В моей руке – гибель

А в половине одиннадцатого школа вообще угомонилась.

Надо же, отбой, как в пионерлагере, отметил Колосов. В одиннадцать свет начал гаснуть и на даче. Дольше всего горел на кухне. Колосову доложили там домработница. Молится вроде. «Ай да оптика, — подумал Колосов. — Молотки оперативно-технический, не подкачали, такое первоклассное приближение объекта у этих их хитрых жучков!»

Сам он находился во дворе Раздольского ОВД в пригнанном сюда из Главка автобусе оперативно-технического отдела, где работал мощный радиопередатчик, принимавший без помех сообщения по установленным каналам связи. Стандартные милицейские рации для этой операции не годились: черт их знает, этих учеников. У них снаряжение дай боже.

Может, и портативные рации имеются, так что…

Часы отметили полночь, половину первого, час, два. Было тихо, как в могиле. Раздольск, Уваровка видели седьмые сны.

Отрадное тоже вроде дрыхло…

— Никита Михалыч, ОН ВЫШЕЛ ИЗ ДОМА, — в рации послышался голос «источника» с дачи. — Я его отчетливо вижу. Спускается по лестнице, остановился. Снова двинулся.

Идет медленно.

Колосов глянул на часы: без семнадцати три. Скоро светать начнет.

— Камера работает? — спросил он.

— Так точно. Но через минуту я его потеряю. Он направляется в сторону реки.

Это было еще куда ни шло. В лесу следить за таким лунатиком практически невыполнимая задача. Не с дерева же, право, как Тарзану. А у Клязьмы место почти открытое.

И постов наблюдения там три…

— Я его тоже вижу, — минут через пять доложил один из «источников» с берега. — Движется неторопливо. Очень уверенно, вроде бы без всякой видимой цели. Остановился.

Смотрит в сторону реки. Теперь… теперь сел в траву. Лег… кажется, лег.

Колосов кивнул сидевшему рядом Сидорову, напряженно следившему за переговорами: трогаемся, мол, и мы.

— Держите его в поле зрения, — попросил он. — Камеру оставьте включенной. Батареек не жалейте. Если начнет куда-то перемещаться, держите нас в курсе. Мы к вам поехали.

Громоздкий автобус тронулся в путь. Колосов все смотрел на часы: до того места на Клязьме тут минут десять ходу на хорошей скорости, но… Может канал сбиться, может, и…

Передатчик молчал. Они остановились у проселка в полукилометре от поста, засекшего фигуранта. Вышли. Сидоров повел Колосова сквозь заросли ивы и боярышника берегом реки. До поста оставалось метров сто пятьдесят.

— Он не трогается с места, — тихо доложил голос в колосовских наушниках. — Я и вас теперь вижу, товарищ майор.

Он слева от вас, вон за теми кустами. Только двигайтесь очень тихо. А лучше ползите.

Ползать по-пластунски в мокрой холодной траве начальнику отдела убийств не понравилось. Кто жаждет необычных впечатлений, пусть сам попробует. Он изрезал себе осокой руки, едва не напоролся на гнилой сук, и ему все время казалось, что они с Сидоровым производят столько шума, что тут и мертвый услышит.

Кой-какая полезная техника имелась у Колосова и при себе. Штучку эту в розыске непочтительно окрестили «гляделками», но вещица была что надо: сплошной инфракрасный цейс с электроникой. Ценная штучка, линзы бы только не разбить…

Слева от вас… Колосов приложился к цейсовскому изобретению. Ночь сразу словно вылиняла. Свет был мертвенно-зеленый, а пейзаж словно лунный серебристый. Но видно было хорошо: кусты до последней веточки, трава, бугорочки…

Человек лежал в траве, закинув руки за голову, уставясь в огромное звездное небо, как лежат ленивые курортники на пляже. Казалось, он дремал: ни движения, ни шороха. Так продолжалось еще минут пятнадцать. У Колосова начала постепенно леденеть спина — земля еще сырая, не прогрета, тут и…

Человек гибко приподнялся. Прислушался. Потянулся хищно и сладко, словно после приятного сна. И затем вдруг… сбросил с себя рывком что-то куртку, свитер? И начал кататься по росистой траве: повороты, кувырки. Делал он все опять же вроде без всякой видимой цели. Словно пытался израсходовать огромный запас телесной энергии.

Поднялся. Вот он стоит спиной, вот оборачивается и… Колосов жадно приник к окулярам: он видел ЕГО наконец отчетливо. Полуобнаженная мощная фигура, облитая серебристым мертвенным светом искусственной ночи. Человек смотрел прямо перед собой. Лицо его было Колосову знакомо — они и вправду похожи, эти близнецы, но… Это лицо было иное. Что-то в нем было сейчас не так, необычно.

С первого взгляда и не поймешь, но… Может быть, излишняя подвижность всех черт? Гримасы? Казалось, человек всем лицом реагирует на каждый звук: крик ночной птицы, лягушечий хор, шум одинокой машины, проехавшей где-то далеко на шоссе… Колосов напряженно следил: сейчас, вот сейчас… Что он жаждал не упустить? Превращение человека в зверя? Бог ты мой! Медвежья шкура на плечах, клыки-когти…

В фильмах-триллерах со спецэффектами сколько раз на его глазах оборотень являл свой загримированный лик.

Ничего не произошло. Ничего ровным счетом. Человек взглянул на луну, вздохнул и медленно тронулся в сторону Мебельного поселка, мягко и бесшумно ступая по траве.

— Никита, мы его сейчас потеряем, — шепнуло в наушниках. — Все. Ушел. Пятый, ты его видишь?

— Да, идет по-прежнему берегом. Там ферма, между прочим, впереди. К ней он, кажется, и направляется. Ну что, Никита Михалыч, провоцировать будем, как и договаривались?

— Собака при вас? — хрипло спросил Колосов.

— Да. Она его пока не видит и не чует, ветер в его сторону. Ну?

— Пускай собаку, — приказал Колосов. — Мы сейчас идем. Только не стреляйте, что бы ни произошло!

Уже более не таясь, они с Сидоровым что есть духу помчались к излучине реки: участковый на бегу шепотом предупредил: держитесь самого берега, кромки, где песок. А чуть подальше в сторону грязь засосет, там место утоплое…

Издали послышался хриплый собачий лай. Овчарка взяла след. Этот прием с собачьей травлей — провоцированием фигуранта — тоже воспринимался коллегами и подчиненными Колосова из рук вон плохо. Они никак не могли уяснить себе, для чего это нужно? Колосов объяснял так, что и понять-то нельзя было. Знал, самое лучшее объяснение даст картинка, если только фигурант…

Они увидели ЕГО. Он стоял у самой воды, прислушиваясь настороженно к лаю. Науськанная овчарка, захлебываясь бешенством, вылетела из кустов, кинулась вперед и… Такого Колосов не ожидал! Пес подскочил, намереваясь было уже по всем правилам схватить нарушителя за руку, и… замер. Попятился, поджал хвост, глухо, злобно рыча. Человек пригнулся.

Его тело подобралось, мускулы напряглись и… Огромный прыжок — и овчарка (конечно, это был не бог весть какой чемпион, но все же нормальная служебная собака) с воем бросилась наутек. В кусты. А человек сиганул туда следом. Послышался треск веток, хриплое рычание, затем дико заскулила, завизжала собака…