В тени Рюджина

Сильный удар чего-то жесткого сбил девчонку с ног. Холодная каменная кладка больно врезалась в плечо, Югито постаралась сгруппироваться и перекатиться, но все равно удар был чувствителен. Но времени обращать на это внимание не было, быстро осмотревшись, Нии сразу увидела, кто врезался в нее.

Это был ошалело мотающий головой джонин Кумогакуре. Его кожа была рассечена во многих местах мелкой каменной крошкой, а одежда припорошена серой пылью. На бледном лице выделялась ярким алым пятном кровь, текущая из рассеченной брови и пустой глазницы.

— Ты! — единственный оставшийся глаз джонина, покрытый сетью лопнувших сосудов, впился в Югито взглядом, а лицо шиноби искривилось в гневе. — Какого демона ты бежишь?! Иди, делай свою работу, джинчурики!

И в следующую секунду Нии почувствовала мощный толчок, сбивший ее со стены прямо на покрытый щебнем и льдом камень внутреннего двора, на котором стояли десятки шиноби Ивы.

Испуг и обида сковали горло Югито. Она даже не смогла кричать. Секунды полета растянулись. Нии в отчаянной попытке вытянула руки, надеясь схватиться за уступ, за воздух, за что-нибудь. Увабами мог спеленать ее стальными канатами! Вместо техник Котона, девочка увидела только, как джонин с выражением отвращения замахивается на ее напарника, пытающегося сложить печати.

Генину не совладать с джонином. Помощи не будет.

— Кажется, настает мое время, Югито, — раздались в голове Нии грохочущие слова.

Поток бурлящей чакры ворвался в тело девочки, наполняя меридианы, обжигая изнутри и заставляя кипеть кровь в сосудах. Тело перестало слушаться Югито. Ее руки, стремительно покрывающиеся тревожной черно-алой аурой, словно чужие, начали складывать печати, приводя в движение безумно циркулирующую в кейракукей чакру и создавая неведомую технику.

— Мататаби… — успела проскользнуть в голове девочки мысль, прежде чем разум утонул во тьме.

Сознание вернулось постепенно. И первое, что до него добралось — это треск горящего дерева. Через силу разлепив веки, Югито увидела черное безоблачное небо, покрытое мириадами звезд. Темные остатки стен замка почти терялись на фоне ночного мрака, но отблески пляшущего пламени костра иногда выхватывали их силуэты.

— Очнулась, наконец? — раздался в ночной тишине голос.

— Увабами?

Обернувшись на звук, Нии увидела сидящего на грубо тесаных досках мальчишку, ворошащего угли костра, на которые тот пытался ровно уложить алюминиевый котелок.

— Ну, я это. А кого ты еще хотела увидеть?

— Что… — Югито поняла, что лежит на каком-то тряпье и попыталась встать. — Что произошло?

Как оказалось, Нии лежала на пыльных одеялах, уложенных прямо на камни замкового дворика. Сам замок уже окончательно превратился в руины. Единственное, что в нем уцелело, это хокора. И именно у этого маленького каменного дорожного святилища Увабами устроился.

— Ну, что произошло? — почесав затылок, мальчишка осмотрелся по сторонам. — Из твоей печати вырвалась чакра Ниби, которая поглотила тебя и превратила в какого-то монстра. Потом появился огромный образ Двухвостого. Прямо в натуральную величину, как описывали. С хвостами, из сине-черного пламени, с разноцветными глазами. Вот этот образ разметал все вокруг, покрушил и погнал шиноби Ивы в долину. А ты тут осталась сидеть.

— А где все? — осторожно спросила Югито, дрожа от снова пробравшегося к ее телу холода и накидывая на плечи ненароком скинутые одеяла.

И еще она дрожала от страха, боясь услышать ответ на свой вопрос. Что если произошло то же, что и во время буйства биджу в прошлом джинчурики.

— Их эвакуировали, — наконец умостив котелок на углях, ответил Увабами. — Ты ж тут сидела перед святилищем, словно помолиться решила, а чакра Ниби никуда не делась. Ты все так же была в монстра преображенная, хвостами по земле била и когтями камни скребла. Вот всех и увели от греха. Но ничего, скоро вернутся. Вон там дозорные на скале должны уж заметить, что ты в себя пришла.

