В городе жестоких людей

— Пустить всё на самотек, говоришь. Сделать вид, что ничего не произошло, — прошептал гневно, еле сдерживаясь.

— Денис…

— Я всё пронял. Он теперь в неприкасаемых, да?

— Цена его жизни шесть миллионов долларов, — выдохнул Леонид, наблюдая за сыном. — Выбьешь из него эту сумму — делай, что хочешь. Нет, — мсти, убивай, своди счета, но чтобы в течение недели эта сумма была у Гаврилова на столе. Так более доходчиво?

— Более чем, — стиснув зубы, ответил Денис. Так и стоял, внутренне сжавшись в пружину. Одно малейшее, неосторожное движение в его сторону — выстрелит. Долбанет так, что мало не покажется. Хорошо, что никто не видел сжатых в карманах пальто кулаков. Хорошо, что не видели, каким огнем полыхнули карие глаза. — Я так понимаю, это и была хорошая новость? — повернулся к отцу, вернув лицу прежнюю невозмутимость.

— Угу. Думаешь, мне не хочется засадить ему пулю в лоб? Только сути это не изменит. Крыса, Денис, у нас завелась огромная крыса. Пока не разберешься с ней — никакой мести. Ты меня понял?

Денис натянуто усмехнулся, посмотрев на брата.

— Понял.

Не смотря на прожитые годы и достаточный опыт, Леонид поразился холодной решительности сына. Изменился Денис. Очень. И дело не в Алексее. Ходаков чувствовал, как рушатся воздвигнутые им стены под умелой рукой расчетливой мести. Опять же, не только к Крутоголову. Он был всего лишь поводом.

— Денис, завтра, ближе к обеду, подтянись в «Джевахет» к Зурабу. Нужно обсудить одну тему. Я тоже постараюсь наведаться.

— Хорошо, — бросил через плечо парень, собираясь уходить. Больше не было смысла оставаться.

— А ты постой, — остановил Леонид поднявшегося следом Антона, — я с тобой ещё не закончил…

Денис спустился на первый этаж и прямиком прошествовал к барной стойке.

— Лёх, плесни чего-нибудь ободряющего, — повернулся к бармену, не выпуская из кругозора переполненный клуб. Можно было бы и поменьше пускать народу, но зима, мать бы её трижды.

Странно, но, теперь, куда бы не пошел, куда бы не поехал — везде чувствовал себя чужим. Даже здесь, в клубе, в котором ещё пару лет назад зависал до самого утра, проматывая заработанные деньги, не мог пристроиться.

Всё потеряло свой смысл после встречи с Крутоголовым. Если раньше рвал жилы, пытаясь доказать отцу, что достоин его доверия, то сейчас не знал, что с ним делать.

Боялся даже допустить закравшиеся в душу сомнения, пожиравшие всё самое светлое, что ещё мог чувствовать к семье отца. Хмыкнул, подловил себя на том факте, что никогда не считал себя частицей этой самой семьи.

Отец нашел его в том возрасте, когда установленные стереотипы и выбранные жизненные ориентиры уже пустили свои корни. Но он смог добиться от него послушания, преданности, расчетливого мышления путем внушения, что если не в деньгах счастье, то в их количестве — точно. Покажите Денису хотя бы одного человека, который бы не хотел жить хорошо? Нет таких.

Всё начиналось с денег и заканчивалось ими. Главное в этом случае — не потерять себя. А Денис, кажись, потерялся. Не от жадности. Нет. А от зависти в свою сторону. Ведь слили его Крутоголову не за красивые глаза, а от самой настоящей жабы. Слишком большие обороты набрал, стоя рядом с отцом на одной ступени. Слишком много власти получил.

Не смотря на ограниченное число участников, подозреваемых было предостаточно. Начиная с того самого Зураба и заканчивая Антоном, на которого Лёха указал непосредственно. Черт. Чувствовал себя в зыбкой воронке — одно лишнее движение — и затянет с потрохами.

Устав ждать брата, вышел на улицу. Вопросов было больше чем ответов. Прохладный воздух помог прояснить голову и ненадолго забыться. Крутоголов, Антон, транспортировка грязных денег — всё не то… Для начала нужно решить вопрос с Оксаной.

Пока разминал напряженные кулаки, заметил, как от тусующейся на улице толпы отделилась женская фигура и пошла в его направлении.

— Денис! — окликнула она, как только он повернулся к ней спиной, — есть разговор.

— Да ты по ходу бессмертная, если приперлась сюда, — смерил презрительным взглядом Ксюшину сестру.

Девушка рассмеялась, продемонстрировав хорошее настроение.

— Скажу даже больше — ты будешь благодарный мне до конца своей жизни.

Денис засмеялся, удивляясь подобной наглости. Что тут скажешь, девка без тормозов.

— Да ты что?! Интересно, за какие заслуги? Наверное, за всё то «добро», что ты успела сделать для Ксюхи? — сплюнул на снег, выказывая полнейшее пренебрежение.

Дашка достала сигарету, прикурила, повернувшись ненадолго к Денису спиной.

— Что хочешь, то и думай. Но то, о чем я тебе скажу, касается её и Антона. Ну, как? — улыбнулась, изысканно выпустив дым. Пускай не своими руками, но отомстит Антону. — Интересно или…

Денис тут же напрягся, подавшись к ней.

— Говори!

— Неее, — протянула, затянувшись, — так не пойдет. Ты пообещаешь, что никто не узнает обо мне, и взамен поможешь с работой.

— А ты не охренела?

Дашка помолчала, улыбнувшись своим мыслям.

— Нет, Денис. Я всего лишь хочу справедливости.

Сердце тревожно забилось. Перед ним стояла та, кому не было веры, но…

— Откуда информация?

— Не важно. Просто знаю.

— Учти, если это очередная махинация… я тебя закопаю.

Дашка вздохнула, мотнув головой.

— Не закопаешь.

Он приблизился к девушке вплотную, нависая всем корпусом, и покосился на вход, не смея упустить появление Антона. Так вот от куда то давящее чувство, не дававшее дышать на полную грудь! Знал, что не всё так просто.

— Хорошо. Я помогу тебе, если то, что ты скажешь, будет полезным.

— О, — рассмеялась Иванова, — даже не сомневайся.

***

Тряхнув головой, Денис попытался сбросить опустившуюся на глаза пелену. Это было оглушающе.

Не помнил себя в тот момент. Словно кто-то другой руководил его действиями, расчетливо координировал каждое движение, заталкивал в легкие воздух.

Пускай Антон и среагировал молниеносно, но на его стороне был эффект внезапности.

Когда Денис нагрянул в кабинет, он только недоуменно посмотрел на него, а потом сорвался с места, поняв всё по его взгляду. Резко наклонившись в сторону, он умело сгруппировался, отражая выпад.

Денис оказался быстрее. Проворней. Злее.

Всё произошло в течение нескольких секунд. Удар за ударом, не чувствуя боли, они сцепились, как два обезумевших, сорвавшихся с привязи пса, круша на своем пути дорогую мебель.