В поисках истины

Свой орган можно также осязать духовно.Мысленно начните поглаживать свое сердце, и почувствуете, что оно тянется к Вашей руке и на душе становится удивительно тепло. Вы никогда не думали, что можно любить собственное сердце, а оказалось, что можно. Любящее Вас сердце открыло дорогу Вашей любви. И Вы сознаете, что Ваше тело, оказывается, любит Вас всеми своими органами, тканями и клетками, о чем Вы прежде и не догадывались. А вдруг и Вы, сделав это открытие, полюбите свое тело? Желая во всем удостовериться собственными глазами, Вы вряд ли сможете заглянуть к себе в грудную клетку, поэтому представьте себе, что эта тюремная камера находится перед Вами. Скажите себе: «Вот моя тюремная камера и вот мой пленник, которого я выпущу сейчас на волю».Откройте дверь и скажите ему все, что можете. А если воображение Вам отказывает, ничего страшного. Прочувствуйте эту картину. Ведь чувствовать-то Вы можете. Если же не можете прочувствовать, значит, стресс слишком велик, и Вам отныне следует знать, что он у Вас есть. Поверьте — все энергии, существующие в мире, есть и у Вас внутри.

Когда я осознала возможность такого высвобождения, я сразу догадалась, почему мне ее предоставили: ведь я искала, каким образом научить людей прощать от сердца, так как многие были готовы к прощению и занимались этим. Поскольку результаты были скудные, люди вскоре разочаровывались. Современному человеку все подавай сразу. Ему не хватает терпения испробовать то или другое, покуда он не распознаетто, что ему нужно. Ему подавай надежный метод либо технологию, чтобы и он получил то хорошее, что приобрел его ближний. Он далек от мысли, что для прочувствования необходимо только время. Иные условия несущественны. Когда человек распахивает дверь темницы, расположенной у него в сердце, откуда выходит наружу все, что человек накопил в своем сердце, он становится более гибким и понимающим в отношении всех и вся. И скорее всего, помимо прочего убеждается в том, что, считая себя мудрым мыслителем, он на деле заглатывал разжеванную ненужную ерунду.

Пример из жизни

Как-то утром зазвонил телефон. На другом конце провода раздались женские рыдания и бессвязные крики о помощи. Женщина была в паническом страхе. Я почувствовала, что имею дело не с обычной истерикой, а с серьезной бедой. Нужно было действовать, а не вести пространную утешительную беседу. Панический крик нужно перебивать криком погромче, чтобы взять ситуацию под контроль. Я крикнула так громко, что слова мои могли бы долететь до нее и без телефона: «Прекратите рыдать! Что случилось? Говорите быстрее!» От испуга женщина поперхнулась и в нескольких предложениях обрисовала ситуацию.

Накануне вечером ее с ребенком выписали из больницы. Врачи признали ребенка почти здоровым. Ничего как будто не произошло, однако что-то происходило, и что-то страшное. Ухо мое слушало женщину, а сердце слушало ребенка, и я услышала стоны задыхающегося дитя. Я поняла, почему сердце матери набрало номер моего телефона, а не скорой помощи — женщина почувствовала, что в данный момент скорая может опоздать с помощью.

Я мгновенно поняла, что женщина еле держится от усталости — сказывались долгие дни и ночи, проведенные в уходе за малышом, которому было пару месяцев от роду. Страх не давал ей сомкнуть глаз, а самобичевание усиливало усталость. Дома произошел спад напряжения. Всю ночь она проспала как убитая и утром проснулась от страха. На нее накатил девятый вал самобичевания: «Какая же ты мать! У тебя болеет ребенок, а ты спишь!»

Она не обратила внимания на участившееся сердцебиение, вызванное грузом вины, что легла на сердце, не заметила возникшей одышки, поскольку увидела, что с ребенком творится что-то неладное. Она не заметила сходства между собственным состоянием и состоянием малыша. Страх, что ребенку стало худо, сдавил ей горло холодной рукой. Точно то же произошло и с ребенком. «Что я опять натворила?» — вскричала душа матери и приникла к ребенку. Она не желала поверить, что опасная болезнь, от которой ребенка спасли, вернулась вновь. Однако поверить пришлось, когда увидела, что ребенок стал задыхаться.

