В погоне. Я тебя найду
Шрифт:
— Это еще что такое? Ну-ка сделай вдох и говори.
— Алену украли и продали в бордель…
— Чегоооо?! Подожди, подожди…
— Я вернулась в квартиру, включила телефон и увидела кучу пропущенных от нее, а еще от ее подружки Вики. Я позвонила Вике, и та сказала мне, что Алена подписала контракт с каким-то Вадиком… и теперь она в сексуальном рабстве, — мысли путались из-за слез, но я старалась выговаривать слова четко, чтобы подруга поняла меня.
— Какой еще Вадик?
— Это какой-то друг владельца клуба, где Алена иногда выступает. Вика услышала от других танцовщиц,
— Ты была в этом клубе?
— Нет, он закрыт. Я звонила Ришату, который там всем владеет. Но он вне зоны доступа…
— А Роме звонила?
— Да…
— И что он? — решительный голос Светы не успокаивал меня, но хотя бы сдерживал во мне истерику.
— Он послал меня. Сказал, что Алена — шлюха, и он ничем помочь не может…
— Так, ясно. Было бы удивительно, если бы он реально чем-то помог. Хорошо, тогда тебе надо в полицию.
— Они не примут заявление. Трое суток еще не прошло.
— Собирайся и езжай в участок. Это лучше, чем сидеть и ждать еще три дня. Как приедешь туда и напишешь заявление, позвони мне.
— Все ведь будет хорошо? — не знаю, зачем я задаюсь такими идиотскими вопросами сейчас.
— Рит, тебе надо собраться. Не звони пока родителям. Ты сама говорила, что у мамы с сердцем проблемы…
— Да-да, я не собиралась. Они не переживут и только возненавидят меня на всю жизнь.
— Сейчас ты вытираешь слезы, умываешься и едешь в участок. Пишешь заявление, а потом мы вместе поедем брать штурмом этот клуб.
— Хорошо, пока…
— Давай…
Звонок со Светой не принес мне облегчения. Ситуация ухудшалась с каждой минутой. Но Света была права — кроме меня, Алене никто не поможет. Я должна успокоиться.
Сборы в полицейский участок были короткими. Я быстро привела себя в порядок, постаралась скрыть следы слез и выбежала из квартиры.
До ближайшего участка на машине я добиралась час по пробкам, и каждая минута в дороге давалась мне с трудом. Я не представляла, где мне искать Алену, как и главное — кто мне поможет? Свету больше нельзя втягивать в эту историю ради ее же безопасности. Уговаривать Рому я даже пытаться не буду. Родители в Твери, да и они мало чем помогут. Только доведут себя до больницы.
Собрать вещи, продать салон, чтобы на карте были деньги, выслеживать Ришата, найти контакты танцовщиц из Special — мозг лихорадочно накидывал план в голове. И вот я оказалась у полицейского участка.
Старое здание еще советской постройки, пару уазиков у входа и куривший мужчина в форме. Я зашла внутрь и встретилась с вопросительным взглядом дежурного.
— Здравствуйте… — что в таких ситуациях принято говорить?
— Я вас слушаю, — а в ответ мне строгий тон и отсутствие какой-либо эмпатии.
— Меня зовут Маргарита Суворова, и я хочу подать заявление о пропаже моей сестры.
— Хорошо, вот, заполняйте в свободной форме и давайте свой паспорт, — он вручил мне самый дешевый лист бумаги серого цвета и принялся рассматривать паспорт.
— А у вас есть ручка?
— Держите… Когда ваша сестра
пропала?Этот вопрос я боялась больше всего. Что говорить? Как правильно ответить, чтобы меня точно не послали через секунду?
— Понимаете, она не просто пропала, ее похитили. Я думаю, что ее удерживают насильно в притоне или борделе…
— Девушка, когда ваша сестра пропала? Давайте по порядку, — мои переживания ему мало были интересны. Казалось, что он даже начал раздражаться от моего взволнованного голоса.
— Сегодня ночью…
— Понятно, до свидания, — он резко бросил паспорт передо мной и отвернулся к компьютеру, на мониторе которого показывали боксеров на ринге. У меня пропала сестра, а у него бой.
— Подождите…Вы не можете не принять мое заявление, — слезы, которые я еле сдерживала по пути сюда, вновь грозились политься рекой.
Тяжелый вдох дежурного, и вот он опять развернулся ко мне. Несмотря на молодой возраст и довольно симпатичную внешность, в его глазах не было никакого сочувствия. Понимаю, сюда каждый день приходят вот такие родственники, как я, и просят помощи. Но разве нельзя как-то по-другому разговаривать с людьми, у которых случилось несчастье?
— Маргарита или как вас там, вы должны знать порядок. Сколько лет вашей сестре? — его тон из грубого стал снисходительным, что заставляло меня чувствовать себя какой-то дурочкой, которая сама не понимает, что хочет.
— Двадцать…
— Ну вот, совсем молодая. В загуле девочка, объявится до конца дня.
— Вы не понимаете. Алена никогда так себя не вела. Она не уходит «в загулы». Она учится и занимается танцами…
— В ее возрасте все рано или поздно пропадают на сутки, где-то тусуются и потом объявляются. Я еще раз вам повторяю: дождитесь хотя бы завтрашнего утра.
— Она мне не отвечает уже несколько часов, а в сети ее нет почти сутки.
— Телефон разрядился.
— За это время она бы зарядила его.
— Ну нет зарядки с собой, значит. Девушка, все, на выход, — он начал показывать мне пальцем на дверь.
— Что…
— В последний раз го-во-рю, — проговаривая последнее слово по слогам, он поддался ко мне вперед, чуть высунувшись из окошка, и закричал прямо в лицо, — Если ты через десять секунд отсюда не исчезнешь, я позову сержанта, и мы оставим тебя на сутки за какое-нибудь правонарушение. Усекла?
Я не стала испытывать судьбу, схватила паспорт и широким шагом вышла на улицу. Можно остаться и продолжить этот спор, но итог был бы один — я в обезьяннике, а Алена где-то там с Вадиком или, еще хуже, с клиентами.
Оставался Ришат и его клуб, как последняя зацепка. Если расспрошу охранников, других танцовщиц и, наконец, найду самого владельца, то кто-то обязательно мне скажет, где искать сестру.
От новой порции размышлений у меня разболелась голова, поэтому я присела на лавку у участка и начала усиленно массировать виски. Вдох-выдох, Рит, вдох-выход…соберись…
Держась за голову и покачиваясь на месте, я чуть не пропустила самое важное для меня сообщение.
Вика: «Алену увезли на какую-то дачу в Прохоровку. Не перезванивай, я больше ничего не знаю».