В человеческих джунглях

– Мне надоело говорить это тебе, но я начинаю верить, что эти покушения на тебя так же фальшивы, как и твое поведение святого-недотроги, которого ты изображал во время работы с нами.

Латур стал протестовать.

– Это неправда, шериф. В меня стреляли из зала ожидания. Мне подсунули в капот машины бомбу. И еще в меня стреляли два раза вечером, когда я вез задержанного мною Хенни. Пули вылетели из зарослей кустарника на земле, принадлежавшей Лакосте. И я нашел четыре окурка и гильзы в том месте, где мой враг устроил засаду и поджидал мою машину.

– Куда ты их положил?

– В левый карман моей рубашки.

Голова Мулена сделала отрицательный жест.

– Их там нет.

Он показал на предметы, лежащие на столе шерифа Велича.

– Вот твой револьвер, из которого выстрелили два раза, твой бумажник, немного денег, твое удостоверение и половина бутылки алкоголя. Это все, что нашли у тебя.

Латур посмотрел на то, что лежало на письменном столе шерифа. Даже расплющенной пули, которая разбила стекло в его машине, тоже не было исчезла!

– Значит, кто-то взял их!

– Кто?

Все происшедшее с ним теперь прояснилось в его мозгу, полностью освободившись от тумана.

– Я теперь знаю это. Это сделал тот, кто оглушил меня перед домиком Лакосты. Да. Безусловно, это он. – Он поднял свои скованные руки и тихонько ощупал ими свою голову. – Вот почему у меня на голове ссадина.

– О, послушай, Энди, – снова заговорил Мулен. – Ты совершенно уверен, что не ударился о ножку кушетки или стола, валяясь, как это ты должен был сделать на полу домика?

Латур ошеломленно посмотрел на него.

– Я не понимаю, о чем вы говорите?

– Я верю тебе, знаешь? О, да, я тебе верю, – насмешливо воскликнул Мулен.

В тот момент большая дверь тюрьмы широко открылась. Джек Пренгл пошел посмотреть, что там такое, и громко выругался.

– Ну, что ж! Я думаю, джентльмены, что мы все еще не успели выполнить свои обязательства. Наша последняя надежда замять дело исчезла!

Джон Шварт вошел в кабинет шерифа и прямо направился к стулу, на котором сидел Латур. Это было в первый раз, когда Латур видел законника в таком небрежном виде. Рубашка Шварта была расстегнута и галстук свисал по обеим сторонам. Больше того, он так торопился, что снизу на одной ноге из-под брюк выглядывала пижама.

– Что тут происходит, Энди? – спросил он.

– Я не знаю. Все это очень странно и таинственно.

Мулен встал со стула, на котором он сидел верхом и встал около адвоката.

– Естественно, вы в курсе дела.

Шварт заметил, что у него из брючины вылезает пижама и поддернул ее. – Естественно, – холодно проговорил он. – Я полагаю, что весь Френч Байу теперь уже знает все. Зная, что я друг Энди, один из молодых людей из моей конторы позвонил мне по телефону.

Шериф Велич зажег одну из долларовых сигар, которые он получал в виде взяток.

– Вы находитесь здесь в качестве адвоката Энди?

Латур попытался встать, но Джим Руссо и Билл Даркос толкнули его обратно на стул.

– Не двигайся, – сказал Даркос.

– Почему? – захотелось узнать Латуру. – Какое действие мне приписывают? Почему мне может понадобиться адвокат?

Шварт похлопал его по плечу.

– Осторожнее, Энди, через минуту мы сможем поговорить. – Шварт посмотрел на первого помощника шерифа, Тома Мулена. – В настоящий момент я хочу знать, что вы имеете против него?

– Много чего, – отпарировал Мулен. – В его револьвере не хватает двух пуль, и мисс Лакоста утверждает, что он подошел к двери домика и просил открыть дверь. Я думаю, что было несколько минут до или после двух часов ночи.

– Это правда, Энди? – спросил Шварт.

Латур подтвердил это.

– Я действительно стучал в дверь домика около двух часов ночи.

Шериф Велич стал перекатывать по губам сигару, которую он закурил.

– Судя по тому, что молодая женщина рассказала доктору Уолкеру, после того, как он осмотрел ее и она смогла говорить, Энди стучался так сильно, что разбудил мертвецки пьяного Лакосту в его комнате. Джек, шатаясь, прошел в переднюю комнату, спрашивая, что тут происходит, и тут началась драка.

– Понимаю, – сказал Шварт. – Латур очень хотел бы того же самого.

Велич продолжал:

– Я представляю себе, что двери такого домика не особенно солидны. Во всяком случае, те двери... Шварт застегнул свою рубашку и завязал галстук.

– Я тоже так думаю. – Он убедился в том, что галстук его завязан хорошо и воткнул в него булавку. – Но каким образом так скоро поднялась тревога? Ведь это место настолько уединенное?

Джек Пренгл перебил его:

– Сельскохозяйственный рабочий позвонил по телефону.

– А кто принял это сообщение?

– Я.

– Это был белый или черный?

Пренгл подумал.

– Я думаю, что черный. Вы знаете, они как говорят, когда волнуются. Короче говоря, он сказал, что только что проезжал мимо лужайки, и тут у него спустилась камера. Он остановился у края дороги, поставил машину и только начал ставить запасное колесо, как услышал выстрелы. Потом стала кричать женщина, и он понял, что что-то произошло. Как только он сменил запаску, он быстро поехал до первого телефона и позвонил нам.

– А он не ходил на лужайку?

– Нет, насколько я понял.

– Вы спросили у него имя?

Пренгл покачал головой.

– Нет, как я вам уже сказал, парень был очень взволнован, а потом я подумал, что он вряд ли захочет быть замешанным в подобную историю, связанную с белой женщиной.

– А он сказал вам, откуда он звонит?

– Он не говорил об этом.

Шварт удостоверился, что все пуговицы на его рубашке застегнуты, как следует.

– И что же вы сделали после того, как получили такое извещение по телефону?

– Я связался с Томом и с шерифом, потом я предупредил Луели, чтобы тот дежурил в конторе шерифа. Потом мы все трое отправились на эту лужайку.

– Понятно, – сказал Шварт. – Все, что вы имели для того, чтобы отправиться на охоту, был телефонный звонок неизвестного вам человека, утверждавшего, что он слышал выстрелы и крики женщины?

Пренгл обозлился.

– А разве этого недостаточно? Если бы вы были вместе с нами, вы бы почувствовали себя весьма плохо, войдя в этот домишко.