— А ты? — шмыгнув носом, посмотрела на мальчишку Нии.

— А я вот костерок тебе из навеса соорудил, чтоб не замерзла. Одеял из-под завалов натаскал. Холодно же. Самуи тоже хотела остаться, но крови много потеряла. Ранили ее. Так что я ее послал лечиться. И так с тобой возишься тут, так еще и эта хотела на шею сесть.

— А тот джонин?.. — Югито не смогла завершить вопрос, но Увабами ее понял.

— Он умер, — равнодушно сказал он.

— Как?..

— Он умер, Югито, — внимательно посмотрев в глаза девочке, повторил Увабами.

Нии замолчала, поняв, что развернутого ответа не будет. Снова шмыгнув носом, девочка почувствовала, как в ее груди словно распутывается клубок напряжения. На глаза начали наворачиваться быстро стынущие слезы. Осторожно подобравшись к ворчащему по другую сторону костра Увабами, девочка прижалась к нему, порывисто обнимая.

— Эй, ты чего, Югито? — недовольно буркнул мальчишка, который хотел кинуть каких-то трав в греющуюся воду.

— Мне холодно, Увабами, — невольно всхлипнув, ответила Нии, прижимаясь к холодной одежде мальчика. — Мне просто холодно.

7 августа 48 года от начала Эпохи Какурезато

Крякнув от натуги, Чирику навалился на рычаг. Тяжелый ствол поваленного дерева наконец поддался и сдвинулся с места.

— О! Давай-давай! — радостно заорал крепкий мужчина, являвшийся старостой ближайшей деревни.

Крестьяне из той же деревни дружно тянули веревку, утаскивая поддавшееся мощное дерево, перегородившее весь тракт. Недавний шторм вывернул его из земли, отчего теперь растительный колосс лежал на земле корнями кверху. Чирику мог бы пройти мимо, дерево не мешало его пути, но учение Сензоку велит помогать людям. Да и за помощь те обещали поделиться припасами, что тоже было немаловажным фактором.

— Проклятущая зараза, — расстроенно покачал головой староста. — Спасибо, Чирику-сан, без вас бы нам его не сдюжить.

— Не за что, Масами-сан.

— Да уж есть за что! Ох, проклятущее дерево. Не иначе демоны его повалили. Еще путников погубили, — с досадой пробормотал староста, поглядев на пару свежих холмиков в лесу. — Что попало в мире творится. Северяне эти отмороженные новым богам молятся, старые гневаются, мстить начинают. Не иначе.

К подобным речам Масами Чирику, несмотря на недавнее с ним знакомство, уже начал привыкать. Старосте многое не нравилось и на все у него имелось мнение. Начиная с холодного года, весенние заморозки которого побили посевы. И заканчивая стратегией Конохи на востоке континента.

— Привал, ребята! — крикнул все тот же староста своим. — Полчасика стоит отдохнуть, а потом и до города к концу дня доберемся. Ты-то, Чирику-сан, куда путь держишь?

— В столицу, Масами-сан.

— Хо… Не, туда нам не надо. Значит, скоро пути нас разведут, — совершая ритуальное омовение и осыпая себя солью, коих требовали традиции после соприкосновения с мертвыми, сказал Масами. — Ну, пока, значит, отобедай с нами. Все в компании веселее. Тем более с нинсо из самого Храма Огня. В последнее время на дорогах, говорят, неспокойно. Мы-то уж, когда дерево поперек тракта увидели, думали все, нарвались на шайку разбойничью. Но нет, повезло. Вообще непонятно, чем эти шиноби заняты. Вся Коноха и остальные кланы на войну ушли, а пока они там воюют, от страны уже ничего и не останется! Дайме еще этот на старости лет на молодух начал кидаться, о стране вовсе не думает. Ни гвардию свою не пошлет с ворьем разбираться, ни народу не подсобит с этим летом холодным. Налоги поднял, представляешь, Чирику-сан! У нас до лета заморозки, а потом все дожди да холод стояли. А он налоги поднимает с южных провинций! Мы, конечно, везем, вот зерно, куда деваться-то? Говорят, за недостачей приходят потом. И не чиновники, а гвардия. Вообще не понимаю, что творится. С северян надо налог драть! Они все предыдущие годы цены сбивали, колдовством этого демона Инари пользовались, а теперь-то что?