В лапах зверя

А мы же через три часа улетаем в романтическое путешествие.

Надо как-то самой в порядок приводиться, и мужа своего поднимать.

Муж… Сладко как… Ой…

А я, оказывается, на редкость озабоченная, да…

Но сначала душ.

И попить. И поесть.

А то Сандр проснется… И могу не успеть…

Джет, конечно, нас подождет, в этом огромный плюс самолетов в собственности, но все же…

После душа накидываю огромный банный халат, с сожалением изучаю поднятую с пола тряпочку, бывшую когда-то шикарным свадебным платьем, и, глянув на вольно раскинувшего руки и занявшего всю кровать Сандра, иду на балкон.

Окна спальни Сандра выходят на сад и ту самую беседку, в которой нас вчера расписывали.

Сейчас беседку разбирают, повсюду снуют люди в форме, убирающие сад.

Лениво изучаю их мельтешение.

И вдруг слышу тихое, жалобное: “Нет, нет, нет… Пусти…”

Оно откуда-то снизу, прямо из-под балкона.

Перегибаюсь, всматриваясь с две фигуры…

И вижу, как Сава тискает невысокую девушку в форме сотрудника клининга!

Он держит ее своими длиннющими лапами, наклоняется и целует, грубо, насильно! А она отбивается, бормоча гневно свое “нет-нет-нет!”

Картина возмутительная, особенно, учитывая их разницу в габаритах.

Сава рядом с ней — здоровенный медведь рядом с зайчишкой.

И не отпускает ведь! Принуждает! Целует ее с такой яростью, что девушка в какой-то момент поддается, безвольно повиснув в его лапах.

И Сава тут же этим бессовестно пользуется, притискивает к стене дома и, что-то яростно шепча, принимается целовать ее еще настойчивей и грубей.

Запечатывает губы властным поцелуем, запрокидывая ей голову назад, жадно трогая везде, задирая форменную футболку.

И, похоже, именно от этого прикосновения к голой коже девушка все же приходит в себя.

Вскрикивает своё “Нет!”, жестко лупит Саву по наглой физиономии и, вырвавшись, убегает прочь.

А он, сначала рванув за ней на бешеной скорости, затем возвращается и принимается громить остатки беседки, заставляя рабочих отступить в замешательстве.

Наблюдаю это со все возрастающим удивлением.

На лице у Савы — гримаса досады и дикой ярости. Он рычит, пинает ни в чем не повинное дерево ногами, выламывает доски руками, разбивая ладони в кровь.

А затем, резко успокоившись, садится прямо на землю под одним из деревьев и утыкается лицом в колени.

Что с ним?

Что это было?

Я хочу спуститься к нему, спросить, отправить его, наконец, к врачу, потому что даже с такого расстояния заметно, что ладони все в крови у него.

Но в этот момент меня плавно перехватывают за талию горячие бесцеремонные руки и волокут обратно в спальню.

— Ай! — я цепляюсь за перила, потом за откосы, потом за подвернувшийся стул, — погоди! Да стой же ты! Там Сава!

Последнее я договариваю уже на кровати, глядя в склоненное ко мне лицо мужа.

— И чего? — сводит он брови, а после, не желая слушать, начинает целовать шею, плечи, попутно стягивая халат.

— О-о-о… — это ужас, с какой готовностью отзывается мое тело… — просто он… С ним что-то не так…

— Он — взрослый. Сам разберется. — Голос Сандра отрывистый, взгляд дикий, — иди ко мне. Хочу, чтоб ты мне пососала.

Он встает с кровати и тянет меня к краю, заставляя встать на четвереньки.

Я все еще пытаюсь объяснить:

— Понимаешь… Он… Там девушка… И он… Ее…

— Блять, малыш… — Сандр притягивает меня ближе к себе и заставляет открыть рот. Открываю, позволяя крупной головке протолкнуться между губ, сглатываю машинально. Терпкий вкус будоражит рецепторы так, что в глазах мутнеет, — он сам разберется со своими бабами… У нас пара часов до вылета. Надо успеть. Возьми… Вот так… Умница… Хорошая девочка… Глубже. Еще. Еще. Да-а-а…

Я покорно расслабляю горло, трогаю себя, ощущая прилив наслаждения… Боже… Как хорошо… Хорошо… А Сава… В самом деле… Сам разберется…

А у меня… медовый… месяц…

Офигенно начался.

__________________________________

Кто хочет узнать, что не так с Савой, велкам сюда: https:// /shrt/ltnY

Эпилог 3. Сандр

— Я эту сучку пристрелю когда-нибудь, клянусь! — голос тестя звучит так злобно, что, услышь это кто другой, восприняли бы угрозу всерьез. Когда Сурен говорит таким тоном такие вещи — это определенно повод напрячь булки. И начать искать пятый угол.

Но я спокоен.

Во-первых, за последние пару месяцев я уже раз десятый слышу эти угрозы в адрес своего антикризисного менеджера от своего тестя.

А во-вторых, наблюдение за женой, спокойно, с мягкой улыбкой кормящей моего сына — самый лучший релакс в мире.

— Она, блять, работать никому не дает! — продолжает Сурен, — заебался жалобы на нее читать! Нахуя ты ее ко мне загнал?

— Напомню, что ты сам просил антикризисного управляющего, — говорю я холодно, — ворчал, что у тебя там бабки проебывают, а ты не поймешь, где. И времени у тебя нет искать, полно других дел. Но наебывать тебя нельзя, надо найти наказать тварей.

Это я дословно его жалобы цитирую, если что.

— Но не до такой же степени! У меня там мужики со стажем работы на производстве под сраку лет, стонут от этой суки!

— Сурен, тебе шашечки или ехать? — отвечаю я старинным, теперь уже мало кому понятным анекдотом.

Сурен молчит, затем тоскливо ругается, употребляя тоже давно устаревшие лагерные выражения.

— Ладно, — меняет он тему, — ты мне внука когда привезешь?

— Месяца через два. Или сам приезжай.

— Блять, я не могу сейчас…

— Значит, жди.

Сурен опять ругается, высказываясь уже на тему, что дочь могла бы и посговорчивей мужика выбрать.

Я молчу.

Проявляю терпение. А мог бы и возразить, между прочим. Что не такой уж я хуевый зять. Есть и похуже. И с примерами.

Благо, за ними далеко ходить не требуется.

Его приятеля Большого взять хотя бы.

Там не один упрямый долбак, как изящно выражается Сурен, а целых двое. Так что Сурену еще повезло.

Но молчу.

Тесть скучает по дочери. И прямо-таки до безумия любит внука. Вот и барагозит, пытаясь выторговать себе преференции. Ему дай волю, поселил бы мою Лику с сыном у себя, в хоромах в Стрельне. Он там спецом дворец отгрохал такой, что местные памятники архитектуры отдыхают.