Уйята. Книга 1

Ника перевернулась на бок и прижалась к Владу. Подумав, она аккуратно перелезла через него и легла на краю циновки. Теперь уже саб-альфа лежал в центре. Гуожи посмотрел на этот демарш, но ничего не прокомментировал. Только тревожно цокнул.

С краю было неуютно, как-то тревожно. Не было ощущения защищённости, к которому девушка уже привыкла. Не было ощущения гнезда. Но тут уже дело принципа, сейчас не до удобств.

Откуда-то из глубин памяти всплыли строки известной русской колыбельной:

Баю-баюшки-баю, не ложися на краю:

Придет серенький волчок и укусит за бочок….

«Фу, да что ты будешь делать! — возмутилась про себя Ника. — Вот к чему это сейчас! Никто тебя не укусит, расслабься! Да и вообще, не в кровати лежишь, а на полу! Волку ли бояться волков?»

Но желанное спокойствие и умиротворение перед сном не приходили.

Нет, Гуожи виноват. Он мог наказать Влада по-другому. Почему обязательно порка? Неужели нельзя было придумать что-то еще? В конце концов, наверняка для саб-альфы это дико обидно, ведь задета его честь. Взрослого человека ремнем по голой заднице — это… Он же морально опущен в глазах омеги, Влад так, вероятно, считает. Неужели нельзя было отложить наказание? Или вообще на первый раз простить?

Чем больше Ника думала об этом, тем больше злилась. И с этими мыслями она заснула.

И вот тогда к ней впервые пришёл ее ментальный зверь.

Ее подсознание, ее альтер-эго. То, что по утверждениям ее матери, обязательно нужно слушать и чьи пожелания непременно надо выполнять, потому что оно знает намного больше, чем сама девушка. И однозначно желает только добра.

* * *

Серая длинношерстая волчица, довольно крупная и холеная, зевнула и облизнулась, высовывая наружу длинный розовый язык.

— Что за финты такие? — недовольно проворчала она. — Я что, должна спать ВНЕ ГНЕЗДА? Это ещё что за новости?

— Ты что, пришла только потому, что тебе неудобно спать? — возмутилась Ника.

— Ну а чё нет, — невозмутимо протянула волчица, беспардонно почесывая ухо задней лапой. — До этих пор всё было хорошо, просто замечательно. Тепло и уютно. А теперь я как бесприютный бомж, и мне это не нравится. И никому не нравится. Ни черному, ни рыжему. Никто из нас не спит, всем тревожно. Живо ложись обратно в середину, не выпендривайся.

— То есть до сих пор ты не приходила, потому что тебя всё устраивало??? — ахнула девушка.

— Именно, — подтвердила волчица, вновь зевая. — Проблем же не было. Ну если не считать проблемой неимоверно болтливого рыжего волка, у меня от его трескотни голова раскалывается. Я б, например, считала. Болтает и болтает, болтает и болтает… Такой дура-а-а-ак…

Последнюю фразу волчица произнесла до того кокетливо, что даже самый тупой понял бы, что не так уж волчицу ее супруг и бесит на самом деле. Откуда-то сбоку послышался счастливый визг.

— Вот, — подытожила она. — И так сутки напролет. Орет и визжит. Вот что ни скажешь про него, сразу в визг. Шлёп на спину, пузо демонстрирует и лапами дрыгает. Ох… Такой ребенок…

— Я не лягу в середину, — нахмурилась Ника. — Гуожи обидел Влада.

Волчица хрипло захохотала.

— Обидел??? Да щаз!!! Рыжик!!! Рыжик!!! А ну-ка подойди на секундочку, тут девочке кое-что про иерархию надо объяснить…

Рыжий небольшой тощий полосато-пятнистый волк, больше похожий на странную помесь гиены, шакала и лисицы, чем на волка, вскоре притрусил к своей самке. Опасливо глядя на Нику, он принялся притираться к волчице, изредка ее покусывая за бока.

— Уймись! — осадила та. — В гнезде свои игрища устраивать будешь.

— В гнезде не могу, — проскулил гибрид, с обожанием глядя на серую снизу вверх. — Там черный воет. Как на похоронах. Настроения нет.

Рыжик, приподнявшись на задние лапы, принялся вылизывать холку супруги, довольно поуркивая. Потом, вспомнив, зачем он тут, прервал свое занятие и уселся на тощую задницу.

— Короче, лень объяснять, просто забей, — посоветовал он. — Это чисто иерархические приколы. Там обиды как таковой у моего Влада нет. А вот Черныш Гуожи переживает. Это как с сацзяо. Вот ты не прониклась восхищением идеи капризного омежьего поведения, а людям местным она нравится. Так что расслабься и вернись в гнездо, мне этот похоронный вой вожака слушать надоело. Да и не больно он лупил моего Влада, больше обозначил. Хочешь на кого-то злиться — на меня злись. Я Влада подначил. Я это… как змей в Эдемском саду, по ходу дела, получается. Посоветовать посоветовал, а сам в кусты шасть!

— Так и знала, что твоих лап дело, — рассердилась волчица. — Вот че ты такой буйный? Че вечно лезешь не в свое дело?

Волчица укусила рыжего полукровку за левое ухо, а потом больно сжала клыками правое и ударила лапой по носу. Гибрид морщился, но терпел. И такая у него при этом была потешная мордочка, что Ника, не выдержав, засмеялась.

— Фсе, — профырчала волчица, не выпуская ухо из пасти. — Непофлуфный фенок накафан. Сильно накафан. Ника, иди в гнефдо. Мы уфе фсе спать хотим.

— Да, да, сильно наказан, — живо подтвердил Рыжик, кивая мордой. — Прям максимально — ай! — больно! Можно полегче? Уши… Они у меня нежные вообще-то… И нос тоже.

— Отпусти ты его, — не выдержала Ника. — Ему же больно.

— Ему не больно, он режим драма-квин включил просто, — недовольно произнесла волчица, выпуская пожеванное ухо из пасти.

Рыжик принялся деловито отряхиваться.

— Я вот только не понимаю, — задумалась Ника. — Зачем Владу вообще пирсинг во рту понадобился? Какая была в том потребность? Вот стоило оно того, чтобы быть выпоротым, если это табу, оказывается?

Рыжик истерично захохотал, упал на спину и задрыгал лапами. Волчица с жалостью посмотрела на Нику и сказала:

— Господи, как же можно быть настолько тупой? Он же для тебя старался, хотел новые ощущения подарить . Поэтому и рискнул нарушить запрет Гуожи. Посчитал, что это не его личная блажь и прихоть, а забота о самке. Он такой же балбес, как и Рыжик. Ерунду оба придумают, и бегом ее осуществлять надо, нет, чтобы у знающих людей спросить. Невтерпеж потому что. Поэтому так легко и наказали.