В тени Рюджина
Шрифт:
Всего через несколько секунд все было кончено. Сила собранного и сконцентрированного из воспламенившихся сотен кубометров водорода пламени оказалась достаточной, чтобы разобраться с не самыми квалифицированными чунинами и несколькими десятками джонинов, а где не справилась техника — помогли Ибури. Некоторых шиноби впившиеся в них шары пламени прогрели настолько, что собственный жир в их телах и костях занялся пламенем, которое так же продолжало разгораться, повинуясь влитой в стихию моей воле и природной энергии, отчего тела теперь испускали в воздух удушливый чад.
Во вновь наступившей мертвенной
Крутись, крутись, кругом повернись,
Водяное колесо, кругом повернись!
Повернись и Солнце-сама позови!
Повернись и Солнце-сама позови!
Мотив песни был совершенно тот же, что и у услышанной мною из уст Хашихиме. Как я и говорил, похожие песни используются в каноне Рюджинкё, так как учение вобрало многое из местных традиций, чтобы не стать чем-то совершенно чужеродным для населения.
Птицы, звери и жуки,
Древа да цветы,
Весну, лето, осень, зиму приведите вы!
Весну, лето, осень, зиму приведите вы!
Крутись, крутись, кругом повернись,
Водяное колесо, кругом повернись!
Повернись и Солнце-сама позови!
Повернись и Солнце-сама позови!
Птицы, звери и жуки,
Древа да цветы,
Цветут, плоды дают и увядают,
Рождаются, растут и умирают.
Шелестит ветер, падает дождь, толкает вода колесо,
Жизни избавление придет в свой черед,
Жизни избавление придет в свой черед.
После окончания песни обволакивающую из-за тумана тишину нарушал только треск пламени на телах людей. Кецурьюган позволил обнаружить еще нескольких живых шиноби, но опасности они не представляли. Раз живы, значит, достаточно сильны. А раз сильны, значит, могут поведать мне что-нибудь интересное. Добивать пока не стоит.
— Да будет так, — кивнув самому себе, произнес я, снова хлопнув в ладоши и заставляя пляшущее на трупах пламя взмыть над телами и растаять в воздухе, а то чад горелой плоти не очень-то приятен. — Вот так, Гурен, на меня покушения устраивать тоже не стоит. В этот раз учись на чужом примере, а не на своем.
— Я поняла, — сглотнув под маской, глухо ответила она из-под лисьей маски. — Я теперь постараюсь всегда учиться только на чужих ошибках.
Глава 42. Взрослые дела
31 октября 47 года от начала Эпохи Какурезато
— Рюсей Орочимару-сан, — предельно официально обратилась ко мне Кушина, даже изобразив поклон, — прошу, обучите меня сендзюцу!
— Отстань.
— Ну, Орочимару!
— До чего настырные и бесхитростные шпионы нынче пошли, — неодобрительно покачав головой, обратился я к Кьюби, сегодня сопровождающему меня. — Уже не стесняются прямо в лицо требовать выдать им секретные техники.
— Я не шпион, знаешь ли! — обиженно нахмурилась Кушина.
— Ну, конечно, конечно, — погладив девушку по голове, согласился я. — Ты просто надоедливый ребенок.
— Я не ребенок, знаешь ли!!! — еще больше возмутилась Кушина, отшатнувшись от меня и отмахиваясь от моей руки.
— А вот с этим я соглашусь только тогда, когда ты перестанешь выкрикивать странные фразы при разговоре на повышенных тонах.
— Я ничего не выкрикиваю, зна!.. —
запальчиво начала было говорить Кушина, но успела прикусить себе язык, сердито исправившись: — Ничего я не выкрикиваю, Орочимару.— Угу, оно и видно, — уже начав уставать от девушки, со вздохом произнес я. — Ладно, Кушина. Мой тебе совет, если тебя так впечатлила моя техника с использованием сендзюцу, то проси научить тебя поглощению и управлению природной энергией Джирайю. Или Цунаде, у нее дед успешно пользовался сендзюцу. А меня донимать прекращай, я слишком занят, чтобы сейчас заниматься с детишками.
— Я. Не. Ребенок! Гр!
Кушина и в самом деле едва не перешла на рык. На покрасневшем от злости лице серая сталь глаз девушки на мгновение сверкнула алым демоническим блеском. Яркие и длинные волосы Узумаки заметно всколыхнулись, норовя выбиться из прически и начать хлестать землю, обратившись в тугие хлысты. Нет, у нее определенно в предках затесался кто-то из клана Хагоромо.
— По годам — да, уже выросла, — хмыкнув, ответил я. — Но по поведению… Я и Джирайя к твоим годам уже владели сендзюцу. У нас уже были прославившиеся ученики. Твой дружок, Минато, кстати, тоже преуспел в обоих этих направлениях. А чем занималась все это время ты? Ох, ладно, Кушина, можешь не отвечать. Мне пора. Взрослые дела, знаешь ли.
— Орочимару!!!
Дослушивать возмущенные крики Гурен я нужным не счел, быстро переместив себя и счастливо наблюдающего за гневающейся Кушиной Кураму из Отогакуре в Отомуру. Естественно, использовав при этом Тенсо.
— А вот об этом можно было и предупредить, — недовольно смахнув растрепавшиеся ярко-рыжие волосы с плеч, которые быстро сплетались из серых прядей дыма, произнес Курама в облике мико. — Эти ваши человеческие кеккей генкай мне непривычны, знаешь ли.
— Лишний повод закрепить на практике навыки, которые позволят тебе сохранить свое прелестное тельце невредимым, знаешь ли, — фыркнув, ответил я Кьюби. — И давай уже забудем про «знаешь ли». За последние пару дней меня эта фраза начала порядком раздражать.
— А теперь представь, каково мне, — слетели с розовых губ тоскливые слова. — Даже сейчас, почти не пробуждая ту часть сознания, которая покоится в печати, я все равно не могу отделаться от чувства постоянного присутствия рядом этой занозы.
— Так почему ты еще не приступил к ее перевоспитанию? — поинтересовался я, сходя со специальной платформы в храме Отомуры, приспособленной для перемещения на нее с помощью Тенсо. — У тебя есть практически неограниченный потенциал по воспитанию данного конкретного человека. Потренируйся на нем, чтобы потом было проще управлять другими людьми.
— О! А это может быть интересным, — прикусив губу белым клыком в предвкушении, произнес биджу, почему-то при этом стрельнув в мою сторону хитрым взглядом.
Разбираться с пришедшими на ум этому чудовищу в человеческом обличье мыслями я в тот момент не стал, так как к нам торопились служители храма. Начались те самые взрослые дела. Но, в любом случае, Кураме, скорее всего, в голову взбрела какая-то очередная дурь. На удивление, несмотря на громадную разницу в возрасте, иногда Кьюби действует под стать своему джинчурики. Два сапога пара.