В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь

Но я знаю, как переживала наше расставание – это заняло у меня ровно один день и 750 миллилитров вина. На одной из моих работ мы устраивали детишкам праздник, я должна была быть диснеевской героиней. Отчетливо помню, как я репетировала свою роль, стоя перед напольным зеркалом: на мне костюм Белоснежки и домашние тапочки, в правой руке стихи для утренника, в левой руке бутылка вина (мои варианты «Марса» и «Сникерса»). Немного слез, немного страданий – и больше я никогда его не видела. Спасибо ему за его сырную скупость; она стала последней каплей для моего самоотчуждения. Конечно, ей предшествовали годы саморазрушительных попыток помочь себе и трагические события – теракт как крах надежды на доброту этого мира и передозировка близкого мне человека как крах надежды на веру в то, что «все будет хорошо».

Но все же именно сырный момент в моей голове помечен как «Момент, Изменивший Все». Если ты не смеешься над своей судьбой – значит, ты не понял шутки^[23].

Хотела бы я сказать вам, что дальше в моей жизни все стало исключительно здоровым, – но это не так. Я все еще не умела быть одна. Прошла пара дней с нашего расставания, и вот я уже пишу моему дорогому К., моему однокласснику, отношения с которым были прерваны 10 месяцев назад, – и он прилетает ко мне в Таллин на Новый год. Всякая любовь хочет быть вечной, в этом и состоит ее вечная мука (34).

Так начинается последний, наиболее здоровый этап наших взаимоотношений. Это было красиво. Это было искренне. Это было правильно. Это было романтично.

Именно такой конец мы подарили нашей истории. Мы думаем, что каждая любовь заслуживает хэппи-энда, но для некоторых из нас хэппи-энд – это возможность окончательно отпустить друг друга.

Так случилось и с нами. Наши пути разошлись, и я верю в то, что каждый из нас счастлив в своей собственной жизни.

Но мы попытались быть счастливыми вместе. Мы по-прежнему жили в разных городах – он в Москве, я в Петербурге. Мы летали друг к другу, мы путешествовали вместе, мы действительно старались спасти то трепетное чувство, которое сохраняли в течение стольких лет.

Я не просто так вспомнила «Трех товарищей» Ремарка – с этой книгой у меня связано одно из самых пронзительных воспоминаний о нашем времени вместе. Той весной – тогда, когда у наших надежд друг на друга все еще хватало кислорода, – мы уехали в Эстонию на несколько дней. Это было дорожное путешествие; мы оба их любили. У нас была традиция включать аудиокнигу в пути, и мы решили послушать один из самых великих и трагичных романов о любви. Я помню, как мы приехали в пригород Таллина, в камерный отель на берегу Балтийского моря. Я помню наш номер с видом на песчаный заснеженный берег, соседствующий с буйными волнами серого весеннего шторма. Я помню, что нам не хватило дорожного времени на одну, последнюю главу этой книги. Я помню, как сумерки озаряли наши лица, пока мы, не включая свет, были вдвоем в этом номере и слушали ее, – только мы, шум холодного моря и трагичные слова о навсегда утерянной любви. Когда я думаю о К., я вспоминаю этот момент – и то, какой хрупкой может быть самая красивая любовь.

В конце концов, каждый из нас выбрал себя. Ни я, ни он не были готовы к компромиссу. Ни я, ни он не решились отказаться от той жизни, которую начали строить. Я не была готова вновь бросить все и переехать к нему. Он не был готов возвращаться в Петербург. Мы выбрали свои мечты, отказавшись от той, которая объединяла нас, – от мечты о нашем счастливом будущем вместе.

Это было последнее «прощай».

Fare thee well! and if for ever,

Still forever, fare thee well^[24]

После нашего расставания я наконец осталась одна. Без отношений – впервые за много-много лет. Несколько месяцев я глубоко дышала, и пусть время от времени это дыхание было прерывистым – иногда я все же улетала в параллельные миры небезопасной привязанности, – но я старалась быть на своей стороне. Фокусироваться на карьере. Фокусироваться на обучении. Фокусироваться на профессиональном росте. Фокусироваться на развитии блога, история которого началась на последнем этапе наших отношений с К.

Время наедине с собой стало отрезвляющим.

Так начинается новая глава моей жизни. Так начинается история о том, как жить, а не выживать. Так начинается свобода.

Часть III. Свобода

Хорошая новость – мы переходим к наиболее обнадеживающей части этой книги. Вы уже знаете, что:

• Травмы оставляют след в наших телах.

• Копинг-стратегии, выбранные нашим организмом, могут выглядеть ненормальными и неправильными, но они являются попыткой справиться с болью и свидетельством нашего стремления к выживанию.

• Благодаря такому свойству нашего организма, как нейропластичность, мы способны влиять на свою нервную систему.

• Восстановление связи между левым и правым полушариями, между рациональным мозгом и эмоциональным мозгом, между префронтальной корой и лимбической системой, между внешне нормальной и аффективной личностью, между взрослой и детской частью – все это синонимы одного и того же процесса, процесса переключения с режима выживания на режим обучения и процветания.

• Мы можем не позволять травме контролировать свою жизнь.

• Доверие и сопереживание к себе – главное в процессе исцеления.

На данный момент по-прежнему нет достаточного количества исследований психотерапии КПТСР, чтобы выделить один-единственный, главный и на 100 % эффективный научно обоснованный метод лечения или практические рекомендации. Исключение составляет руководство NICE по ПТСР 2018 года, в котором убедительно указано, что лечение людей с комплексным ПТСР должно быть направлено на диссоциацию и дисрегуляцию эмоций, а также отмечена необходимость обеспечить достаточную продолжительность лечения, чтобы помочь пациентам развить чувство доверия и поддержать на пути возвращения к повседневной жизни и постоянного контроля симптомов (1, с. 78).

Постоянный контроль симптомов – это экстремально важная для меня составляющая работы с травмой. Жизнь, не продиктованная опытом травмы, диктует, однако, необходимость постоянной, четко выверенной заботы о себе, внимательного наблюдения за собой и осознанного сопереживания. Старые привычки, десятилетиями повторяемые защищающими нас частями, так и норовят прорваться в рутину.

Я вижу это на примере своего питания: несмотря на здоровые тенденции, о которых я расскажу ниже, привычка пренебрегать едой довольно регулярно проскальзывает в мою жизнь, и я обнаруживаю себя не евшей ни кусочка в 18, 19, 20 вечера в гипервозбужденном околокетозном состоянии (я отмечала это и при работе над книгой). Отсутствие контроля самочувствия и важных аспектов заботы о себе ведет к появлению привычных паттернов самозащиты. Работа с травмой – это путь длиною в жизнь, который совсем необязательно требует постоянной терапии, нет; но он требует четкого знания своих местами повышенных относительно условной нормы потребностей и границ с самим собой, помогающих в их удовлетворении.

Учиться понимать свои потребности важно, особенно если вы росли с теми, кто ими пренебрегал. Выделяют три способа, с помощью которых дети могут справляться с безразличием в отношении их потребностей:

1. «Чувствовать, но не справляться»: такие малыши застревают в хронической реакции тревоги, которая не меняется даже тогда, когда меняется их окружение. Постепенно это приводит их к позиции: «Мир постоянно небезопасен, и мне нужна тревога, чтобы выживать».