В тупике бесконечности

Игорь покачал головой, глядя на нее, как на неразумную девочку-трехлетку.

– Мне было так страшно, одиноко. И тебя не было рядом… Я пыталась тебя найти, того же Бестужева просила помочь, еще жена твоя звонила…

Ей вновь вспомнилась трудная ночь, когда она прибежала с кафедры и пыталась найти Крюка через Натку. Вспомнился звонок его жены, обвинения, истерика. А в соседней комнате спала мать.

Еще вспомнилось, как грубо и резко она разговаривала с мамой. Как же она жалела об этом! Если бы знать тогда, что через несколько часов, когда ее не будет дома, в дверь позвонит Крюк. Мать откроет ему, запустит в квартиру, уверенная, что этот взрослый интеллигентный мужчина – судьба Татьи. Крюк достанет отравленную водку.

– Ой, да что вы, Игореша, – обрадовано воскликнет мать и смутится. А рука против воли, потянется к стакану.

Крюк нальет ей водки и будет смотреть, как она пьет. А внизу в машине будут сидеть легионеры, ожидая сигнала – что можно зайти в квартиру и перевернуть все вверх дном, разыскивая среди вещей табличку с марсианскими письменами.

Татья все так четко «увидела», будто была дома в тот роковой вечер и сидела за столом вместе с ними. Не решалась только представить: умерла мама, когда в квартиру пришли легионеры или еще мучилась в агонии, лежа на полу? А мужчины переступали через нее и с хозяйским видом ходили по их дому. От ненависти у Татьи перехватило дыхание, а по щекам потекли злые слезы.

– Они использовали тебя, девочка моя, – донесся до нее, как из тумана, голос Крюка. – Они отправили тебя на смерть. Ты для них расходный материал.

Она часто закивала и опустила голову, боясь выдать себя невольным взглядом или словом.

– Но сейчас все закончилось, – продолжал Крюк. – Я рядом.

Татья судорожно всхлипнула.

Он поднял за подбородок ее мокрое от слез лицо, коснулся губами губ. Почувствовав приступ дурноты, Татья отвернулась, едва не выкрикнула:

– Не сейчас!

Ощутила его раздражение. Все шло не так, как он запланировал. Ему нужна была другая кукла.

«Играй с ним», – навязчиво звучал в голове голос Клариссы.

Шумно сглотнув, Татья заставила себя снова взглянуть на Крюка, выдавила жалобную улыбку:

– Прости. Со мной что-то случилось… Они что-то кололи мне… Наверное, это влияет.

– Кололи? – оживился Игорь. – Ты не заметила название?

– Н-нет. А это так важно?

– Еще бы. Мы давно подозреваем «Анти-ген» в блефе и грязной игре. Уверены, они пользуются модификациями. Их отказ от нанотека – фикция. Они лгут во всем. Ты хоть знаешь, что они убили собственного агента?

– Какого агента? – растерялась Татья.

– Ту самую Клариссу, которой тебя заставили стать. Она готова была перейти на нашу сторону и сливала ценную информацию, но ее раскрыли и убили.

Татья смотрела на него во все глаза. Что, если Игорь говорит правду?

– Да, так они ценят своих, – печально подытожил Крюк. – А тебе что рассказали про Клариссу? Что она ушла в декретный отпуск?

Решив, что лучше сделать вид, будто ничего не знает про убийство, Татья потрясенно прошептала:

– Этого не может быть… Я разговаривала с ней по коммуникатору! Она болеет и проходит лечение в клинике на Марсе.

– У Господа она проходит лечение, – хохотнул Крюк. – Милая, тебя обманули. Это все подстроено.

– Откуда ты знаешь?! – воскликнула Татья. – Может это ваши лидеры обманывают вас, глупых пешек, чтобы ненавидели и боролись с «Анти-геном»?

Крюк победно улыбнулся. Татья замерла, ожидая чего угодно: от предъявления колбы с кислотой, в которой утопили Клариссу, до видео, на котором роковую красотку убивает Михей.

– Я не могу обманывать сам себя, – сказал он.

Татья недоуменно вскинула брови.

– Если тебе нужно что-то обсудить с лидером «Легиона», он перед тобой, – довольно продолжил Крюк.

– Ты?! – опешила Татья.

Конечно, он же не знает, что она подслушала разговор, где его разносили в пух и прах, точно школьника, а Игорь не смел слова против сказать.

– Да, милая, я, – Крюк улыбнулся скромной улыбкой темного властелина.

«Лжешь! – подумала Татья, чувствуя, как в груди ворочается глухая ненависть. – Лгал мне, когда говорил, что любишь и уйдешь от семьи, когда делал вид, что не знаешь о смерти мамы! Ты всегда мне лгал, сукин ты сын!»

Все, чего ей сейчас хотелось, это вцепиться ногтями ему в лицо и царапать-царапать-царапать, пока не удастся содрать его самодовольную улыбку. Судя по взгляду Крюка, нечто все же отразилось на ее лице, и теперь Игорь смотрел с подозрением. Более того, с решимостью что-то предпринять.

Нужно как-то выкручиваться.

Зажмурившись, Татья порывисто обняла его и начала яростно целовать в губы.

«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» – стучало в висках.

Игорь кинул ее на кровать, навалился сверху, стал целовать шею, снял лямку платья, обнажив грудь. От каждого прикосновения тошнило. Пока он был занят платьем, Татья приподняла голову, огляделась: пиджак с пистолетом (она точно помнила, что Игорь убрал его в карман) лежал на тумбочке.

– Подожди! – шепнула она.

Но он не собирался останавливаться. Тяжело дыша, раздвинул ногой ее колени. Татью охватила паника – прежний Игорь никогда таким не был! Она уперлась ладонями ему в грудь, испуганно вскрикнула:

– Не надо! Я не хочу!

– Уже не хочешь? – хрипло спросил он. – Только что была очень «за».

Она попыталась спихнуть его с себя, но не тут-то было, кажется, брыкание лишь сильнее распаляло легионера. Шершавая рука грубо прошлась по ее бедру, схватилась за край трусиков. Раздался треск ткани. Зашипев, как дикая кошка, Татья ткнула пальцами ему в глаза. Крюк взвыл, зажмурился. Она тут же скинула его с себя, перекатилась по кровати, и упала на пол. Крюк схватил ее за лодыжку, рванул к себе, но Татья, не целясь, лягнула второй ногой. Он выпустил.

Не вставая, она на четвереньках метнулась к тумбочке с пиджаком, стащила на пол. Услышав за спиной шаги и тяжелое дыхание, хотела увернуться, но Крюк схватил ее за волосы, рывком поднял на колени. Татья застонала, прижала к груди пиджак, чувствуя сквозь ткань ребро пистолета. Крюк уставился на нее бешеными глазами. Один покраснел и слезился, к виску тянулась кровоточащая царапина.

«Моя работа, – с удовлетворением подумала Татья и следом: – С одной рукой он может или держать меня, или отбирать пиджак».

Крюк ударил ее головой о край тумбочки. В глазах потемнело от боли. Татья сильнее прижала к себе пиджак.

– Думала поиграть со мной, дрянь? – спросил Крюк.

Снова удар о тумбочку. Рот наполнился кровью. «Все-таки я стала дрянью. Совсем как Кларисса, – промелькнуло на краю сознания. – Только бы не отключиться».

Слабеющей рукой нащупала пистолет в кармане пиджака.

– Слишком медленно, милая, – раздался над ней голос Крюка.

Затем стремительно приблизился угол тумбочки, голова, казалось, треснула от боли, и Татью засосала темнота.