Уютная, родная, сводная

Утром Бронислав отвёз Люду домой, в неизвестное, уговаривая уйти от мужа, он сам был готов на развод, на что угодно, лишь бы быть с ней, с красивой, хоть и лопоухой. Развода не случилось, Люда была упряма в своём решении и в чувстве вины. Бронислав бесился от её слов и синяков, которые он замечал, от её выбора и слёз, от своей беспомощности рядом с этой женщиной, от её принципов, от которых сводило зубы. Он орал, он требовал и настаивал - без толку. Она твердила одно «я виновата», и с каждой неделей, каждым месяцем встреч с Борей, её вина только росла, в жуткой геометрической прогрессии. Пока однажды Люда попросту не пришла на встречу, и это продолжалось долго, заставив его приехать прямо к её дому, в небольшом рабочем посёлке на окраине города, высматривая, как плохой шпион. Людочка быстро шла по дороге между рядами домов, поджав губы, смотря под ноги. Бронислав вырос перед ней неожиданно, даже врезалась.

– Решила сбежать? - Я беременна, - выпалила Люда и отошла на несколько шагов. Бронислав вздрогнул. - От него? - Да, - упрямо сжала губы.
– Уверена? - он скептически посмотрел на Людочку, зная, что та долго не могла забеременеть, в чём её бесконечно упрекал Яша, ссылаясь на блядскую натуру жены и мифические венерические заболевания, которыми, по его мнению, переболела Люда прежде,

чем повесить себя на мужа, обманув и использовав. Бронислав не сомневался, что дело вовсе не в Людочке, а в самом муже, но разве признает это подобие мужика собственную никчёмность.
– Да, - отрезала, - я беременна, у меня семья,

пожалуйста, дай мне жить спокойно. Он резко развернул её лицо к себе, удерживая пальцами, рассматривая следы синяков на скуле и подтёки на шее.
– Это называется «спокойно»? - он обвёл скулу. - Да, - отрезала и попыталась обойти.
– Люда, уходи от него, брось.
– Я беременна!
– Плевать, - он схватил за запястье и потянул на себя,

прижав за поясницу к себе, - плевать, я разведусь, поженимся, я не могу тебя с ним оставить.
– Я беременна! Ребёнку нужен отец!
– твердила, как приворожённая, на все аргументы. Отец нужен, Бронислав в этом не сомневался, отец, а не вечно полупьяная скотина, вымещающая свою злость на жене, которая и отпор-то дать не может толком, настолько маленькая. В ней и бараньего веса, пятидесяти килограмм,

не было. Он уехал, плюнул, а что оставалось, и снова пытался жить без неё.

Женщин становилось всё больше, измены жене регулярней, уже в открытую не ночевал дома, иногда так делала Ирина, она уже окончила институт, работала и проходила интернатуру в местной больнице, в отделении терапии, остальные пути ей перекрыл отец. С женой они встречались на нейтральной территории, в кровати,

и занимались сексом почти самозабвенно, до потери пульса. Их темпераменты совпадали идеально, как и чувство юмора. Не совпала лишь любовь, а без любви прожить можно, когда в остальном полное взаимопонимание.

Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 6

– Пожалуйста, помоги ему, - Ирина ходила по спальне и почти плакала.
– Они убьют его, понимаешь, это не шутки. Речь шла о Богдане, и Бронислав понимал,

что это не шутки, Богдан впутался в аферу, из которой невозможно выйти сухим,

живым почти невозможно. Сумма была огромной, люди были серьёзными, шансов у Богдана не было, слишком многим он перешёл дорогу, слишком много нарушил законов, писанных и неписанных. Ирина хваталась за голову, материлась и плакала.

– Просто скажи мне, вы спите? - скрипнул зубами, со злостью. Кто угодно, но не это существо, которое и человеком-то назвать язык не поворачивается. Бронислав знал про Богдана многое, один город, бизнес, деньги, иногда женщины.
– Нет, - отрезала,

– я бы не стала тебе врать, не сейчас. - Тогда почему? Не говори мне про любовь!
–

вспылил.
– Я... я просто не могу, его убьют.
– Есть за что, - он задумчиво уставился в стену. - Думаешь, не заслужил? - Я не собираюсь об этом думать, - отрезала, как скальпелем провела, - его жена беременна, - прошептала, - седьмой месяц, что с ней будет? А если они и её...
– укусила собственный кулак, гася крик. - Почему я должен думать о его жене? Он о чём думал?! - риторический вопрос. Богдан никогда не думал ни о ком, кроме себя. Женился в итоге на соседке, той девчонке из многодетной семьи, она была понимающей и смекалистой, на одно её смекалки не хватило - сделать аборт.
– Господи, - Ира стекла по стене, - я не прощу тебя, если ты ему не поможешь.
– Если в итоге убьют меня, тебя станет легче? - отодвинул резко стул и пошёл на выход.
– Стой! - опомнилась, но было поздно, Бронислав уже вдавил педаль в пол и остановился только напротив дома Богдана с тёмными окнами, пугающе пустого. Вышел, прошёлся по улице, развернулся и уехал, зная куда, зачем, к кому. Разговор был долгим, плата с процентами, Бронислав выиграл несколько часов в этом споре на жизнь.

