В плену Сахары

В октябре 1869 года Нахтигаль снова побывал в Мурзуке. Здесь он вынужден был провести зиму, так как лишь весной 1870 года представилась возможность совершить поездку на юг. В это время турецкая миссия собиралась посетить Борну, и Нахтигаль присоединился к ней. Путешествие прошло без происшествий. Нахтигаль наблюдал, как в районе Судана пустыня переходит в саванну: «Сразу после Бильмы начинается дюнный ландшафт шириной около ста двадцати километров, составляющий самый трудный участок пути. Он в течение многих дней подвергает жестокому испытанию терпение и выносливость путешественников и еще больше — верблюдов. Цепи холмов из аллювиального песка, достигающие, как правило, в высоту не более пятнадцати метров, чрезвычайно трудно преодолевать из-за крутизны склонов. Потрясающее впечатление, которое производит это безбрежное песчаное море, не уступающее по красоте настоящему морю и даже превосходящее его своим величавым покоем, постепенно сглаживается и в конце концов совершенно сводится на нет жестокой борьбой, которую вынужден вести человек с природой. Уже внутри дюнного пояса можно обнаружить следы перехода в другие пояса. Сравнительно щедрая растительность в маленьких оазисах, оживленное щебетание и возня птиц, многочисленные следы газелей и довольно крупных антилоп позволяют предположить, что поблизости расположены плодородные места. Вначале удавалось встретить растительность лишь в низинах между возвышенностями, однако южнее оазиса Диббела начинается беспрерывный растительный покров. Если прежде над нами стояло совершенно безоблачное небо, то здесь во второй половине дня его затягивают кучевые облака. Наши лица и тела покрываются потом, тогда как в центре пустыни кожа у нас оставалась совершенно сухой. В направлении к оазису Агадем вся местность изобилует травами и животными. То и дело можно было любоваться пасущимися антилопами…».

Летом 1870 года караван пришел в Куку — столицу государства Борну. Целых три года этот город был постоянной базой для Нахтигаля. Отсюда он предпринимал многочисленные путешествия. Так, однажды он присоединился к группе улед-слиманов, которая отправилась на северо-запад. Племя улед-слиман в давние времена перекочевало из Аравии в Северную Африку и осело на севере Ливии. Затем оно овладело Феццаном. В 1842 году турки одержали победу над арабами в битве при Эль-Багле и вытеснили их из Феццана. Улед-слиманы отошли на юг и с тех пор кочевали между озером Чад и Тибести. Султан Борну выплачивал этому племени жалованье, чтобы оно охраняло рубежи страны от воинов граничащего на востоке с Борну Вадаи. Нахтигаль прошел с арабами низину Бахр-эль-Газаль до котловины Боделе. Здесь он записал следующее: «Коро — самое низкое место в Боделе. Оно расположено более чем на сто метров ниже уровня озера Чад. Кроме остатков живых существ, которые прежде в изобилии населяли эти места, когда они славились обширными водоемами, здесь были найдены многочисленные черепки предметов домашнего обихода, в том числе глиняных сосудов. Эта находка позволяет предположить, что острова и берега бывшей лагуны Боделе были населены оседлыми племенами. Эти наблюдения полностью подтверждают широко распространенное в Канеме предание, будто до высыхания мелкой котловины между Боделе и Канемом существовала постоянная связь. Один из вождей племени улед-слиман, которого его нынешние соплеменники, разумеется, уже не помнят, будто бы рассказывал, что он еще был свидетелем того, как из впадин Боделе и Эгей вода постепенно ушла в Борну, то есть обратно в озеро Чад. Еще живы старики, которые утверждают, что приблизительно сто лет назад их предки совершали разбойничьи набеги по воде — по озеру Чад и восточнее его».

Для обратного пути Нахтигаль выбрал необычный маршрут. Он отправился с запада на восток, пересек Вадаи и Дарфур и достиг, наконец, Белого Нила. Вниз по Нилу он плыл до Средиземного моря и только весной 1875 года вернулся в Германию.

