В сетях соблазна
Шрифт:
А вот если бы Реджи пошел вместо него, он бы пошел к Лили. Что ж, надо поговорить с братцем на эту щекотливую тему.
13
Брюс ненавидел этот район. Брюсу очень не нравился этот дом. Его тошнило от этого подъезда, в котором так и не починили лифт, он умирал от злости, когда видел мерзких подростков, жующих по килограмму жвачки и слушающих… ну не музыку же. То, что они слушают.
В этом пространстве он любил и желал только одно – эту женщину. Лили Смит. Если бы у нее был другой нрав, он бы давно уже перевез ее
Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что так сильно привязался к ней за столь короткое время. Конечно, она и раньше ему нравилась, но после этой безумной недели… Почему – он понятия не имел. Поначалу казалось, что это просто разумное решение – он все объяснил, она приняла решение, бла-бла-бла, потом вылезло что-то еще. Например, дары доброго Боженьки – ведь всю прошедшую неделю никто не устраивал вечеринок, не приглашал его на обеды и ужины, не снимал эпохальных блокбастеров и не проводил Неделю моды. То есть все это, естественно, происходило, но он на это все впервые в жизни забил. Так-то. Из-за Лили Смит.
Сегодняшним коварным планам Холли не удалось сбыться. Реджинальд оказался просто на удивление немыслимо покладистым и согласился заменить его на ужине, не моргнув глазом. Долго пялился при этом на сводного брата, задумчиво жевал губами, явно не слушал вдохновенного вранья Брюса, а потом согласился.
После этого Брюс стоически перенес все остальные намеченные мероприятия, дал абсолютно хулиганское интервью «Эсквайру», за ланчем выпил вдвое больше обычного, рассказал послам неприличный анекдот и отбыл, свободный как ветер, к своей девушке.
Приятное словосочетание – «своя девушка».
Вот он стоит перед ее дверью и стучит, как дурак, потому что в подъезде перегорела проводка и звонок не работает. И сейчас она ему откроет, и от этой мысли у него волосы на груди шевелятся, а уж что творится в паховой области, лучше и не…
– Привет. Давно стучим?
– Давно. Секунд десять.
– Я так рада, что это ты.
– А кто это еще может быть?
– Не знаю. Сэнди. Почтальон. Санта-Клаус. Но это не они. Это ты.
– А это ты.
– А кто это еще мог быть?
– О, не знаю, не знаю. Сэнди. Потом, Сэнди. Почти наверняка Сэнди. Почтальон, которого случайно заперла в квартире Сэнди. Санта-Клаус, которого летом может принести только к Сэнди. Но это ты, и я рад такому прекрасному и удивительному совпадению.
Лили рассмеялась и повисла у него на шее. Ее лицо было так близко, что он видел золотые искорки, прыгающие в лучистых серых глазах. Потом глаза закрылись, и Брюс ощутил ее поцелуй на своих губах.
Она творила с ним чудеса, когда целовала его. Он как-то сразу терял голову. Расслаблялся – и одновременно сжимал ее все сильнее. Давал почувствовать ей собственную власть над ним.
– Ты на вкус – корица, лимон и мята…
– Нравится?
– Очень.
– Тогда я возьму на заметку. Можешь сразу перечислить все остальное, что тебе еще нравится.
– Твоя задница. Волосы у тебя на груди. Твои руки. Твой…
– Стоп. Так недалеко до беды.
Сто процентов его знакомых женщин никогда бы не назвали его задницу. Скорее, бриллианты
от Тиффани. «Бентли». Спортивный «ягуар». Но ведь это Лили Смит…– Давай подробнее рассмотрим волосы на груди…
– Да, забыла, еще мне нравятся твои шелковые рубашки. И то, как они расстегнуты, а из-под них выглядывают волосы на груди…
– Знаешь что, Лили Смит?
– Что?
– Иди ко мне!
Они вкатились в гостиную и некоторое время занимались поцелуями и довольно беспорядочным раздеванием друг друга, а потом как-то вдруг оказалось, что первый шквал уже миновал, и они лежат на ковре, а рядом валяется гроздь винограда и почему-то – расческа.
Брюс перевернулся на бок, подпер голову локтем и сообщил:
– Кое-кто в этой комнате очень красивый.
– Кто же это?
– Ты.
– Это правда. Признаю это. Но в этой комнате есть еще кое-кто, и тоже очень ничего.
– Кто же это?
– Ты. И я тебя люблю.
Хорошо, что потом она опять закрыла глаза и начала целовать его, потому что Брюс вдруг чего-то испугался. Именно этих ее слов. Три слова, которые регулярно говорятся в плохих и хороших фильмах, которые он сам говорил несколько раз нескольким женщинам… Слова, которые бессчетное количество раз говорили ему. Но почему-то сейчас у него все внутри оборвалось. Брюс знал почему.
Это надо прекращать. Надо остановиться, сбросить скорость, плавно свести все на нет и прекратить полностью. На полной скорости они рискуют просто не справиться с управлением и вылететь с дороги в пропасть. А на черепашьей скорости Лили ездить не согласится.
Она сказала, что любит. Легко – и искренне. А он?
Поздняя ночь. Разгромленная постель. Два переплетенных тела.
– Брюс, ты спишь?
– Да…
– Было здорово.
– Да.
– Ты под кого косишь сейчас? Под сурового и немногословного шерифа?
– Нет. Я кошу под спящего. Два часа ночи.
– А я здесь ни при чем. Я предлагала остановиться еще в половине первого.
– Да уж… предлагала… Я прям отказаться не смог. Спим!!!
– Брюс?
– Ммм…
– Ты спишь?
– Ммм…
– Правда?
– Да…
– Ох, прости… Я тут подумала…
– Нет.
– Да я не об этом подумала!
– О чем ты подумала?
– О мороженом.
– О чем?
– «Вишневый сюрприз с шоколадными сердечками».
– Ты серьезно, что ли?
– Абсолютно. Но я переживу и без него, спи дальше.
– Точно переживешь?
– Конечно… Раньше-то обходилась…
– Лили?
– Ммм…
– Вставай.
– Ммм…
– Лили, подъем.
– Который час…
– Половина пятого. Вставай.
– Ты спятил?
– Нет. «Вишневый сюрприз с шоколадными сердечками» тает.
– У меня никакого Сюрприза нет… Боже! Брюс, ты что, выходил?
– Да.
– В ночной супермаркет?
– Да.
– Ради меня?
– Ну… да.
– У меня нет слов.
– Почему ты упала обратно в койку?! Немедленно иди есть этот проклятый Сюрприз! Что-то не так, Лил?
– Все просто отлично. Потрясающе. Немыслимо. Ложись. Спи…