В очереди за счастьем

Соня уходит. Я перехватываю Наташу за руку.

– Марк, иди спать. Утро вечера мудренее.

Согласен с ней. Какие-либо разборки сейчас лишь спровоцируют ненужный конфликт.

– Если будет нужно, зови.

– Ступай, помощничек.

Иду в душ, затем в спальню. На кухне Наташа пичкает Соню активированным углем. Едва моя голова касается подушки, я отрубаюсь.

Пробуждение встречает сильной головной болью и жаждой. На прикроватной тумбочке меня встречает бутылка воды. Наташа крепко спит, свернувшись клубком и отодвинувшись от меня к противоположному краю кровати. Голову простреливает. Нужно обезболивающее.

Плетусь в туалет, потом на кухню, где находится аптечка. Здесь я не один такой страдалец. Соня роется в аптечке, бледная, с залегшими синяками под глазами.

– Головка бо-бо?
– спрашиваю язвительно.

– А у самого?
– тут же огрызается она.

– Я - взрослый мужик, и так было надо для дела.

– Так все начинающие алкоголики говорят, - обрубает она, - А правда в том, что сейчас мы с тобой оказались на одном уровне. И то, что маман вчера промолчала, не значит, что она не выскажется. Только вряд ли в ее планы входит воспитание взрослых мужиков.

– Да неужели? Ты вчера неслабо накосячила - обманула, ушла в клуб, напилась там. Ты хоть помнишь, что парень, с которым ты была. когда я тебя нашел, наминал тебе задницу? Понимаешь, чем могло закончиться, а?

Справедливые в принципе замечания вызывают всплеск ярости.

На самом деле я хорошо понимаю ее. Может, даже лучше, чем Наташа. Я сам бунтовал, пытался восстановить правильную картину мира. Закончилось всё не очень. Хотя не так плачевно, как могло бы. Ножевым ранением и парой дней в реанимации. После я перестал искать мифическую справедливость и понял, что сама жизнь имеет по себе удивительную ценность. Поэтому даже, если люди не оправдывают наших ожиданий, это следует просто принять. И отправляться на поиски тех, кто одной с нами крови. Они есть. Главное, их найти.

– А тебе-то что?
– взрывается София, - Ну, что тебе до меня? Если я собственному отцу нафиг не сдалась, думаешь, я поверю, что какой-то левый мужик за меня переживает? То, что ты трахаешь мою мать, не дает тебе права лезть в мою жизнь!

Меня трудно вывести из себя. Но этой мелкой заразе удается.

– Выпороть бы тебя! Или рот с мылом помыть!
– хватаю ее за руку и встряхиваю, чтобы привести в чувство.

– Сонь?!
– раздается из коридора голос Наташи.

Девчонка тяжело дышит и прожигает меня ненавидящим взглядом.

– Ненавижу!
– шипит тихо-тихо, чтобы слышал только я.

А потом вдруг дергает рубашку, которая на ней надета. Пуговицы разлетаются во все стороны. Под рубахой нет белья и я тупо пялюсь на оголенную девичью грудь, не зная, как поступить.

По закону подлости в этот самый миг на кухню заходит Наташа.

Соня не теряется.

– Мама, он хотел... Он приставал...
– начинает плакать.

Тут-то до меня и доходит, как всё это выглядит со стороны. Я держу девочку за руку. Одежда на ней разорвана. Ее видно голой практически по пояс, так как разорванная рубашка сползла с одного плеча.

Я разжимаю пальцы. Соня опускается на пол, обхватывает колени руками и принимается рыдать.

Я стою столбом и вижу лицо любимой женщины. На нем ужас. У меня внутри тоже.

Но всё не может закончиться так!

– Наташ, дай я расскажу, что произошло, - прошу я, стараясь говорить как можно спокойней.

– Мама!
– всхлипывает Соня на полу, - Пусть он уйдет! Пожалуйста...

Наташа замирает. Очевидно, что не знает, как быть.

А потом шепчет:

– Марк, уходи.

Мне это кажется верхом несправедливости. А еще предательством с ее стороны. Она даже не хочет меня выслушать.

Если всё так, то я - не мальчик для битья.

– Наташ, давай ты всё же меня выслушаешь...

Она вдруг кидается к Соне, опускается на пол рядом с ней и обнимает ее.

– Марк, уйди...
– произносит еще тише.

Это что моя будущая идеальная жизнь? Где мне не дают даже высказаться?

– Если я уйду, то назад уже не вернусь...
– предупреждаю сразу.

Вскидывает на меня глаза. В них растерянность. И боль...

– Я поняла...

И всё. Значит, такое решение всех проблем. Иду в спальню, быстро одеваюсь и ухожу.

А, оказываясь на улице, тоже не знаю, как быть дальше.

У подъезда меня ждет машина. Иду к ней на автопилоте.

– К отцу, - отдаю короткое распоряжение, забравшись в салон.

Глава 53

Глава 53

Наташа

Ночью почти не спала, поэтому сейчас даже не верится, что всё это на самом деле. Сижу на полу возле дочери и глажу ее по спине. Не представляю, что делать и говорить. Такое ощущение, что внутри что-то сломалось.

Рыдания стихают.

– Сонь, - зову дочь по имени.

Она поднимает голову, встречается со мной глазами. Сначала в ее глазах испуг, который очень быстро перерастает в ужас.

– Мам... Я...
– она озирается по сторонам, смотрит на свою рубашку, на пуговицы от нее, которые рассыпаны по полу, - Мам, он не трогал... Прости... Я...

Она трет лицо руками.

На меня нападает апатия. Вот так внезапно. Как будто внутри меня выключили что-то, что давало мне силы. Я понимаю, что не могу ничего - ни слушать ее, ни звонить Марку, ни разруливать очередную задницу.

Я так устала всех спасать... Сейчас хочется на необитаемый остров. Подальше от людей, которых я не понимаю.

Тянет низ живота. У меня в сумке лежат несколько тестов на беременность. Давно пора их сделать. О том, что будет после, не думаю.

Как пьяная встаю. Ноги не держат. Меня ведет в сторону. Соня тоже вскакивает с пола и удерживает меня. Постояв так какое-то время, бреду в спальню.

– Мам...
– слышу в спину, но ответить не могу. Не могу издать ни звука. Достаю из сумочки пару тестов и ухожу в туалет. Делаю один тест, затем еще. Зачем? Не могу себе объяснить. Голова кружится, тошнит, начинает ломить левую половину головы.

Мне очень плохо. Сижу на крышке унитаза и ни о чем не думаю. Проходит минут пять, Соня начинает стучать в дверь. Я тяну руку и забираю с раковины тесты. Оба - положительные.

Вдох сделать тяжело.

Я выползаю из туалета, держась за стену, дохожу до кухни. Воды бы попить. Боли внизу живота становятся всё сильней.

Что теперь со мной будет? Я беременна. Четвертым ребенком. Его отец ушел и сказал, что не вернется. Скорее всего, он прав. Зачем тащить на себе часть моего бремени, когда можно жить легче? Я сама во всем виновата. Хотела женского счастья. Вот оно. Во всей красе.