать.

Мы с папой переглянулись.

– По трассе ограничение сто километров в час, – решил начать просвещать крокодила о ПДД старший Фиджез.

– Это если без включенной поддержки автопилотом, – мгновенно напрягся Оз.

Спорить он явно не хотел, но готовился к этому.

– Я переживаю о твоей безопасности, Озерфир, – скрестил на груди руки папа, – я уже понял, что ты имеешь свое стойкое мнение, однако пойми и меня – у меня есть только советы, а не критика. Я прошу принять её. Ты не обязан ее даже оценивать.

Ох, как это не нравилось капитану. Вот только:

– Я понял вас, сенатор Фиджез.

Папа закатил глаза.

– Не-а, пап, – остановила поток негодования я, – он две недели принимал моё имя. Не думаю, что твоё будет для него проще, Адам, – хихикнула.

Фрея называла своего отца по имени. Меня это резало по ушам.

– Да, и ещё, – вспомнила папа, – Оз, будешь приезжать – не ставь машину у правого гаража. Он основной, поэтому будь добр, заворачивай сразу к левому.

Капитан кивнул, почему-то всё ещё задумчиво, а после спросил:

– Вы планируете рассказать мне о правилах поведения с Аямако, когда она уйдет? – что-то совсем странное.

Я наблюдала за разворачивающимися событиями. То есть за новой потерей в папиных глазах. На этот раз он повернулся ко что-то жующей маме, которая, как и я, разглядывала лицо отца.

– Что мне ему на это отвечать, система? – скривился мужчина, – ладно, секунду. Фу-х. К-хм… Эм, что именно ты хочешь услышать из этих самых правил? – натянуто-доброжелательно.

Оз на секунду посмотрел на него, как на придурка, но тут же спрятал этот взор и выдал:

– Вы и в самом деле не против? – почти верил крокодил, – вы и в самом деле странный человек, Адам.