В глубь времен
Шрифт:
— Слушайте, Элеа, — сказал он, — я Кобан. Я хочу проинформировать вас лично, что по моей просьбе вы приглашаетесь в случае общей мобилизации на специальный пост Университета около меня. Я вас не знаю, я очень хочу вас узнать. Я вас очень прошу прийти в лабораторию-51 как можно быстрее. Дайте ваше имя и ваше число, и вас приведут ко мне. Слушайте, Элеа, я вас жду.
Элеа и Пайкан посмотрели друг на друга, ничего не понимая. В этом послании были явные противоречия: "вы приглашаетесь по моей просьбе" и "я вас не знаю…" В этом была угроза быть мобилизованными на посты, удаленные друг от друга. Они никогда не разлучались со дня их Назначения. Они не могли
— Я пойду с тобой к Кобану, — сказал Пайкан. — Если он действительно в тебе нуждается, я попрошу взять и меня, а в Башне меня может заменить кто угодно.
Это было возможно, если Кобан захочет. Университет был первой величиной в государстве. Никакие административные или военные власти не имели на него влияния. Он обладал автономным бюджетом, независимой охраной, собственными передатчиками и никому не подчинялся. Что касается Кобана, то, хотя он не занимал никакого политического поста, Совет Директоров Гондавы не принимал ни одного серьезного решения без консультации с ним. И если ему нужна была Элеа, то Пайкан, который получил такое же воспитание и точно такие же знания, тоже мог ему пригодиться.
Во всяком случае, они не торопились. Сама мысль о войне была чудовищной нелепостью, не следовало поддаваться всеобщему волнению. Все эти бюрократы, зарывшиеся в подземных дворцах, не чувствовали больше реальность.
— Они должны подниматься чуть-чуть чаще и смотреть на все это… — сказала Элеа.
Утреннее солнце освещало хаос руин, царивших на западе, которые возвышались в виде опрокинутого и разбитого стадиона. На востоке развороченная автодорога углублялась в равнину, полную стеклянных отблесков, на которых не решилось снова вырасти ни одно дерево.
Пайкан обнял Элеа за плечи и притянул к себе.
— Идем в лес, — сказал он.
Он вставил Ключ в пульт коммуникации и вызвал такси. Через несколько минут прозрачный шарик опустился на взлетно-посадочной полосе. Проходя мимо стола, Пайкан захватил оружие и пояса к ним. Он проинформировал Центральную диспетчерскую погоды о своем отсутствии и сообщил, куда он идет. Отныне он не мог отлучиться, никого не предупредив, он был мобилизован.
— Вы заметили? Они все левши!.. — сказал Гувер. Он разговаривал шепотом с Леоновой, прикрывая рукой свой микрофон. Леонова прекрасно его понимала, хотя он говорил по-английски.
Все верно. Но это бросилось в глаза только сейчас, когда Гувер сказал ей об этом. Она сердилась от того, что сама не заметила. Все люди прошлого были левшами. Оружие, которое нашли в цоколе Элеа и в цоколе Кобана, который, в свою очередь, открылся, были в форме перчатки для левой руки. И изображение на большом экране в этот момент показывало Элеа и Пайкана во время тренировки среди других гонда, которые учились пользоваться этим оружием. Все двигали левой рукой, направляя ее на различные металлические предметы, которые внезапно появлялись из-под земли и звенели под напором ударов энергии. Контрольное упражнение. В зависимости от примененного давления тремя согнутыми пальцами, оружие Ж могло просто наклонить ветку или разбить в осколки целую скалу, уничтожить противника или просто оглушить его.
Овальная мишень появилась в десяти шагах перед Пайканом. Она была голубой, значит нужно ударить с минимальной мощностью. Со скоростью молнии Пайкан всунул левую руку в перчатку, прикрепленную к поясу магнитом, оторвал ее, поднял руку и
ударил. Мишень вздрогнула, как едва тронутая струна арфы, и незаметно скрылась.Пайкан засмеялся. Он сдружился с оружием. Это упражнение стало для него приятной игрой. Практически сразу же ему была предложена красная мишень, в то время как зеленая выросла слева от Элеа. Элеа ударила в четверть оборота. Удивленному Пайкану тоже удалось ударить, пока мишень не исчезла. Красная зазвучала как молния, зеленая, как колокол. Со всех сторон на площадке появлялись мишени и получали жестокие удары, пощечины или просто поглаживания. Поляна пела, как огромный ксилофон под ударами молоточков сумасшедшего.
Ракета Университета появилась над поляной, облетела вокруг нее и мягко приземлилась позади тренирующихся. Скоростная ракета напоминала копье, на прозрачном острие которого было выгравировано Уравнение Зорана.
Два университетских охранника вышли из нее. С левой стороны на животе у них было вытатуировано Уравнение Зорана, рядом висело оружие Ж, на правом бедре прикреплена граната С, нижнюю часть лица прикрывала маска, на голове — военная прическа — волосы, зачесанные назад и прикрепленные магнитной булавкой к конической каске с широкими бортами. Они переходили от одной группы к другой, спрашивая тренирующихся, которые смотрели на них с удивлением и беспокойством: они никогда не видели зеленых стражников так сильно вооруженными.
Стражники кого-то искали. "Мы ищем Элеа 3-19-07-91", — говорили они. Кобан хотел немедленно видеть Элеа.
— Я еду с ней, — сказал Пайкан.
У стражников не было приказа этому воспротивиться. Ракета пересекла озеро, как стрела, по направлению к Зеву и вертикально упала прямо в зеленую трубу Университета. Она замедлила ход, достигнув потолка стоянки, подлетела ближе к земле над центральной полосой, села на боковую и подкатила прямо к двери лаборатории, которая открылась и сразу же закрылась за ними.
Улицы и дома Университета резко отличались от остального города своей простотой. Здесь не было буйной растительности, только голые стены и своды — без единого цветка, без единого листика. Никакого орнамента на трапециевидных дверях, ни одного ручейка вдоль белой улицы, по которой ракета продолжала свой бег, ни одной птицы в воздухе, ни одной удивленной лани за поворотом, ни одной бабочки, ни одного белого кролика… Здесь царила суровость абстрактного знания. Транспортные платформы были оснащены металлическими креслами и поручнями.
Элеа и Пайкан ошеломленно оглядывались. Происходило что-то необычное. Зеленые стражники в военных мундирах с зачесанными волосами и в касках передвигались по заполненным платформам, совершенно не удивляясь тому, что над их головами пролетает ракета, для которой улица обычно запрещена. Разноцветные сигналы мигали над деревьями, раздавались имена и номера, лабораторные ассистенты в темных халатах бежали по коридорам, закутав длинные волосы в герметические мантии. Квартал работ и исследований. Не было видно ни одного студента без башмаков.
Ракета села в центре перекрестка в форме звезды. Один из стражников повел Элеа в лабораторию-51. Пайкан последовал за ней.
Их завели в пустую комнату, в центре которой их ожидал человек в черном халате. Уравнение Зорана красного цвета с правой стороны его груди выдавало в нем шефа лаборатории.
— Вы Элеа? — спросил он.
— Я — Элеа.
— А вы?
— Я — Пайкан.
— Что еще за Пайкан?
— Я принадлежу Элеа, — сказал Пайкан.
— Я принадлежу Пайкану, — отозвалась Элеа.