В погоне за солнцем

Или развеять.

– Я и не собирался что-то скрывать, - улыбнулся Корин.
– Тебе всего лишь нужно передать... письмо. Одному человеку.

– Так просто?
– не поверил я.
– В таком случае, почему ты не можешь отправить ее почтой? Телепортировать, в конце концов?
– я нахмурился: - Или там что-то противозаконное?

– Нет, конечно!
– отмахнулся Корин.
– Просто... это слишком важно для меня. Я не могу рисковать, отправляя его с вестником или птицей. Телепортировать разом не получится - слишком велико расстояние, а пересылка обычной почтой чревата досмотрами, бюрократической волокитой... и оседанием в карманах проверяющих.

– "Я не могу рисковать"...
– со странной смесью горечи и усмешки повторил я.
– Корин, я, если честно, даже представить не могу, кто справится с твоей просьбой хуже меня. Только подумай, что будет, если я угожу в...

– Это все неважно, - перебил он.
– Главное, что я тебе доверяю.

– Послушай! Я не возьму на себя такую ответственность просто потому, что не могу гарантировать...

– Это просто письмо, Мио! Обычное письмо. Не секретный протокол, не тайная переписка, не документ. Здесь нет никакого подвоха, второго дна.

– Тогда что в нем такого важного?! И кому оно адресовано?
– не выдержал я.

– Верховному правителю Зеленых Холмов, - поколебавшись, все же сказал Корин, болезненно сжав пальцы и отведя взгляд.

– Правителю Холмов?..
– я ожидал чего угодно, только не этого. И растерялся, не зная, что сказать.
– Но зачем?

– Я... хотел попросить...
– Корин говорил отрывисто, словно каждое слово давалось ему с трудом. Он замолчал, помедлив, и быстро, разом, на одном вдохе, договорил: - Я хотел попросить о помощи в поиске родителей.

– Почему Холмы?

– Что?
– растерялся Корин.

– Почему именно Холмы? Ты узнал что-то о родителях?

– А где еще я должны искать Действующих?
– язвительно спросил маг.

– Ты узнал, что они из Alle-vierry?
– уточнил я вопрос.

– Дай-ка подумать: кем же, интересно, могут быть родители, если во мне течет чистейшая кровь Действующих?
– саркастично ответил Корин, нарочно назвав aelvis Зеленых Холмов на языке смертных.

Я проигнорировал его выходку и смерил внимательным взглядом.

– Что-то не так? Я не похож?
– скрывая за бравадой страх услышать не то, что хочется, откровенно грубо спросил он.

– Ты не бессмертный. И не похож на бессмертного. А уж на кого из бессмертных ты не похож, я сказать не могу, - пожалуй, излишне резко сказал я. И почти сразу об этом пожалел, но менять что-то было уже поздно.

– Но я же альв!
– с какой-то детской обидой воскликнул он.

– Но не бессмертный, - жестко сказал я.
– Одна аэльвская кровь не подарит бессмертия. В тебе слишком много человеческого, Корин. Слишком. Ты жил среди людей - и вырос человеком. С типично человеческими достоинствами и недостатками... и типично человеческими суждениями.

– Ты все еще злишься на меня за слова о Воле?
– "догадался" Корин, отказываясь слушать то, что я говорю, и ища словам какое-то оправдание.

– "Все еще"? Я не злился тогда и не злюсь сейчас. Ты спросил - я ответил. Не более того, - отрезал я, раздраженный его глупым предположением. И, не давая ему сказать, продолжил: - Я передам письмо и твою просьбу правителю. Если будет нужно, сделаю все, чтобы добиться аудиенции. И хватит с этим. Давай сюда ключ.

Корин молча перебросил подвеску.

– Письмо передам завтра, - ровным, ничего не выражающим голосом сказал маг, но почти сразу спохватился, растеряв спесь: - Ты ведь не торопишься, верно?

– Нет, - покачал головой я, с любопытством разглядывая переброшенную мне подвеску. Увы, моих надежд она не оправдала, оказавшись обыкновенным металлическим кругляшком размером с монету. Отшлифованную до зеркального блеска поверхность грубо рассекали выгравированные буквы и цифры, понять смысл которых мне не удавалось, сколько я не выглядывался.

Я подбросил ее на ладони и сунул в карман.

– Выпиши, все-таки, допуск в библиотеку, - попросил я миролюбиво. Недавнее раздражение улетучивалось, истаивало в лучах льющегося из окон света. Я вообще не умел долго дуться и пребывать в плохом настроении: почти сразу чем-нибудь увлекался и забывал, что должен сидеть мрачнее тучи и выражать вселенскую скорбь.
– Сколько сейчас времени? Часов пять? Как раз успею осмотреть за вечер. Все равно нечем заняться.

Корин безошибочно выудил из стопки бумаг лист с личной печатью, черканул пару слов и протянул мне:

– Держи. Сам найдешь?

– Спрашиваешь!
– фыркнул я, поднимаясь и протягивая руку за документом.

Разговор казался оконченным. Я бережно сложил бумагу пополам и убрал в карман, здраво опасаясь, что иначе только еще больше помну или вообще потеряю. Задвинул кресло, кивнул молчаливому Корину на прощание и повернулся, чтобы уйти.

...Его оклик настиг меня в дверях. Я, совершенно не представляя, что еще он может сказать, обернулся.

– Кхм...
– замялся он, стушевавшись, а я удивился еще больше.
– В общем, я хотел сказать, что... М-м-м... если ты... проклятье!
– он коротко выругался и раздраженно замолчал, не собираясь продолжать.

– Корин, - мягко сказал я.
– Ты меня пугаешь. Что случилось?!

– В общем... если захочешь, я всегда могу устроить тебя преподавателем теоретической магии в Академию, - выпалил Корин и отчего-то смутился. Совсем по-детски. Я невольно улыбнулся.

– Да какой из меня преподаватель! Академию и ту не закончил, позор, - пошутил я.

– Но ты же говорил...

– Я учился. Но не закончил. Война грянула в последние дни весны - и нам, честно сказать, стало совсем не до защиты дипломов, - пояснил я. И усмехнулся: - Впрочем, звание магистра у меня было задолго до этого.

– Ты стал магистром, еще учась в Академии?

– Ну да.

– Так не бывает!

– В моем случае было, - пожал плечами я, и пояснил, видя его недоверие: - Корин, серьезно! Я родился в семье талантливейших волшебников, магистров изящных искусств. Темные годы, да я летать научился раньше, чем ходить! Ты все еще сомневаешься? Может, теперь тебе, наконец, станет понятно, насколько мне тяжко без колдовства. Словно руки отрезали, честное слово. Причем обе.