От меня требовалось оказать немедленную помощь. Я сделала так, как подсказывало сердце, не стараясь быть вежливой и тактичной. Я стала орать в трубку — главное было перекричать мать, чтобы она полностью переключилась с ребенка на меня. Главное было, чтобы она вняла моим словам: «Дорогая мамаша! Вы не виноваты! Вы совершали ошибки, как совершают их все люди. Ваш страх оказаться виноватой так велик, что уже не дает дышать. Отпустите чувство вины. Поглядите, у Вас в груди — тюремная камера. Глядите! Видите? Глядите еще! Теперь видите? Она там?»

На миг все стихло, и затем она воскликнула: «Есть!» Я кричу дальше: «Загляните внутрь, там сидит пленник! Видите?» — «Вижу», — уверенно последовало в ответ. «Это Ваше чувство вины, — кричу я в трубку. — Отоприте дверь темницы и скажите пленнику: „Ты свободен. Прости, что не сразу сообразила тебя освободить. Прости, что взрастила тебя таким большим“. Глядите, он встает и направляется к двери. Видите?» Она не могла не увидеть. «Глядите, как легко он зашагал, как глубоко вздохнул. Глядите — его глаза засияли! А теперь посмотрите на своего ребенка…». Прошло несколько секунд, и хрипы удушья прекратились. Несколько одиночных беспомощных всхлипов — и затем громкий плач. Дыхательные пути вновь открылись.

Я говорю дальше: «Загляните снова к себе в грудную клетку. Там еще одна темница. Посмотрите, кто в ней!» Женщина не отвечает. Я чувствую, как она напряглась. Она-то видит, но не может поверить. Ее охватывает ужас. Начинаю ее провоцировать: «Отвечайте! Кто это? Отвечайте! Кто это? Кто это? Кто это?»

Раздается сдавленный выкрик: «Мой ребенок!» — «Да, именно он — свою привязанность к нему Вы посчитали за любовь. Отоприте дверь темницы и скажите своему ребенку: „Ты свободен! Прости, что я прежде не сумела этого сделать. Теперь умею“. Посмотрите, он встает и топает своими маленькими ножками к двери. Видите — карабкается через порог. Ему нужна свобода. Глядите — он шагает по своей жизненной дороге все уверенней. О-о, с каким достоинством он распрямляется!

Вы заметили, как засияли у него глаза? А теперь посмотрите на своего малыша и возьмите его на руки, прижмите к груди. Теперь он свободный ребенок, а не Ваш пленник. Вас соединяет подлинная, а не собственническая любовь. Попросите у него прощения за то, что навлекли на него вирусное заболевание из-за самобичевания. Простите ему, что он принял Ваш вирус, поскольку и он тоже хотел быть хорошим. Ведь он мыслит так же, как его мать». Слышу — ребенок всхлипнул пару раз и залепетал.

Скорая помощь была оказана. И оказана эффективно, так как страждущий человек принял помощь с распахнутой душой. Учение о прощении оказалось для человека примлемым. Так бывает не всегда. Люди стремятся к показному хорошему, тогда как истинное хорошее встречается ими в штыки. Почему? Потому что истина недоказуема научно. Люди верят не своему сердцу, а науке, которая утверждает, что в болезни человека повинен вирус — этот извечный враг. Когда же вирус умерщвленлекарствами и здоровью положено бы вернуться, однако оно не возвращается, то человек уже не знает, чему верить. Попутно умерщвляетсяи вера в медицину. Во что теперь осталось верить этому испуганному человеку? Ни во что и ни в кого.

Жизнь без веры равнозначна смерти. Таким образом медицина неизбежно отталкивает людей, чтобы страждущий вновь отыскал дорогу к себе.Чтобы поверил в себя. Выходит, медицина, творя хорошее, делает плохо, а причиняя зло, творит добро, однако считать ее хорошей и плохой — глупо.

Бывает так, что многие стрессы выводятся из тела, а один сопротивляется, хотя зов свободы непреодолим. Почему? Потому что Вы не желаете высвободить его надлежащим образом. Не хочу — это страх, переросший в злобу. Напряжение от страха становится запредельным, и Вы желаете одного — развязки. Отчаявшийся человек ни о чем ином не думает. Вам хочется избавиться от этого стресса, а именно: ударить кого-то по морде — словами либо кулаками. Хочется горячей ссоры с ее очищающим пламенем, чтобы выплеснуть наружу накопившиеся в душе нечистоты.

