В садах чудес
Шрифт:
— Пойду отнесу поесть в пристройку! — сказал Поль, вставая. — Кажется, сегодня никто не придет в столовую!
Он взял нож, хлеб и сыр.
— Я помогу тебе? — Мишель приподнялся.
— Оставь! Ты и так сегодня весь день носишься, как угорелый! — Поль захромал к двери.
Откровенно говоря, Мишель с удовольствием остался наедине с отцом Анны. Теперь он твердо решил спросить сразу, сходу.
— Помните, вы говорили, что когда-то изучали Талмуд, еврейскую священную книгу?
— Изучал. Давно. В детстве. Но кое-что помню!
— Я тут, — Мишель покраснел, лгать было неприятно, — я тут
— Откуда мне знать Анатоля Франса? Я не знаток литературы! И что же он пишет о дьяволах и ангелах?
— Ну это, конечно, все выдумки! Но мне попалось там одно женское имя! Что-то из религиозных книг… («А, кажется, я и на самом деле встречал это имя в одной из новелл Анатоля Франса!» — подумал Мишель)… Только вот не могу вспомнить точно, откуда — то ли из Талмуда, то ли из Евангелия, а может, из Библии…
— Богатый выбор! — усмехнулся старик.
— Ну, не надо иронизировать! — попросил Мишель и тоже улыбнулся.
— Так что же это за имя?
— Лилит!
— Лилит? Такое имя я знаю! Оно действительно из Талмуда! Талмуд, видишь ли, делится на две части: Галаха — разные там умные рассуждения, которые я, к стыду своему, давно перезабыл, и Агада — вот это занимательно! Агада — это свод притч, сказочных таких историй! Кое-что я помню до сих пор! И, конечно, Лилит! Еще мой покойный дед в Галиции рассказывал мне сказки о Лилит.
— Кто же она?
— О, это любопытная история! Видишь ли, вначале Бог решил, что первенствовать на земле будет женское начало. И вот он сотворил женщину, Лилит. И вложил он в ее совершенное и прекрасное тело разум и душу по образу и подобию своему! И ради нее создал он первого мужчину, Адама! Но вскоре Господь увидел, что из Лилит и Адама не получится пары, ибо Лилит была… как бы тебе это сказать… слишком уж… не то чтобы умна… но самолюбива и горда… Но и умна, конечно, умна!
— А женщине вредно быть умной! — насмешливо произнес Мишель. — Любопытная сказка! Только вы не рассказывайте ее нашей Марин! Это ведь она у нас и самолюбива, и горда, и умна!
— Да, ты прав! Марин, пожалуй, обиделась бы!
— Ей не рассказывайте, а мне хочется дослушать до конца.
— Что же! Господь стал думать, как быть дальше! А между тем, Лилит вдруг исчезла! Адам не мог ее найти! Но Господь увидел ее, она пировала с демонами на берегу моря! И вот она сама сделалась демоном! А для Адама Господь создал истинную жену, Еву, из ребра его!
— Ни за что бы не хотел жить с такой женщиной, я бы предпочел Лилит!
— Ну-ну! Пустая бравада! Не зарекайся!
— И это вся история?
— Вроде бы… Или нет, господи! Я вспоминаю еще какие-то страшные сказки! В наказание за то, что Лилит не могла ужиться со своим богоданным супругом Адамом, Бог сделал ее двуполым существом, гермафродитом. Но по виду она осталась женщиной! От Адама у нее родился сын! И будто бы потомки этого ее сына и до сих пор живут на земле и она им покровительствует! Да! И еще одно страшное предание: проклятие двуполости снимется с Лилит, когда она вступит в брак с кем-нибудь из своих потомков и с его женой, и от этого брака родится существо, с которым Лилит сольется и снова станет женщиной. И, совершив последние свои демонические
преступления, она будет жить среди людей, забыв о своем прошлом! Но к добру это свершится, или к худу, никто не знает!— Занятно! И все же, мне бы хотелось стать мужем Лилит! Серьезно!
— Мужем гермафродита?
— Нет! Когда она сольется с этим существом и станет женщиной!
— Чудак!
— Предпочитаю быть чудаком!
В столовую вошел доктор.
— А мы уже думали, вы не придете! — приветствовал его Мишель.
— Ничто человеческое мне не чуждо! Решил перекусить!
— Что больная? — полюбопытствовал старик.
— Опасности нет. Но, кажется, случай интересный! В Париже ныне процветает мой бывший однокурсник, некий Данкр! Боюсь, вам обоим это имя ничего не скажет, вы ведь, кажется, не подвержены нервным припадкам!
— Кто знает! — заметил Мишель, приняв насмешливо-загадочный вид.
— Хотел бы показать эту цыганочку Данкру, — продолжал доктор, — пусть видит, что и у нас, в провинции, попадаются небезынтересные случаи! Дать ему, что ли, телеграмму?
— Дать! — Мишель кивнул.
— Беда в том, что от вас я должен ехать к другому пациенту.
— Ну так я могу дать телеграмму! — охотно вызвался юноша.
— Ты не устал? — спросил старик.
— Нисколько! Могу еще десять раз прокатиться туда и обратно! Давайте адрес!
На почте Мишель дал телеграмму доктору Данкру в Париж и собрался было ехать назад. Он все же немного устал. Но тут хлынул ливень. И нечего было и думать о том, чтобы возвращаться домой на велосипеде.
Вечером к доктору явился Мишель, ведя свой велосипед.
— Дороги нет. Все развезло. Грязь непролазная. Примите меня на ночевку!
— Охотно!
— Дома, конечно, будут беспокоиться! Но пешком я не доберусь, а поехать нельзя!
— Думаю, к утру все подсохнет!
— Будем надеяться!
После ужина, во время которого доктор развлекал своего юного гостя жалобами на провинциальную скуку, Мишель прошел в комнату, где ему предстояло провести ночь.
Он вынул тетрадь Дени и снова перечитал его записи.
Это не был дневник. Дени просто записал странный случай или, вернее, странное зрелище, свидетелем которого невольно стал.
Мишель отложил тетрадь и задумался. Он представил себе, как все это было.
Дени вышел на поляну и увидел Марин. Она стояла на коленях спиной к нему. Сначала он не мог понять, что она делает, но разглядев ужаснулся. Девочка зарезала своего верного пса Мука и разделывала его на плоском камне.
— Зачем это, Марин? — в ужасе воскликнул Дени.
Она медленно повернула голову.
Он увидел, что ее глаза — сплошные огненные, без зрачков.
Странным потусторонним голосом она произнесла:
— Не тревожь Лилит! Ступай! И молчи, если хочешь жить!
На ней было платье цвета луны!
«И эта цыганская девочка сумела загипнотизировать Дени! И мою мать! И Анну! — раздумывал Мишель. — Интересно бы пообщаться с ней!»
Поль присел у кровати. Анна, Катрин, Марин ушли поесть. Доктор уже уехал. Он предписал больной покой и обещал заехать завтра.