В центре музыки

– Прости, – я отвернулась к окну. – Отпусти, Амир, родители будут переживать, – тихо сказала, я.

– Звони и скажи, что ты не придешь ночевать.

Я резко повернула к нему голову.

– Что?! Отпусти немедленно, – закричала я и стала лупить его по руке, но она словно каменная. И, кажется, больно сделала, только себе.

– Твою ж… – он резко свернул на обочину, затормозив. – С ума сошла? Что ты творишь? Я за рулем, а ты дергаешь меня! Кто тебя научил руки распускать?!

Я заплакала, склонив голову и сжимая ушибленную ладонь.

Он тяжело выдохнул и уже другим тоном, взяв меня за ладонь, сказал:

– Дай посмотрю.

Я расслабила свою ладонь, и он притянул ее к себе.

– Больно? – ощупывая, спросил Амир.

– Немного, – ответила, шмыгая носом.

Алан достал платок, вытер слезы на моих щеках и даже нос, как ребенку. Мне от этого жеста, стало неловко.

– Звони родителям и скажи, что ты сегодня не придешь. Скажу наперед, я не собираюсь набрасываться на тебя, можешь быть спокойна за… за себя.

– Но я никогда не ночевала у мужчин, – с укором сказала я.

– И это правильно. Поэтому можешь сказать, что ты останешься у подруги.

– У какой подруги? Я никогда не ночевала вне дома.

– Ты можешь и не звонить, от этого ничего не изменится, выбор за тобой.

– Не отпустишь?

– Нет.

Теперь пришла моя пора вздыхать тяжело. Это бесполезно, он «твердолобый». Достала свой смартфон и набрала папе.

– Привет, папуль.

– Привет, цапелька.

– Па, тут такое дело, я не приду сегодня ночевать домой.

– Как это не придешь? Что случилось?

– Ну, почему сразу «случилось?» Просто мы с подружкой решили сходить в кино, и она предложила переночевать у нее. Не переживай, па.

– Юнок, что-то я тебя не узнаю, но надеюсь ты знаешь, что делаешь. Не заставляй нас с матерью волноваться.

– Хорошо па, не переживай, передавай маме привет. Пока, па.

– До завтра, цапелька, – папа закончив разговор, положил трубку.

А я сижу, и мне так стало плохо на душе, что пришлось врать папе.

– Цапелька? А почему цапелька?

Я отвернулась к окну и сказала:

– Не знаю, папа всегда меня так называет.

– Хм-м… интересно… догадываюсь, почему.

Я ничего не ответила, так и сидела, уставившись в окно.

Как оказалось, мы уже приехали. Амир заехал на парковку, а оттуда мы поднялись к нему. Я впервые вижу, чтобы вот так с парковки сразу работал лифт, который поднимает прямиком в твою квартиру. Лифт остановился, за ним была еще дверь, к которой Амир приложил всего лишь палец, который и являлся ключом. Он пропустил меня вперед, и я осторожными шагами прошла в квартиру. Мне она сразу понравилась, такая просторная и много окон, словно не стена напротив, а одно сплошное окно, красиво оформленное воздушной вуалью. Перевела взгляд на интерьер… одним словом, все красиво и неприлично дорого. Настолько, что я стесняюсь пройти дальше, стою на месте практически у порога, а это только холл.

– Раздевайся, Юна.

Я оторвала свой взгляд от созерцания его квартиры и перевела взгляд на ее владельца, задрав голову.

– Да, – сказала и стала раздеваться.

– Давай я тебе помогу.

– Да, спасибо.

Мои руки меня не слушались от волнения. Амир помог снять пальто, под ним снова офисная одежда, как и в прошлый раз, когда мы ужинали. Сняла обувь, пригладила юбку.

– Проходи, присаживайся на диван, я сейчас.