На штурм «белых пятен»

Триполи, исходный пункт многочисленных экспедиций европейских исследователей, как и прежде, прочно удерживался турками. Европа была далеко — на расстоянии ширины Средиземного моря. Однако на западе Сахары XIX век — век колониальных завоеваний — уже начал свой наступательный марш. Французские войска неудержимо продвигались на юг. В 1864 году восстало племя улед-сиди-шейх, кочующее на юге завоеванной французами провинции Оран, между плоскогорьями и Сахарой. Восстание было потоплено в крови. Шесть лет спустя армия генерала Колона вплотную подошла к границам Марокко, которые французы, однако, еще не решились нарушить и оттуда продвинулись далеко на юг. Они завоевали Фигиг и дошли в конечном счете до Абадлы. В ознаменование этого события город в Сахаре был назван Колон-Бешаром. В 1873 году французы обосновались в Уаргле.

Это наступление, прикрываемое благородными мотивами, имело совершенно недвусмысленную экономическую подоплеку. В 1856 году французский генерал Дома писал: «Недалек день, когда наши акции дадут нам возможность контролировать все более обширную территорию, когда политика умиротворения будет совершенствоваться с каждым днем, когда наш престиж и наши законные действия позволят караванам обменивать наши промышленные изделия на богатства стран восходящего солнца». В 1860 году после открытия железнодорожной линии Алжир — Блида, первенца североафриканской железнодорожной сети, генерал Аноло строил обширные планы на будущее: «Кто знает, не наступит ли день, когда дорога из тропиков до Парижа займет не больше шести дней!»

В 1870 году планы стали более конкретными. Уже обсуждали возможность прокладки трассы для Транссахарской железной дороги. Была составлена точная смета — сто восемьдесят миллионов франков. Однако этот — по тем временам колоссальный — расход должен был, по мнению сторонников проекта, в скором времени окупиться, если учесть богатейшие сырьевые ресурсы Африки и наличие огромного потенциального рынка сбыта для французских товаров.

Инженер Дюпоншель представил детально разработанный проект, а французский министр общественных работ созвал комиссию для его обсуждения. Эта комиссия писала в своем заключении: «1. Комиссия считает, что в Судане имеются: многочисленное население, плодородная почва и неиспользованные природные богатства. Большой интерес представляет установление торговых отношений с наилучшим образом расположенными и наиболее легко доступными французскими владениями… 2. Строительство железной дороги, которая свяжет наши владения в Алжире с Суданом, необходимо для достижения двойной цели. 3. Железная дорога необходима, чтобы соединить реки Сенегал и Нигер. 4. Разведка местности и ее изучение должны быть предприняты одновременно правительствами Сенегала и Алжира… 5. На юге Алжира в связи с недостаточной изученностью топографии, климата, природы, ресурсов и населения некоторых частей Сахары необходимо получить дополнительную информацию во избежание ошибочных выводов и военных осложнений…».

Тем временем лейтенант Флаттере собирался пройти через пустыню по маршруту будущей железной дороги и заодно подготовить картографический материал, прощупать «туземцев», проживающих вдоль этой трассы, одним словом, поддержать инициативу комиссии. Флаттере, выпускник военного училища Сен-Сир, нес до этого офицерскую службу в «Арабском бюро» в Лагуате. Офицерам подобных бюро предписывалось изучать обычаи и нравы населения. Удовлетворяя кое-какие пожелания местных жителей и в чем-то их опекая, они должны были рассеивать любые проявления недовольства среди них. В обязанности сотрудников входило ловкой политической игрой натравливать друг на друга отдельные группы североафриканского населения и таким образом подготавливать идеальную почву для безраздельного французского господства.

После того как заговорили о Транссахарской дороге, Флаттере предпринял несколько поездок в Сахару с «научной целью», результатом которых было его предложение послать на юг вооруженный караван с заданием разведать трассу для будущей железной дороги. Правительство охотно приняло предложение лейтенанта и поручило ему подготовку этого мероприятия. Флаттере писал: «Экспедиция в основном должна носить мирный характер. Я думаю, что это условие удастся соблюсти, если эскорт не будет одет в военную форму и не станет носить военных знаков различия… Европейский персонал также должен подчиниться этим условиям. Эскорт должен быть снаряжен так же, как в обычном в этих местах караване…».

