Узы магии. Танец с принцем фейри

Два

– Таинственный лорд Фенвуд, – вздыхает Лаура, прислоняясь к дверному косяку, пока я собираю свои скудные пожитки. Ничего удивительного, что новости уже разлетелись по всему поместью, ведь в доме нечасто собирается более пяти человек. – Сомневаюсь, что я хоть раз видела его на светских мероприятиях.

– Думаю, что он затворник, – замечает сидящая напротив сестры Хелена. В моей комнате она редкий гость. Странно видеть ее здесь и не слишком приятно. – Я слышала, как в обществе упоминали его имя. Говорят, он живет к северу от города, в поместье на самом краю леса.

– О! – Лаура хлопает в ладоши. – Горожане считают, что он древний волшебник. – Сестра возбужденно поворачивается ко мне, как будто сама возможность этого для нее лучшая новость за последние месяцы. – Если он научит тебя магии, обещай, что покажешь мне.

– Не станет он учить меня магии.

И все же оптимизм младшей сестры вызывает у меня желание улыбаться. Ровно до тех пор, пока Хелена не открывает рот, стремясь в свойственной ей манере подавить любую радость, что может нас объединять.

– Конечно, не станет. Он попросту принесет ее в жертву. Говорят, волшебники пьют лишь теплую кровь только что убитых девушек и танцуют в лунном свете с рогатыми фейри.

– Будь это правдой, в деревне не осталось бы молодых женщин, – закатываю глаза, стремясь скрыть тревогу, поскольку ни одна из сестер не знает об этом человеке ничего конкретного. А ведь они вращаются в определенных социальных кругах, и если уж не знакомы с ним, то и в обществе его тоже никто не знает. Жаль, я надеялась хоть немного подготовиться к тому, что меня ждет. – И никто не танцует с фейри при лунном свете. Стоит лишь приблизиться к ним, и тебе конец.

– Если фейри вообще существуют. – Хелена не верит в легенды. Она слишком практична. Сестра росла в глубине страны, рядом с материнскими шахтами, вдали от лесов и сказок, которые о них рассказывают, а потому наши с Лаурой сомнения кажутся ей смешными. Тем не менее сама она ни за что на свете не войдет в лес. – Гораздо вероятнее, что он просто жуткий, морщинистый, старый отшельник, ищущий себе в спутницы молодую женщину.

– Думаю, он замечательный, – настаивает Лаура. – И месяца не пройдет, как мы приедем навестить вас с мужем. Мама задумала купить новую карету, нанять кучера и трех новых лакеев для поместья. И это только начало! Ты должна как-нибудь заехать к нам, посмотреть, какую выгоду принес твой брак.

У Лауры добрые намерения, она не понимает, насколько больно ранят ее слова, ведь я, по сути, ничем не отличаюсь от призовой свиньи. Но, надеюсь, смогу хоть чем-нибудь помочь сестре.

– Наконец-то мы дождемся хоть какой-то реальной помощи, – ворчит Хелена, неодобрительно глядя в мою сторону.

Я делала для них все, что могла, и даже больше. Когда Хелена с Джойс только переехали в поместье, я старалась относиться к ним как к членам семьи и в стремлении стать хорошей дочерью выполняла все их просьбы. Когда я все же осознала, что фактически превратилась в их личную служанку, уже минуло довольно много времени и прекратить это не представлялось возможным. Между тем Джойс стала подбивать отца проводить в плаваниях больше времени. А после инцидента на крыше… я уже не осмеливалась им перечить.

– Надеюсь, вы будете здесь очень счастливы, – говорю я.

– Пока тоже не выйдем замуж, – уточняет Лаура. Она спит и видит, как вступает в брак с каким-нибудь очаровательным лордом. Как у самой младшей и красивейшей из нас у нее не должно быть недостатка в кавалерах.

На пороге за спинами дочерей появляется Джойс.

– Катрия, пойдем. Не заставляй своего мужа ждать. – И, бросив взгляд на сундук, который мне дала, замечает: – О, прекрасно! Я так и думала, что в этот маленький сундучок все поместится.

Джойс пренебрежительно осматривает комнату, почти каморку, заполненную минимумом вещей, принадлежащих человеку, которого она принижала всю его жизнь.

А я клянусь, что больше никогда не позволю ни своему новоиспеченному мужу, ни кому-то еще обращаться с собой как с пустым местом. Я буду всеми силами стараться высоко держать голову. И не стану ни перед кем трепетать.

– Идем. – Я закидываю лютню за спину и поднимаю сундучок.

Мы вчетвером выходим на широкую веранду в передней части дома, и я впервые вижу слугу, который приехал договариваться о моей судьбе. Высокий, хоть и слегка горбится, жилистый, с черными бусинками глаз и зачесанными назад седыми волосами. В отлично сшитой одежде, пусть и без особых украшений. Из тех, чье богатство не бьет в глаза показной роскошью, а молчаливо внушает уверенность в завтрашнем дне. Джойс могла бы у него поучиться.

– Должно быть, вы леди Катрия, – произносит он с поклоном и, переведя взгляд на Джойс, указывает на сундук рядом с собой. – Вот четыре тысячи монет, как мы и договаривались.

– Да, как вы уже поняли, это Катрия. А вот ее приданое.

Джойс протягивает ему что-то маленькое, завернутое в шелк. Слуга открывает сверток и проверяет содержимое, а после вновь почтительно заворачивает. Я сжимаю дрожащие руки, подавляя желание вырвать книгу из его рук.

– Отлично, все в порядке. Следуйте за мной, леди Катрия.

Спускаясь с веранды по лестнице, я внезапно осознаю, что, возможно, в последний раз пройду сейчас по нашей подъездной дорожке. Не знаю, захочу ли я вернуться в этот дом или увидеть живущих в нем людей. Я оглядываюсь назад, на Джойс и сестер, потом скольжу глазами дальше, чтобы в последний раз посмотреть на прекрасные тронутые временем картины на потолке зала.

«Маме не суждено было прожить здесь слишком долго», – сказал как-то отец.

Видимо, и мне тоже. И теперь, подзадержавшись в этом доме, я просто шагаю навстречу своей судьбе.

Почти добравшись до кареты, я слышу стук копыт. Со стороны конюшен Корделла ведет к нам Дымку.

– Мисс, я решила, что вы не захотите ее здесь оставить, – машет рукой Корделла.

Я облегченно вздыхаю. События развиваются слишком быстро. А вдруг я еще что-то упустила или понадеялась, что оно уладится само собой?

– Корделла, – голос Джойс рассекает прохладный воздух словно удар хлыста, – отведи это животное обратно в конюшню.

– Что? Дымка принадлежит мне.

– Твой муж в качестве свадебного подарка с радостью преподнесет тебе новую лошадь, лучше этой. Не будь эгоисткой и не отвергай его жест, – пытается пристыдить меня Джойс.

– Не надо… я хочу Дымку. – Я поворачиваюсь к слуге. – Она отличная лошадь и с рождения была со мной. Ведь это не доставит хлопот, верно?

– В конюшнях хозяина найдется место, – кивает мужчина.

– Поверить не могу. – Джойс качает головой и в притворном ужасе подносит руку ко рту. – Я думала, что лучше воспитала тебя.

Я поджимаю губы, за много лет уже успев уяснить, что когда Джойс начинает вести себя подобным образом, лучше молчать.

– Подумать только, из-за какой-то дурацкой лошади ты решила проявить неуважение к своему супругу и без всякой необходимости отобрать имущество у своих родных.