Я посмотрела ему вслед, пока он не скрылся в комнате, и осторожными шагами прошла к полукруглому большому дивану, села с края. Через минут пять Амир вернулся с футболкой на вешалке и тапочками в руке.

– Надень тапки, они новые. Футболка моя, она тоже новая, держи.

Приняла из его рук футболку.

– Эм… спасибо за тапочки. Я предпочитаю в своей одежде остаться, поэтому футболка не нужна.

– Нужна. Иди в душ, для тебя есть все принадлежности, начиная с зубной щетки и до мочалок с гелем. Пойдем, покажу куда.

Он довел меня до ванной комнаты, открыл двери и подтолкнул по направлению, потому что я не могла решиться шагнуть в нее и, как дура, стояла с этой футболкой на вешалке в своей руке. В итоге я стою внутри ванной комнаты, глядя на него.

– Дверь запирается изнутри. Можешь закрыться, для спокойствия, – сказал, закрыл двери и удалился.

А я так и стою с вешалкой в руке. Через минуту отмерла, подошла к двери, провернула на две защелки. Дернула ручку, убедившись, что осталась в безопасности, расслабилась, повесила, наконец, эту злосчастную футболку. Огляделась, я в сказке… вот такие ощущения. Все белоснежное, один умывальник такой, что на него только смотреть, а не умываться. Ванная и душевая – произведение искусства, можно любоваться эстетикой. Ну что ж, эстетика – эстетикой, а помыться очень хочется, поэтому я разделась, сложив аккуратно свои вещи, и вошла душевую. Пришлось немного повозиться, пока разобралась в этих кнопочках. Сразу потекла теплая вода, от прикосновения которой образовывались мурашки на всем теле…

Недоумеваю от его гостеприимства, для чего вся эта, эм… возня, что ли, ведь понятно же, что такой красивый парень не нуждается в девушках. Вон, как Лиза со Стеллой готовы были поругаться за его внимание, а он им его даже не оказывал. А тут я, девушка, которую не замечали многие, если утрировать…

Вышла из душа, просушила волосы, засчесала снова в высокий хвост. А действительно, все в упаковках, новое. Наверное, это гостевая ванная, ни одной мужской принадлежности. Надела его футболку, предварительно понюхав, не знаю, захотелось. Запах новой одежды. Футболка мне выше колен сантиметров на шесть. На мне она выглядит «оверсайз». Открыла двери и, не торопясь, все еще разглядывая квартиру, пошла в поисках Амира. Услышав приближающие шаги, он остановился, увидев меня, и я тоже. Видно, что он тоже только после душа, на нем спортивная одежда, футболка и брюки, очень выгодно подчеркивают его спортивную фигуру, облегая по грудным мышцам и бицепцам. Тщательно разглядывая меня, сказал… нет, констатировал:

– Мне нравится.

Интересно, а если бы не понравилось, сказал бы «снимай»? Вообще, здорово попахивает каким-то диктаторством: «Сделай так, как я хочу, и никак иначе».

– Распусти волосы, – сказал он.

Тут я взбунтовалась:

– Я не хочу…

– У тебя очень красивые волосы, и мне нравится смотреть на них. Распусти, бльде хло* (сладкая моя).

Не знаю, что он там сказал на своем языке, но, от вышесказанного, у меня даже рот открылся в изумлении, совсем чуточку, но он точно приоткрылся. Амир сказал это так искренне, что моя рука сама потянулась к резинке и стянула ее по волосам вниз…

8 глава. Амир/Юна

– Амир –

Утро этого же дня.

Так и не понял, ее обидел кто или она смутилась от того, что налетела на меня? Черт разберет эту девчонку. А у меня еще совещание с утра, и я жду Ияда к десяти.

Совещание проходило нервно, все раздражало, еще юрист, сонно докладывающий о новых поправках в законе, которые для банка крайне важны.

– Макс! – шарахнув по столу, гаркнул я юристу. Выплюнь уже то, что кто-то оставил в твоем рту, и доложи как положено!