В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая (Охота на мужа-2, или Осторожно: Разочарованная женщина)

Макс снова помог мне подняться.

– Осталось совсем немного. Вон, уже ангар видно.

– Где?

– Там, впереди.

Я ползла на четвереньках, как собачонка, постанывая и раздирая руки в кровь.

– Тише, – прошептал Макс, подхватил меня и потащил за собой. – Тише. Услышат. Ты же сильная. Ты же играешь такие роли. Тобой восхищаются, на тебя равняются. На тебя хотят быть похожими. У тебя ведь все героини сильные! Я думал, что ты точно такая же, а ты размазня. Если бы люди знали, какая ты настоящая, никто бы не ходил на твои картины.

– Это я размазня?

– Ты, конечно. Смотреть тошно.

– Я не размазня!

Обида притупила острую боль, и я снова побежала. В моей голове все перемешалось. Билась только одна мысль – главное, отсюда выбраться.

Главное, выбраться…

Наконец мы зашли в ангар. Перед нами возник чешский двухместный красавец-самолет. Чтобы не дать страху захватить меня целиком, я торопливо залезла в кабину и затаила дыхание. Я всегда боялась самолетов. Всегда… А тут еще лететь придется не в белые пушистые облака, как на картинках, а в страшное ночное беззвездное небо. Я намертво вцепилась в кресло.

– Макс, ты думаешь, у нас получится?

– Нет другого выбора. Куда нам деваться…

– Только не говори, что я размазня, я действительно очень боюсь. Господи, господи, – шептала я и с ужасом слушала, как заработали двигатели. – Господи, господи… А вдруг мы разобьемся?

– Не каркай под руку. Не разобьемся.

– А у нас парашюты есть?

– Какие, к черту, парашюты?

– А как же без парашютов?

– Раком, – резко бросил Макс и взялся за штурвал. – Завязывай трендеть под руку.

– Завязываю. А ты точно летать умеешь?

– Умею. Как птица.

– А вдруг нас собьют?

– Заткнись.

– Затыкаюсь. Макс, миленький, затыкаюсь. Ты только не ругайся, ты только крепче штурвал держи. Господи, господи…

Я крепко зажмурилась. Мне всего тридцать лет. Я даже не знаю, много это или мало. Для тех, кто младше, я уже старая дева. Для тех, кто постарше, я еще самая настоящая соплячка, которая толком и жизни-то не видела. Господи, а я ведь даже замужем побывать не успела. Раньше я думала, что хотела бы умереть молодой. Но сейчас… А ведь и карьеру жалко. И тело мое роскошное тоже жалко! Оно ведь такое чувственное… Даже не верится, что оно может быть совсем холодным, мертвым. Я не такая, как все, далеко не такая. Второй такой никогда не будет. Никогда… А я ведь и ребеночка даже после себя не оставила.

Так и не успела родить маленькую крохотную девочку, как две капельки воды похожую на меня. А может, и хорошо, что я ее не успела родить? Может, и хорошо! Как бы она жила без меня? Как бы жила? Мы же две половинки одного целого. У любой маленькой красивенькой девочки должна быть красивая мама.

– Мы взлетели! – закричал Макс. – Мы взлетели! Набираю высоту! Мы уже в небе! Бог мой, я тысячу лет не управлял самолетом!

– Что?! – Я открыла глаза и с испугом посмотрела на Макса. – Что ты сказал?

– Что я забыл, когда в последний раз садился за штурвал.

– А ты уверен, что можешь управлять?

– Я уже управляю!

– А посадить сможешь?

– Смогу.

– А где мы сядем?

– Где-нибудь сядем.

Я с ужасом посмотрела в иллюминатор и обреченно спросила:

– Скажи, нас уже не собьют?

– Если только ракетой. – Макс засмеялся. – Ракет в доме нет. Ты что надулась? Самое страшное позади. Впереди свобода!

– Я, может, только на земле свободу почувствую, а в небе никак не смогу. Небо такое темное, ни одной звездочки, как и куда мы будем садиться?

– Расслабься и доверься мне. Я же сказал, что сядем.

Тут до меня дошло, что мы уже находимся далеко от этого проклятого дома. Страх потихоньку стал исчезать, и я почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. Я со слезами на глазах посмотрела на Макса.

– Слушай, это всё?

– Всё.

– Я больше никогда не вернусь в этот дурдом?

– Никогда.

– Господи, и что бы я без тебя делала?

– Нашла бы еще одного идиота.

– Не нашла бы.

– Почему?

– Потому что такой идиот один-единственный. – Я счастливо рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что таких идиотов нужно еще поискать?

– Это точно. Слушай, и когда ты всему научился?

– Чему именно?

– Водить самолет, спасать известных актрис, убивать страшных уродов.

– Я всегда был очень способным.

Мы говорили, вернее, даже кричали очень громко, потому что шум двигателей постоянно заглушал наши голоса.

– Макс, а почему ты решил мне помочь? – спросила я.

– По кочану!

– А мне кажется, что ты в меня влюбился.

– Что?

– Мне кажется, что ты в меня втрескался по самые уши!

– Дура ты, – огрызнулся Макс.

– Я тебя, между прочим, еще ни разу не оскорбила.

– А я не несу такую чушь, как ты.

– Ты считаешь любовь чушью?

– В данный момент – да.

– А мне кажется, что ты меня просто боишься.

– Ерунда. Ты совсем не страшная. Скоро будем садиться.

– Скоро посадка, а ты так и не успел признаться мне в своих чувствах.

Макс покрутил пальцем у виска.

– Привыкла, что тебе все признаются? От меня не дождешься. Я не отношусь ни к твоим поклонникам, ни к твоим фанатам. Я помог тебе просто по-человечески.

– Мне было бы приятно услышать признание именно от тебя.

– Я же сказал: не дождешься.

– Ну и ладно… Я пошутила. Слушай, лечу на таком самолете первый раз.

Вдруг сверкнула страшная молния и пошел сильный ливень вперемешку с градом.

– Что это? – Я вжалась в кресло и от страха снова закрыла глаза.

– Как что? Гроза. Нужно найти площадку, куда можно сесть. Кругом лес. Если садиться на деревья, разлетимся в куски. Нам нужен луг или приличная дорога.

Началась ужасная качка, у меня на лбу выступил холодный пот.