В погоне. Я тебя найду

От его логики мне хотелось выть. Если я не переведу моей подруге и по совместительству турагенту Свете завтра всю сумму, с поездкой можно попрощаться.

— Мы не можем позже, иначе эту путевку выкупят другие туристы.

— Ну и ладно! Я вообще не хотел в этот грязный и душный Египет. Что там делать? В прошлом году опять нашего сожрала акула. Спасибо, я не хочу быть следующим.

— Причем тут акулы. Мы должны были ехать к пирамидам, в пустыню…

— Тем более, Рит, жара и пустыня. Сомнительная перспектива отдохнуть.

— Ром, но это была моя мечта. Ты же знаешь, — я смягчила свой тон, чтобы Рома хоть немного почувствовал себя виноватым и попытался исправить ситуацию.

— Ритуль, ну съездим мы в твой Египет. Давай летом полетим. И в море покупаемся, и пирамиды посмотрим.

— Летом там будет такая жара, что ты и минуты на улице простоять не сможешь, — я понимала, что этот разговор ни к чему не приведет. Рома не слышал меня.

— Тогда поедем в Турцию. Там и море без акул, и all inclusive. Я видел недавно рекламу отеля 18+, хотя бы нормально отдохнем, — он пошло подмигнул, встал с кровати и начал медленно идти на меня. Я знала, что он собирается делать. Но привкус горечи во рту и подступающее отвращение от одного вида Ромы заставили меня резко отойти на пару метров. Ни о каком сексе не может быть и речи.

Хотелось плакать от бессилия. Он знал, насколько важно мне было попасть в Египет. Детская мечта. Глупо, но я так долго планировала эту поездку, что теперь даже не понимала, как жить дальше. Как будто вот это стало последней каплей наших, итак, бесперспективных отношений. Я больше не хотела ни за что бороться и стараться. Лучше вот сейчас обрубить все и не мучаться.

Наши отношения с Ромой были непонятными. Да, именно так я могла бы описать их. Встретились на тусовке с общими друзьями, разговорились, потом на несколько месяцев пропали из жизни друг друга. А во вторую встречу почему-то решили стать парой. Рома постоянно избегал разговоров о совместном будущем, не знакомил меня с родителями, придумывая сотни причин. Отшучивался, когда я говорила о семье и детях. И сейчас я, дура, поняла, что была просто удобной подушкой. Всегда под боком.

— Ром, ты меня любишь? — по его глазам легко можно было понять, что вопрос ему совсем не понравился. Так спрашивают перед чем-то серьезным. А Ромочка не любил взрослых разговоров.

— Ой, Рит, как мы перешли с отпуска до этой мути?

— Это очень простой вопрос, если я тебе дорога.

— Ну, конечно, дорога. К чему это вообще? Хорошо, я был не прав, но прошлая теплица мамы сломалась, и я хотел порадовать ее на юбилей…

— У твоей матери скоро юбилей?

— Да…был позавчера, — очередной испуг в его глаза и голосе и очередная волна гнева во мне.

— То есть у твоей мамы был юбилей, а ты не позвал меня? Рома, мы встречаемся уже несколько лет, а твоя семья даже не знакомится со мной. Почему? Я не подхожу вам? Не тот фасон? — в моем голосе были и обида, и злость, и усталость.

— Какой еще фасон? Нет, я просто забыл, да и мы праздновали в семейном кругу…

— А я не семья?

— Ты…

— Что за сомнения?

— Не перебивай, — любимая тактика Ромы. Когда он проигрывал в споре, то начинал резко вести себя агрессивно, чтобы заткнуть меня. И раньше это хорошо работало. Я не люблю конфликты и всячески их избегаю. Но сейчас мне терять уже было нечего.

— Хочу и перебиваю. Это ты украл деньги. Там ведь и мои накопления были, — уровень гнева перешел на ступень выше, и я начала тыкать указательным пальцем в грудь Ромы, — Ты не поставил меня в известность и трусливо снял все, а потом трусливо отметил с мамочкой юбилей, не пригласив меня. Кто ты после этого? Знаешь, не очень по-мужски.

