В погоне за блаженством

Он кивнул. Они соприкоснулись губами, и души их слились воедино.

— Где ты был все это время?

Они стояли рядом, руки их были переплетены.

— Не важно. — Он силился отбросить внезапно нахлынувшие воспоминания. — Самое главное — я вернулся.

— Зачем ты затыкаешь мне рот? Я могу представить, что с тобой было. Тем более если не хочешь говорить об этом. Но я ведь часть твоей жизни, и ты не можешь делиться со мной только хорошим и умалчивать о плохом. Я не позволю.

— Рени… Я не хотел обидеть тебя… Я просто…

— Ты думаешь, со временем то, что тебя мучает, исчезнет? Нет — до тех пор, пока ты не перестанешь прятаться от своих проблем. Ты уверил себя, что я не справлюсь с этим? Или ты боишься, что я увижу в тебе что-то неприглядное? Я люблю тебя. Я слишком много испытала, молясь за тебя, беспокоясь о тебе, чтобы вот так просто отпустить тебя сейчас, когда ты нуждаешься во мне больше, чем когда-либо. — Она уже не сдерживала вырывающихся из груди рыданий.

Маршалл стоял в оцепенении. Он не мог шевельнуться, В ушах звенели ее слова. Он знал, что она права. Она угадала все его сокровенные мысли. Она для него — единственный близкий человек. Он сам сделал выбор, когда женился в ту дождливую ночь. Другого не дано. Но если он отвернется от нее сейчас, их совместная жизнь превратится в пытку, в бессмысленное существование, полное невысказанных мыслей и чувств. Ведь он сам просил ее делиться с ним всем, и радостями и печалями. И теперь он сам не сдержал данной обоими клятвы. Он как бы очнулся, подошел к ней ближе, легко подхватил на руки и сел, прижимая ее к груди.

— Ты права, ты права, — шептал он, осыпая ее поцелуями.

Рени лежала у него на руках, вымотанная только что произнесенной тирадой. Слезы текли прямо ему на грудь.

— Я не смогу вынести разлуки с тобой. Я должна знать, где ты, что с тобой… Почему ты не разрешаешь помочь тебе?

— Я знаю… знаю.

Они еще долго сидели обнявшись. Наконец Маршалл прервал молчание и рассказал ей все. Гораздо больше, чем отцу, Джиму или Олли. Единственный раз Рени прервала его, когда узнала, что Джулиана имела к случившемуся непосредственное отношение.

— Если бы я знала… — вскочила она. — И еще осмелилась приехать к нам! — Рени кипела от гнева, придумывая, что сделать с Джулианой Чэндлер.

— Не расстраивайся из-за нее. Я уже повидался с ней, прежде чем Олли нашел меня.

— И что ты сделал? — спросила Рени с тревогой.

— Хотел задушить, — сказал Маршалл безразлично. — Я рад, что не довел дело до конца. Больше мы о ней не услышим.

— Слава Богу!

— Не знаю, что остановило меня тогда. Я ведь считал, что ты умерла. Не было никакой надежды…

Рени крепче прижалась к нему.

— Пожалуйста, забудь об этом.

— Конечно. Но я столько времени жил с этим. Меня согревала одна-единственная мысль: я сведу счеты с Джулианой. За это я даже благодарен ей.

— Расскажи мне о Джонсонах.

— У них чудесная ферма к юго-западу от города. Они недавно переехали туда из Кентукки.

— Как они нашли тебя? Ведь ты был совсем один, и никто не знал, где ты находишься.

— Меня нашел шериф Тэнер. Он-то и привез меня к ним на ферму.

— Ты долго жил с ними?

— Около трех недель. Первую неделю я вообще ничего не помнил. Их дочь, Кэролин, ухаживала за мной. Очень милая девушка.

— Сколько ей лет? — ревниво спросила Рени, скрывая улыбку.

— Уже взрослая, — пошутил Маршалл и поцеловал ее в губы. — Тебе не стоит волноваться по этому поводу. Мне нужна только одна женщина. Даже когда я узнал, что ты погибла, мне никто другой не был нужен.

— Пусть так будет всегда, — прошептала она. — Продолжай, я не хочу тебя отвлекать.

— Нет, ты определенно меня отвлекаешь.

Руки его скользнули под пеньюар и стали гладить ее тело.

— Ты говорил… — прервала она, убирая его руки.

— Первым делом они сняли наручники. Я этого не почувствовал — всю первую неделю был без сознания.

— Сильно болели руки? Спина? Твои шрамы…

— Безобразие, правда?

— Да, — без колебания согласилась Рени.

— Спине досталось больше всего. Заживала очень долго. Когда сняли наручники, руки сразу же пошли на поправку.

Маршалла не смутила откровенность жены.

— Я многим обязана Кэролин Джонсон.

— Они хорошие люди. Когда отец будет возвращаться на север, попрошу его послать им приличную сумму денег.

— Уверена, они оценят твою благодарность, хотя, если они такие хорошие, как ты говоришь, то не ожидают никаких вознаграждений.

Маршалл наклонился и нежно поцеловал жену в лоб.

— Как здесь красиво! Теперь понимаю, почему ты так скучала по дому.

— Я очень люблю Леман. Думаю, ты бы подружился с отцом.

— Если вы похожи, то он был тираном!

— Что ты! — засмеялась Рени. — Он был добрым, великодушным человеком.

— Кто здесь сейчас хозяйствует?

— Элан. Следить за плантациями нетрудно, так как Леман и Виндлэнд расположены недалеко друг от друга.

— Наверное, он живет где-то рядом. Очень быстро приехал, получив приглашение на ужин. Да и Элиз обещала навещать нас при первой необходимости.

— Тебе обязательно надо увидеть его дом. Он великолепный.

— Трудно представить себе что-то еще более красивое, чем Леман.

— Рада, что тебе здесь понравилось. Ты останешься, когда родится ребенок? — Рени спросила робко, боясь услышать «нет». Возможно, он хочет побыстрее вернуться в Сидархилл и заняться работой.

— Милая, ты не возражаешь, если я останусь здесь навсегда?

Именно с этого дня он жаждал начать новую жизнь, не оглядываясь на прошлое.

— Маршалл, как замечательно! — Рени сильно прижалась к нему. — Отец мечтал, чтобы в этом доме было много-много детей. Я думаю, мы сможем осуществить мечту моих родителей.

— Непременно, — согласился он. Действительно ли она имела в виду то, что сказала?

— Отец построил его для мамы, но она умерла вскоре после моего рождения. Он никогда больше не женился.

— Должно быть, он сильно любил ее.

— Да. Как-нибудь покажу тебе ее портрет. Он в старом кабинете отца, над его спальней. Она была очень красивая.

— Неудивительно, что у нее такая дочь.

— Нам пора ложиться спать, скоро уже рассветет.

— У меня предложение получше.

— Какое?