Таким образом, в 1880 году по направлению к Туггурту был послан настоящий военный отряд, тщательно замаскированный под гражданскую экспедицию.

Не подлежало сомнению, что двойственный характер этого предприятия не укроется от жителей Сахары. Напротив, нарочитость гражданского облачения как раз и должна была вызвать подозрение. В марте 1880 года экспедиция достигла Уарглы. Отсюда начался путь по малоизвестным или почти неизвестным местам. Вскоре экспедиция пересекла недемаркированную, однако всегда соблюдавшуюся границу, отделявшую пастбища и районы, находившиеся в сфере влияния бедуинов-шаамба, от областей, контролируемых туарегами. Тогда-то и произошла первая встреча с группой конных туарегов, с недоверием поглядывавших на караван. После этой первой мирной встречи Флаттере приказал построить отряд по испытанному военному образцу с авангардом и арьергардом. Вскоре экспедиция покинула земли туарегов-адджер и направилась в район туарегов-ахаггар. Флаттере послал вестника на север. В письме он подводил итоги первой части путешествия: «Я думаю, что до этого момента могу рассматривать это мероприятие как успешное. Мы добились важного результата — прошли от Уарглы тысячу двести километров через страну, по которой прежде никогда не ступала нога европейца. Мы прошли через область, населенную туарегами, а сейчас путешествуем без всяких инцидентов по стране туарегов Хоггара…».

Конец «миссии Флаттерса»

Миновал 1880 год. Скорость продвижения «миссии Флаттерса» оставляла желать лучшего. Однако участники экспедиции по-прежнему пребывали в отличном настроении. Они не учли, что туареги Ахаггара отнюдь не собирались позволять чужестранцам обследовать свои земли. Слухи о колониалистских уловках дошли и до них. Казалось бы, членов экспедиции Флаттерса должно было насторожить то обстоятельство, что туареги не показывались им на глаза.

16 февраля 1881 года экспедиция расположилась для отдыха в долине Ахаггарского нагорья. В час обеда раздались воинственные крики и выстрелы со стороны гор. Туареги решили напасть на лагерь Флаттерса. Одним из первых был убит сам Флаттере; кроме него погибло еще восемнадцать человек. В конечном счете экспедиция отбила нападение, но ее участники поняли, что дальше идти нельзя. Они двинулись в обратный путь, неотступно преследуемые туарегами. Лишь несколько бедуинов-шаамба, сопровождавших экспедицию, остались в живых и добрались до Уарглы.

По Франции пронеслась волна гнева. Легенда о туарегах, созданная Анри Дюверье, который изобразил их благородными рыцарями пустыни, после всего случившегося показалась обманом. Французское правительство воспользовалось благоприятным моментом, чтобы потребовать у парламента увеличения военных ассигнований на колониальные завоевания. Широкая общественность, однако, выступала против любых новых жертв и резко высказывалась против дальнейшего проникновения в Сахару.

Но французское правительство не собиралось отказываться от дальнейших колониальных завоеваний. Оно лишь изменило тактику. Отныне оно задумало наступать на Сахару концентрически, со всех направлений. В 1881 году был оккупирован Тунис. В 1882 году окончательно аннексирован Мзаб, хотя и в нарушение заключенных прежде договоров. В Сенегале французы дошли до реки Нигер, а в 1883 году заняли Бамако. Французские войска отправились в поход на легендарный Томбукту. В 1893 году у самых его ворот они потерпели тяжелое поражение. Правда, французским солдатам удалось прорваться в город, но туареги, завладевшие в то время Томбукту, вскоре их прогнали. В январе 1894 года туареги еще раз разбили французский военный отряд под командованием полковника Бонье, однако в конечном счете вынуждены были отступить под напором превосходящих сил противника. Томбукту стал французским.