В год огненной векши

– Что ты, Лушенька?
– позвала княжна, обнимая служанку, убирая ото рта руки.

Луша сильно, резко отдернула руку и взглянула вдруг так зло, будто люто ненавидела. Потом расплакалась и прижалась к Забаве.

– Что с тобой? Кто обидел? – воскликнула княжна, видя разорванную на груди Луши сорочку и ужасаясь внезапной догадке.

– Никто, никто не обидел, - твердила Луша сквозь рыдания.

У Забавы похолодело в груди.

– Сейчас воеводу кликну, чтоб наказал обидчика твоего… - решительно сказала она и хотела бежать уже к двери, как служанка повисла на ее руке, не пуская.

– Не обидел он… слюбились мы…

– Что ты говоришь? Да кто это?

– Ратибор, - призналась Луша, опуская глаза. – Слюбились мы, а ему уезжать скоро…

Забава выдохнула. От сердца отлегло. Странно, что Ратибор сам не подошел к ней, не рассказал о Луше, но раз уж вышло так, дело это поправить можно.

– Что же вы молчали оба, - как можно мягче сказала она служанке, погладила по голове. – Захочешь если – поедешь домой с Ратибором, а не захотите – в Северомирске останетесь. Отец простит мне самоуправство.

Луша недоверчиво посмотрела на княжну, потом, всхлипывая, попросила:

– До поры не сказывай ему, Забавушка, что я проболталась.

Княжна рассмеялась.

– Ладно, до приезда князя ничего говорить не буду, но и ты по ночам к Ратибору не бегай.

Решив так, легла в свою кровать и уснула спокойным сном без сновидений.

На другой день ввечеру ждали приезда князя. Надо было помочь на кухне, навестить раненого. Всюду княжна встречалась с острым взглядом Изяслава. Как тень, он ходил за ней всюду. Разговора с ним Забава боялась, поэтому везде брала с собой Лушу или Раску.

В гриднице Изяславу все же удалось улучить момент, когда никого не было рядом, и он опять завел прежние речи:

– Что молчишь все, княжна? Аль не видишь, как извелся весь по тебе?

Забава всю ночь думала, что ответить ему, потому начала решительно:

– Княже, я перед богами да перед чурами слово Всеволоду дала. От него не отступлюсь.

– Слово дала? – задохнулся от негодования Изяслав. – Да ты знаешь ли, что проклят он!

И уже иначе, умоляюще, заговорил, взяв ее холодные руки в свои ладони:

– Уедем, Забава! Счастливо жить со мной будешь!

У княжны стучало в висках, сердце выскакивало из груди. Хотелось упасть в его объятья и расплакаться навзрыд. Но стояла прямо, с каменным лицом.

– Я, княже, брата твоего невеста, ей и останусь, - голос предательски дрогнул, но, не глядя больше на князя, Забава пошла прочь.

Изяслав только зло хмыкнул и тоже вышел из гридницы, не заметив, что за дверью, прижавшись к стене, стоит бледная, заплаканная Луша.

После полудня приехал вестовой сообщить, что к вечеру прибудет князь и дружина. Нужно было готовить ужин. Забава и Луша в печи варили щи с бараниной. Раска тут же у стола лепила пироги. Переживая, что щи получатся недосоленными, Забава попросила Лушу вынуть из печи большой тяжелый котелок. Сама же стояла рядом, чтоб помочь, если понадобится.

Луша ловко подхватила котел ухватом, вынула его и поставила на шесток. Когда Забава приоткрыла уже крышку, Луша вдруг толкнула ухват и огненный котелок полетел бы на княжну, если бы ту не оттолкнула Раска. Кипящее жирное варево разлилось по полу, забрызгав подол белого княжеского сарафана.

Первой очнулась Раска.

– Ах ты, собака! – закричала она на Лушу, - Ишь чего удумала, проклятая!

Забава не понимала, почему она кричит. Мысли ее были только о том, что скоро прибудут мужчины, а кормить их нечем.

На шум в кухню прибежали слуги и князь Изяслав. Минуты хватило ему, чтоб понять, что случилось. Сильной рукой он схватил толстую длинную косу Луши, намотал на руку и наотмашь ударил служанку так, что она безвольно повалилась на пол. Забава закричала, бросилась к девушке, видя, как острым носом сапога Изяслав бьет сжавшееся на полу тело.

– Ведите ее в подвал, - приказал Изяслав слугам, кивнув на Лушу. Сам поднял с пола плачущую испуганную Забаву, тихо сказал, глядя ей в глаза.
– Идем, княжна.

Сначала она послушалась и пошла за ним, не понимая и не видя ничего из-за слез. Но, когда Изяслав вывел ее во двор, повел через конюшню, попыталась остановиться.

Изяслав продолжал идти, будто ничего не замечал, будто готов был выкрутить руку, но не отпустить.

– Пусти, - смогла Забава наконец выдавить сквозь пересохшие губы. – Пусти, а то закричу!

Он оглянулся, посмотрел сквозь нее, не идет ли кто, и, убедившись, что никого нет, так же тихо, хрипло ответил:

– Кричи! Смерти моей хочешь? Неужто не понимаешь, что она тебя обварить хотела!

Девушка не сразу поняла, что он говорит о Луше.

– Меня? За что? – и остановилась.

«Пусть тащит, пусть хоть волоком волочит – не пойду!» - решила она.

Сзади послышался шум шагов, и из-за бревенчатого строения выбежал Ратибор.

– Княжна!
– крикнул запыхавшийся дружинник.
– Куда ты? Воротись!

Забава дернулась было к нему, но Изяслав до боли сжал ее руку и преградил дорогу.

– Ратибор!
– крикнул он, обнажая меч.
– Княжна уезжает со мной в Бугров. Она не выйдет за Всеволода.

Ратибор, не обращая внимания на Изяслава, продолжал приближаться и смотрел только на Забаву.

– Княжна!
– снова окликнул он ее.
– Там князь с дружиной к городу подъезжает…

– Угомонись, Ратибор! – змеиным шепотом прервал его Изяслав.
– Видишь, твоя госпожа меня выбрала. Что ей Всеволод? Поедем в Бугров с нами - щедро награжу. Сотником будешь в моей дружине. Люблю я Забаву Мирославовну.

– Любишь!
– закричал Ратибор, впервые обращаясь к Изяславу, и глаза его сверкнули гневом.
– Любишь ты девок дворовых в подворотнях тискать. Что? Или я брешу? Видел я вас ночью с Лушей. Из-за тебя, значит, она княжну ошпарить хотела…

Изяслав поднял меч и пошел на безоружного Ратибора, но не успел он сделать и пары шагов, как из-за конюшни выбежал Всеволод с несколькими дружинниками.

Толкнув Забаву за спину, Изяслав выставил вперед меч.

– Не подходи, - закричал Всеволоду срывающимся голосом.

– Брат, ты же знаешь: я не обнажу меча против тебя, - ответил тот, подходя медленно и взглядом останавливая дружинников, схватившихся за оружие.

– Ты не брат мне! Паук! – крикнул Изяслав ему в лицо.
– Дай нам уехать – она и недели не проживет с тобой.