В изоляции

Я не собираюсь медлить.

— Блядь! — кричит Бастиан. Его тело напрягается, и он упирается пальцами о края отверстия.

— Почти получилось, — говорю я ему.

— Поторопись, мать твою.

Я смотрю на него, подняв бровь.

— Будет ещё больнее.

—Мне насрать! — кричит он в ответ. — Просто сделай, блядь, это!

Я подтягиваю ногу к груди и бью так сильно, как могу. Он кричит, как раненый зверь, чью плоть раздирают зубья капкана. Камень падает вниз с горы, и у Бастиана получается немного сдвинуть ногу.

Похоже, он вот-вот потеряет сознание от боли. Я вижу, как он борется с рвотой, но ему удаётся снова собраться с силами.

— Думаю, что сделал это, — сообщаю я ему, в то время как он проклинает всё на свете.

— Проще было получить пулю, — трясет он головой и выпускает изо рта клубы пара.

— У меня есть несколько, — говорю я, улыбнувшись. — Я должен был тебе предложить.

— Ублюдок.

Он снова пытается вытащить ногу, и его лицо краснеет от напряжения. Мой желудок скручивает, когда я начинаю думать, что он не сможет это сделать – он вырубится, прежде чем сможет освободиться. Но нет. Стиснув зубы, он не прекращает попытки выбраться, хотя я слышу стоны, полные боли, когда ему, наконец, удаётся продвинуться на несколько сантиметров.

Ему мешает ещё один камень, и я поначалу хочу попросить его секунду не двигаться, чтобы убрать его, но вместо этого решаю просто сделать задуманное. Он пронзительно кричит и проклинает меня, но, в конце концов, освобождает ногу, а затем, тяжело дыша, роняет голову на лёд.

Глаза Бастиана закрыты, и я думаю, что, может быть, он всё-таки вырубился от боли. Но проходит всего несколько мгновений, и он снова открывает глаза, ёрзает и выкручивается, и, в итоге, выбирается из ямы и падает рядом со мной на землю.

Я слишком напряжён, пока жду, когда он переведёт дыхание. И ещё один момент – я не знаю, что он собирается делать. В сложившихся условиях он может просто взять камень и разбить мне череп. И я не смогу его остановить, если он сейчас решит меня прикочить.

Я вижу в его глазах внутренний конфликт, и мой разум обдумывает всё, что необходимо сказать, чтобы убедить его выполнить свою часть сделки. Можно напомнить ему о моем обещании убить Фрэнкса, но он уже знает об этом. Как он отреагирует, если узнает, что мы сводные братья? Я облизываю губы, и в тот момент, когда уже собираюсь поделиться с ним этим маленьким кусочком информации, он мне ухмыляется.

— Ну, что, вытащим тебя отсюда?

Придурок.

Я с облегчением выдыхаю воздух, который всё это время удерживал в себе, и киваю. Бастиан хватает плоский камень и начинает откапывать сначала мою руку, а затем ногу. Теперь, когда обе мои руки свободны, я помогаю ему с остальным. Как только я снова могу стоять, Бастиан толкает меня в плечо, боль выстреливает в сустав, и я вздрагиваю.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Да, всё хорошо, — я смотрю на него, в то время как моя рука пульсирует от боли. Я знаю, что мучения, которые испытывает он, намного хуже. — Твоя нога – сплошное месиво.

Он смотрит вниз, и мне интересно, есть хоть один шанс, что он сможет сохранить ногу. Выглядит она так, будто полностью раздроблена.

— Как ты собираешься слезть с горы? — спрашиваю я.

— Как-нибудь справлюсь. А как ты собираешься выбраться отсюда?

— Как-нибудь справлюсь, — улыбаюсь я ему, подняв бровь. Он смеётся и смотрит вниз на склон.

— Тебе нужно спрятаться и не высовываться, — говорит он, удивляя меня своей заботой.

— У меня это хорошо получается. — Облизываю губы и смотрю на него. — Ты скажешь им, что я мёртв, верно?

— Таков план, — говорит он. — Не думаю, что они будут тратить много времени на твои поиски.

— Не будут, — соглашаюсь я, думая о своей снайперской винтовке «Барретт», брошенной у подножия скалы. — Ринальдо слишком хорошо меня знает.

Бастиан выглядит так, будто собирается спросить, что я имею в виду, но его внимание снова отвлекает нога. Он пытается сесть на землю и опереться на неё, но чуть не сваливается. Балансируя, он тянется за пояс, и я настораживаюсь, когда он вытаскивает длинную стрелу. Должно быть, он отобрал её у чувака с арбалетом.

Я расслабляюсь, когда он прикладывает стрелу к ноге, примеривая длину. Это поможет наложить довольно неплохую шину.

— Я могу это сделать, — говорю я, когда он начинает искать что-нибудь, чем можно привязать стрелу к ноге. Он подозрительно на меня смотрит, а я пожимаю плечами. — Я прошёл подготовку как санитар.

Я закрепляю стрелу к ноге с помощью провода, которым он пытался задушить меня несколько часов назад. Получается лучше, чем я ожидал, и, думаю, у него, по крайней мере, появится шанс. Кажется, это всё, что ему требуется.

— Потом придётся всё переделать, — говорю я ему. — Ещё несколько часов, и её нужно будет снова ломать, чтобы она правильно срослась.

— Я разберусь с этим, когда доберусь до подножия горы.

— Да, мне интересно, как ты это сделаешь, — спрашиваю я, глядя вниз на крутой склон. — Я собираюсь подняться и спуститься подальше от мест, где они могут попытаться посадить вертолет.

— Знаешь, с этого острова нет другого выхода, — говорит он. — Не похоже, что ты сможешь уплыть отсюда.

— У меня есть идея, — отвечаю я. — Не волнуйся обо мне.

— Я и не волнуюсь, — заявляет он. — Мне плевать на тебя, но сейчас я заинтересован в том, чтобы ты выжил.

Мне снова хочется рассказать ему о нашем родстве. И любопытно, как он отреагирует. Он смотрит на меня, прищурив глаза, как будто пытается угадать, о чём я думаю. Он параноик, но, полагаю, по уважительной причине. Похоже, у меня и моего брата имеется кое-что общее.

Я уберусь с этого острова и убью для него Фрэнкса. Думаю, я бы сделал это, даже если бы мы не заключили сделку.

— Я ухожу, — говорю я ему.

— У тебя ничего не выйдет, — он смотрит вверх на вершину горы.

— Всё получится, я сделаю это, — говорю я, обещая не только себе, но и ему. — Ты тоже узнаешь, как только услышишь новости о Фрэнксе.

Он кивает, но в его глазах до сих пор читается недоверие.

Я хочу всё ему рассказать. Хочу, чтобы он знал. Просто из-за того, что сам всё осознал не сразу, я понимаю, что он вряд ли мне поверит.

Вместо этого я протягиваю своему брату руку, потом поворачиваюсь и ухожу.