— Не по-мужски, говоришь? Ты кто такая, чтобы я знакомил тебя с семьей? Ты заслужила это? Ты холодная и тупая сука, которая за столько лет это понять не может. Что вообще за мысли о женитьбе? Если я и женюсь когда-то, то точно не на тебе. Твоя ветреная Алена в миллион раз лучше вставляет, — он противно усмехнулся и вышел из спальни.

А я уже забыла про Египет, салон и какие-либо проблемы. Все, что мне хотелось, — убежать отсюда и подальше. Я быстро переоделась в потрепанные джинсы и свитер, выбежала в коридор, накинула ветровку, кеды и скорее вышла из квартиры.

Я не помнила, как села в машину, как доехала и открыла салон. Мы сегодня не работали, но это было единственное место, где я могла скрыться ото всех. Мне не хотелось видеть ни Рому, с извинениями и признанием в вечной любви, ни Алену, которая с утра умоляла встретиться. С самого детства, когда мне было плохо, я пряталась и пыталась пережить боль в одиночестве.

Родители не умели успокаивать, Алена каждый раз твердила, что это не стоит переживаний. А я, получив порцию обесценивания своих чувств, уходила из дома на пару часов, чтобы успокоиться.

Только вот сейчас пары часов мне не хватит. И вернуться в квартиру к Роме, как ни в чем не бывало, я точно не могу. Если я вот так просто приду туда и сделаю вид, что все нормально, Рома выиграет. Он будет пользоваться этим преимуществом, как делал всегда, когда мы ссорились, а я шла на уступки.

Нет, мне туда больше нельзя. Почему-то мысль, что наше расставание с Ромой неизбежно, не приводила меня в такой ужас, как осознание, что у меня нет денег на аренду новой квартиры и жизнь без хоть какой-то финансовой помощи парня. Рома не обеспечивал нас полностью, но вносил хороший вклад в общий бюджет. А теперь мне придется продавать салон, искать работу и проситься к подруге, пока не найду хотя бы комнату за приемлемую цену.

Эти мысли и постоянное безденежье вырвали из меня поток слез. Впервые за очень много лет я громко разрыдалась и ника не могла успокоиться, пока очередной звонок Алены не вывел меня из этого транса.

Я любила сестру, даже обожала и в большой Москве, куда она переехала за мной после школы, старалась во всем помогать. Но сейчас помощь требовалась мне, а не ей. Однако Алене, немного эгоистичной с детства, было все равно.

— Да, Ален… слушаю, — я даже не пыталась скрыть грусть в голосе.

— Ритка, что случилось?

— С Ромой поругались, и я ушла.

— Ой, ну помиритесь и все. Вы столько лет вместе. Уже почти «муж и жена — одна Сатана», — я знаю, она искренне мне сочувствовала, но ее метод «твои проблемы выдуманы, не обращай внимание» мне не помогал.

— Не помиримся. Он мне такое сказал, что я вряд ли забуду.

— Тогда нового найдешь. Что ты из-за этого козла расстраиваешься. Он мне вообще с самого начала не нравился, — о происхождении этой скрытой неприязни к Роме мне еще предстоит узнать, но сейчас Алена быстро перевела тему в нужное себе русло, — слушай, я понимаю, что ты расстроена. Я приеду сейчас и мы быстро найдем решение проблемы.

Я почувствовала сквозь разговор, как Алена улыбнулась. И ее улыбка была очень красивой, такой женственной. Алена не была похожа на меня, она вся пошла в высокого, светло-русого отца с голубыми глазами. Я же была в маму — темной шатенкой с какими-то серо-коричневыми глазами и вечно бледной кожей. В своих джинсах и бесформенном свитере издалека я выглядела, как подросток, но наряжаться во что-то более девчачье не хотелось. Последний год образ «почти тридцатилетнего подростка» меня больше устраивал.