В твоих глазах

— Ты ошибся, — говорю я маске, смеясь. — Он не был плохим.

— Я знаю, но парень, который продал мне её за пятьдесят баксов, думал иначе. А теперь пойдём, — отвечает приглушённым маской, но от этого не менее обнадёживающим голосом, профессор Байрон Лорд.

* * *

— Ты можешь стоять? — спрашивает он, когда мы подходим к выходу. Ошеломлённая, я прислоняюсь к его плечу. Вроде бы шум вечеринки такой же, как и раньше, но на меня опустилась тишина, пропитанная запахом снега.

Я не отвечаю на его вопрос, ни словом. Я рискую потерять равновесие. На мгновение кажется, что пол пошёл волнами.

Он замечает это и бормочет:

— Не волнуйся, я тебя не брошу.

— Не обращайся со мной как… как…

Я не знаю, как именно. Слова спотыкаются на языке, путаются в голове, шатаются в одном ритме с ногами.

«Дура?

Пьяница?

Инвалид?»

Логично, что подходит всё вышеперечисленное, поскольку только идиотка могла напиться до такой степени, что не может стоять без помощи его рук.

Но другие вопросы выводят танец у меня во рту. Так много вопросов, что я просто не могу произнести ни одного из них.

Мы проходим через французскую дверь и оказываемся на улице. Прохладный воздух, словно ведро льда, ошеломляет и встряхивает меня одновременно. В углу я замечаю небольшой фонтанчик. Купидон в стиле барокко, безвкусная имитация какой-нибудь европейской классики, выплевывает воду из узких губ в форме маленькой буквы «о», словно целует, причмокивая. Я указываю на фонтан и издаю стон.

— Хочешь пить? — спрашивает он.

— Нет, я…

Не успеваю закончить фразу, как начинаю подражать купидону. Только из горла течёт не свежая вода. Меня рвёт в ванночку, что окружает пухлые босые ноги статуи. Я наклоняюсь вперёд и ожидаю, как рухну на колени, но этого не происходит. Профессор продолжает поддерживать меня, хотя и только одной рукой, чтобы я могла наклониться.

«Конечно, он не хочет переспать со мной, меня всегда тошнит у него на глазах.

Уверена, Клариссу не тошнит.

А если её и рвёт, то во рту появляются орхидеи и мыльные пузыри».

Какая абсурдная и нелепая ситуация. Элли Драйвер выворачивает душу при помощи Гая Фокса, который продолжает улыбаться в усы. Ни он, ни я ещё не сняли маски. Я смотрю на кончики искусственных светлых волос и срываю повязку с глаз.

— Пойдём? — снова спрашивает меня.

— Куда?

— Провожу тебя домой.

Я смущённо киваю. Мы продолжаем идти, и я замечаю, что профессор не снимает маску с лица, пока не покидаем кампус. Конечно, он не хочет, чтобы студенты видели нас вместе. Но тогда…

Вопрос, который я хотела задать ему сразу, появился как искра между двумя кремнями.

— Что ты здесь делаешь?

Он молчит и указывает на свой мотоцикл, припаркованный в нескольких метрах от нас на дороге у дома. Guzzi Nevada Aquila Nera. Затем Байрон снимает маску и смотрит на меня, его глаза тревожные и яростные. Он одет так, как одевается по выходным в Dirty Rhymes, когда поёт. Волосы распущены, серьга в виде черепа, чёрная кожаная куртка поверх футболки того же цвета с рисунком четырёх панд с разрисованными глазами, как у Kiss. На руке браслет — громоздкая серебряная цепь, которая сползает с запястья, и кольцо на большом пальце в виде ошейника для злых собак с тремя маленькими шипами.

— Я провожу тебя домой, — повторяет он.

— Но что… что…

«Какая тебе разница, что я делаю?

Почему бы тебе не оставить меня в покое?

Мне было весело и…»

Приглушённый крик рассеивает мои мысли. Профессор испуганно смотрит на меня. Я продолжаю прислоняться к его телу, к его плечу, как маленькая жалкая идиотка. Он гладит мои искусственные волосы, но прикосновение просачивается и распространяется, добираясь до моих настоящих волос, до моей кожи, внутрь.

— Только не домой, пожалуйста.

— Почему?

— Там монстр, — бормочу я. Я ещё не совсем хорошо соображаю, мне лучше, чем раньше, но в себя я не пришла. Я снова вижу огромное извращённое существо с когтями и телом, покрытым щетиной, которое ждёт моего возвращения, скрючившись перед дверью.

— Монстр?

— Не хочу возвращаться домой. Не сейчас, когда… когда не в состоянии себя защитить.

— Я останусь с тобой.

Мгновение меня потряхивает. Мгновение мне кажется, что у меня крылья воробья и сердце больше горла. Я чувствую себя уязвимой. Не хочу, чтобы он сопровождал меня до самого дома. Если монстр не был галлюцинацией, если он настоящий, если расскажу профессору всё о себе, если открою ему, что я грязная и проклята, что меня не спасёт даже сотня крещений, то стану ему ещё противнее, чем сейчас.

Не знаю точно почему, но мне бы хотелось не вызывать у профессора отвращения. По крайней мере, не слишком сильно. Мне бы хотелось, чтобы через несколько лет он не вспоминал меня, как ту слегка распутную студентку, которая вечно попадала в неприятности и блевала на ботинки.

Не говоря больше ни слова, Лорд достаёт тот же серебряный шлем, что и в прошлый раз, и застёгивает его на мне. Движения мужчины деликатны. Я бы хотела закрыть глаза и заснуть с этим воспоминанием. Его глаза больше не яростные, а просто нежные. Его руки создают что-то, похожее на бабочек.

— Парик мы снимем позже, а пока садись на мотоцикл.

— Я не хочу возвращаться к себе домой, — повторяю я.

— Просто держись крепче. Не упади, я не смогу тебя страховать, пока за рулём.

Профессор садится передо мной, и то, как он слегка наклоняется вперёд, крепко сжимая руль руками, заставляет меня дрожать. Это спровоцировано не мотором мотоцикла, не рёвом, не воздухом, не скоростью, и даже не похмельем. Это что-то внутри меня, что-то, что я почувствовала бы, даже стоя на месте и будучи трезвой.

Надеюсь, я ошибаюсь и дело всё-таки в Jack Daniel's.

— Я не хочу домой, оставь меня где угодно, только не дома! — повторяю ему на ухо в тысячный раз. Крепко обнимаю его, прижимаюсь губами к его спине, мои мысли раздувает ветер.

Через некоторое время, словно решив подшутить надо мной, он замедляет ход и останавливается на незнакомой мне улице, перед зданием, напоминающим постройки в Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке. Несколько этажей, серый фасад из шифера, вверх по спирали поднимаются пожарные лестницы, большие оконные стёкла разделены на мелкие квадраты.