Сказать либо заехать кулаком всегда успеется. Прежде освободите свой страх лишиться стресса, который помог бы Вам выяснить отношения, а также злобу, она же желание высказать свое мнение, протест против молчаливого страдания.Освободите также страх что будет, если я поведу себя как животное. Страх действовать и бездействовать.Тогда освободится и заупрямившийся стресс. После этого Вы почувствуете, требуется ли что-либо еще говорить. Если потребуется, то идите и говорите, а после сами будете удивляться своим спокойным, толковым словам, за которые Вас искренне благодарит Ваш недавний враг. Поразмыслив, Вы поймете, что, покуда проблема сидела в Вас взаперти, Вы видели эту проблему в ближнем и были готовы на него наброситься.

В тупике доброжелательности

Не я первая и не я последняя, кто учит, что нужно просто-напросто существовать. Чувствуется, что в этом предложении чего-то как будто не хватает, потому что мы не привыкли говорить такие вещи. В предложении отсутствует оценка,т. е. осязаемый органами чувств материальный уровень.Лишь в очень серьезных случаях говорят: «Будь человеком!»Обычно произносят: «Будь добр!»

Человек, который желает быть добрым, на это отвечает: я такой и есть. Разве это плохо, если я желаю быть добрым? Поди растолкуй ему, что просто быть и быть хорошим — это взаимоисключающие понятия.Он не удосуживается это выслушать. Он находится в своей стихии и вдобавок ко всему является хорошим человеком. Хороший человек хочет иметь все сразу: хочет быть и хочет быть хорошим. Ему невдомек, что бытие — это уравновешенность, способность быть самим собой. «Хороший и плохой» — это уже суждения оценочные, возникающие от страха. Таким образом, словом «хороший» испуганный человек оценивает хорошее, а значит, незримое плохое.

Большинство людей считает себя хорошими потому лишь, что желают хорошего.Желают для себя лично и для ближних, однако не ведают того, что желание — это негативность. Остальные считают себя хорошими потому, что не желают плохого.Они стремятся доказать свою положительность тем, что борются с плохим, не сознавая при этом, что возможно доказать лишь то, что существует материально. Невозможно доказать истинную положительность, то есть духовность. Истина доказывает себя сама,и обладай мы способностью видеть, то поняли бы это. Жизнь доказывает и тем и другим, что желаю хорошего— это то же самое, что не желаю плохого.Следствием рано или поздно явится только плохое. Разница состоит в том, что первые не признают своего плохого, а вторые боятся его обнаружить. Первые в своей наивности верят в хорошее с таким пылом, что скорее умрут, чем изменят свое мнение. Вторые превращаются в столь ярых борцов с плохим, что могут воспылать ненавистью к собственной персоне, если обнаружат в себе некоторый изъян. Со злом они сражаются во имя того, чтобы заработать дополнительные очки со стороны хороших людей, стремясь обратить зло в добро.

Как видите, различие состоит в том, что хорошие люди ворочают, точно бульдозером, своим хорошим, а плохие — своим плохим. Угодивший под бульдозер человек вынужден рано или поздно понять, что насилие бывает двояким: психическим и физическим. Психический террор провоцируетфизический террор,независимо от пола, образования, материального благосостояния и положения в обществе.

Типичный психотеррорист — это человек, считающий себя хорошим.

Чем выше такая самооценка, тем больше человек считает себя вправе указывать окружающим на их место. Делает ли он это молча в глубине души, высказывает ли свое мнение прямо, пишет ли жалобы куда следует либо вежливо ставит плохого человека на место — в любом случае это досаждает согражданам. Обе стороны понимают смысл недосказанного. Если поборник добра видит, что ближний поступает по-своему, его охватывает обида. Обиженность выражается в раздражительности. Следующая порция слов звучит уже более требовательно. За нею слова произносятся на повышенных тонах и так непреклонно, что собеседник оказывается спровоцированным на ответную реакцию. Пожалуй, всем нам доводилось быть свидетелями словесных баталий, начинавшихся с вежливого требования, причем виновником объявлялся тот, кто вспылил первым. При виде того, что симпатии присутствующих оказываются на стороне провокатора, его оппонент испытывает беспомощную ярость, а потому пускает в ход кулаки. Вот и произошло физическое насилие. И если такая ситуация повторяется снова и снова, униженный хватается за нож. Так униженный становится преступником, а унижающий получает по заслугам.