– Где он? - спросил жену Богдана, которую сразу не признал. Круглолицая, улыбающаяся женщина состарилась лет на тридцать, отекла, в молчании смотрела в угол, не ожидая ничего хорошего. Она прикрывала руками живот, словно могла его защитить, будто была в силах сделать хотя бы шаг. Она могла лишь глухо молчать. - Послушай, - присел на корточки,

ближе, заставляя посмотреть на себя, добиваясь узнавания в глазах.
– Всё закончено, вы уедете, прямо сейчас, но мне надо найти его, понимаешь? Есть три часа, первый уже прошёл.... Женщина смотрела с недоверием, так же молчала и тряслась.
– Девочка, скажи мне, мы найдём его, - он попытался говорить спокойно,

даже ласково.
– Посёлок Красный Октябрь, - прошелестела.
– Умница, собери минимум из необходимого, у нас есть десять минут. Бронислав старался не плюнуть в лицо бывшему другу за всё, что он делал, не смотрел в глаза, действовал молча, стиснув зубы, давя внутри клокочущую злость, особенно если случайно пересекался с взглядом светлых глаз жены Богдана. Желание власти, денег,

чрезмерные амбиции, а на кону беспомощная женщина, помимо поганой жизни самого «виновника торжества».
– Почему? - произнёс Богдан на железнодорожной станции, в ожидании скорого поезда на Москву. Там проще смешаться с толпой навсегда. - Она попросила, - глухо, отводя глаза. - Люда? - удивлённо вскинул брови и уставился на Бронислава, как баран на ворота.
– Ирка.
– Бля... прости, клянусь, у меня...
– Имени её не произноси.
– Да не было у меня ничего с ней, как замуж вышла, так и всё. - Угу...
– сплюнул.
– Почему Люду вспомнил, видел её? - С полгода назад, случайно, твоя взяла, я ушёл в сторону.
– Вы всё это время... общались? -

«спали» не повернулся язык сказать.
– Бронь, как друзья, только как друзья, она выбрала, давно, ты ещё женат не был, она выбрала, от того я и бесился, что она не борется. Теперь понял, она не умеет и не научится, а ты выиграл. - Выиграл там,

походу, мужжж, - усмехнулся.
– Ты что, не знаешь? - Чего я не знаю? - ответил вопросом на вопрос.
– А ты поезжай и посмотри на её дочь, она не Яшкина. Люда говорила - проблемы у него по этой части, а тут ребёнок... чёрненькая, как цыганёнок, только кожа белая-белая, как молоко. Бронислав сглотнул, потряс головой, уставился на Богдана, дёрнулся в сторону, потом остановился, как вкопанный. - Почему ты? Почему ты знаешь? Почему она тебе рассказывает, с тобой делится? - слов не хватало, обида мешала думать. - Она не умеет бороться, и я не умею, это нас роднит, если хочешь. Поэтому она верит мне, а не тебе. - Твою...

– не договорил ругательство, сплюнул, посмотрел ещё раз на сидящую в стороне жену Богдана, обнимающую свой живот.
– Держи, это вам на первое время, - он протянул стянутые резинкой купюры.
– Когда сможешь - отдашь. - Я и так тебе должен, жизнью не расплачусь.
– Мне твоя жизнь не к чему, вон, - кивнул на жену, -

ей надо, ей и отдай.
– Коней на переправе не меняют, - посмотрел туда же. Странно,

но лицо Богдана посветлело. Чувствовал ли он что-то к этой женщине или нет?

Скорее - да, они росли вместе, через забор, который заменяла сетка-рабица,

нянчились по очереди с младшими, отпуская друг друга на речку или в магазин,

делились секретами и ненавидели свою неустроенную жизнь. Ненависть сближает сильнее любви? Как дружба сблизила Бронислава и Ирину, так и ненависть -

Богдана со своей женой. Любовь никому из них не принесла счастья, может, от того, что любовь эта была несчастная и не вовремя пришедшая? Одна на всех,

ворованная. Бронислав рванул к дому Людочки, ждать пришлось недолго, через двадцать минут появилась сама Люда, толкая перед собой новенькую сидячую коляску. Бронислав впился глазами в женщину. Она не меняется. Годы, рождение ребёнка, жизнь не оставляет на ней следов, или так казалось Брониславу. Такая же худая, даже слишком, словно она недоедает, такая же бледная, с теми же веснушками и ушами. Он опустил глаза на младенца в коляске и замер. Девочка смотрела карими глазёнками и с воодушевлением сосала собственный кулачок,