В жарких объятиях Дерзкого

— Как красиво, правда? — прошептала девушка заворожённо, подбегая к высокой ели и стряхивая задержавшуюся в ветвях влагу аккурат Илье на голову. Тот забавно всплеснул руками пытаясь противостоять шутливому посягательству на его личное пространство со стороны собственной девушки. Тщетно. Галя резво подбегала то к одной, то к другой ели и, задорно раскачивая отяжелевшие ветви, заливисто хихикала. — Ну, Илья, чего ты такой серьёзный всегда?

— А вот оттого и серьёзный, что моей любимой девушке всегда весело, — проговорил он ворчливо, при этом взъерошивая влажные волосы и пытаясь отряхнуть промокшую футболку. — Ну, Галь, ты не исправима. Нам до дому час добираться, а мы мокрые насквозь. Сама же первая простынешь и кашель твой лечить будем месяц — чаями с мёдом тебя отпаивая.

Улыбка медленно стекла с лица девушки вместе с задержавшимися на румяном лице каплями, и уже грустный взгляд окинул ближайшие окрестности нескрываемой тоской и сожалением.

— Вот умеешь ты настроение испортить. У меня на работе коллектив «будь здоров» ноют весь день и жалуются на фиговую жизнь, шеф даже с Канарских островов мозг умудряется нам всем делать, а дома ты…

— Что я? — Илья настороженно взглянул на свою девушку и замер. Её азорной курносый носик на миловидном лице, опустился вниз — указывая направление на юг. — Вечно я в чём-то виноват. Если ты в очередной раз будешь намекать мне на…

— Да ни на что я не буду намекать! — вспыхнула Галина разворачиваясь к своему непонятливому парню. — Я просто хочу, чтобы ты отвлёкся от бесконечного денежного промысла, огляделся по сторонам, увидел как прекрасен этот мир во всём своём великолепии. Даже этот дождь и капельки его. Посмотри как переливаются в солнечных лучах. А какой аромат царит повсюду. Вдохни поглубже. Смотри, вон белочка скачет с ветки на ветку. Ай! — Галина заливисто расхохоталась получив добротную порцию рассыпающихся о её плечи живых, словно ртуть, бусинок.

— Капельки, лучики, белочки… Ну, Галь, ты серьёзно?

— Да, Илья, да! Представляешь?! Я серьёзно. С вами невозможно стало общаться!

— С кем это с вами? — Илья свёл брови задиристо щуря глаза и склоняя голову набок.

— С тобой и Лилей! Два зануды, которых — кроме зарабатывания денег — в этом мире ничего не интересует. Деньги, деньги, деньги… одни деньги, — Галя отчаянно сжала кулачки и стиснула зубы до противного скрежета. — Так нельзя! Я понимаю, что вы хотите рассчитаться по долгам отца, но так и вся жизнь пролетит в гонке за этими грязными бумажками. Вы не замечаете ничего. Солнышко? А что там с ним такое? Ну светит и светит себе. Цветочки? А с ними-то что? Красивые? И что? Ароматные? Да вообще пофиг. На себя забили. Только мотоциклы и носитесь как угорелые. А когда получать удовольствие, а? Ответь мне, Илья. Я хочу в Европе побывать, полюбоваться экзотикой дивных стран… И я это сделаю. Пару зарплат отложу и слетаю. Не могу я ждать пока вы с Силовым все вопросы решите. Одни уверения, мол, ещё немножко, и ещё, и ещё… Сколько уже? Года три прошло? Мне это надоело, Илья, правда надоело. Хочу лёгкости и… счастья хочу. А ты меня не замечаешь совсем. Я у тебя где-то в паузах между бешеной гонкой за большими деньгами. И Лиля такая же. С того момента как они расстались с Андреем и он… — она запнулась, виновато прикусывая губу, — и он женился, она совсем другая стала. Будто подменили девушку. Такая весёлая была, заводная, энергичная, а сейчас. Себя не бережёт. Носится как ненормальная. Хоть бы ты как брат ей сказал. Она же девочка. Личной жизни нет. Ну чего ты молчишь? Я не права?

Задумчиво сощурив серые и такие тёплые когда-то глаза, Илья поднял голову всматриваясь в разьясневшееся небо. Подул ветер перемен и развеял серость и мрак небес, освещая бездонную даль слепящими лучами и озаряя светом радости. Если бы так же просто всё было в жизни. Подул правильный ветер, разогнал проблемы и у тебя всё наладилось: долги сами рассосались, деньги в карманы набились, а ты лежишь на песочке какой-нибудь тропической страны и греешь шкурку в обжигающей неге райской жизни, коктейльчик посасывая. Впрочем, можно и без коктейля. Просто в забытье. Вычеркнуть из памяти Силова и его «Пиковую даму», каторжную работу на Данилова, семейные разборки с не признающим свою вину отцом и наивно слепо верящий во весь бред матерью.

Зарабатывая отличные бабки, он даже отдельную квартиру не может купить им с Лилей. К тому же, сестра очень замкнулась после предательства Андрея: стала молчаливая, дёрганая, вспыльчивая. Хорошо хоть байк у неё есть — отдушина и лучик радости. И ведь умница какая, тот что ей бывший подарил, она продала отлично, плюс добавила свои кровно заработанные и вернула всё до копейки мажору. Гордая! Умница моя. Пусть удавятся! А у нас не убудет. Ещё заработаем и обязательно поднимемся, я уверен. Ведь мы уже с долгами-то рассчитались и с Силовым дружбу водим. Нормальный мужик, к слову сказать, деловой. Не его вина в том, что игроманы к нему в заведение слетаются как пчёлы на варенье. Ну а коль проигрались — будьте добры заплатить. А семьи пугают так только — для вида, для порядка, чтобы совсем не распоясались. Вот и к нам метки свои червовые носили. И дальше носили бы, если бы не возвращали свои бабки. Ага. Я ведь думал, что у меня хоть какая-то отдушина есть — Галя. Мой спасительный островок в мире грязи и фальши, а тут вон оно как…

— Галь, а давай расстанемся?

— Ч… че-го? — голос девушки звучал растерянно и хрипло. Вычитывая Илью она явно ждала не такую реакцию. Нет, конечно же, не кольцо обручальное. Эту надежду она уже отмела ещё года два назад и смирилась с ролью постоянной подружки. Ну хотя бы вырвать немного побольше внимания к ней, чем есть сейчас. Но вот такой поворот вышиб её из привычного равновесия. — Ты… ты так шутишь или…

— Нет. Я не шучу, Галя. Понимаю как тебе со мной сложно и терпение твоё я испытываю. Да и на курорты ты, видимо, полетишь без меня. Мне на квартиру сначала надо заработать, а то не ровен час и останемся мы с сестрой на улице из-за скандалов с родителями.

Галя непонимающе озиралась по сторонам невидящим взглядом, пытаясь замутнённым сознанием понять и осмыслить всё сказанное её мужчиной. Мужчиной, с которым они вместе уже… да, пять лет. И именно сегодня годовщина их знакомства. Конечно же, он как всегда забыл: дела, проблемы, заботы. Но она привыкла. Сама купит себе букетик цветов, позвонит маме и расскажет, какой Илья у неё хороший и внимательный. И вот на тебе. Вместо букетика такое громкое предложение от любимого. И далеко не руки и сердца. Она поводила дрожащими пальцами по пересохшим губам и резко обернулась, смотря сквозь того, кто стоял рядом:

— Я согласна! — обветренные губы тронула с трудом растянутая вымученная улыбка. — Прощай, Илюш, — развернувшись к нему спиной, она решительной походкой проследовала на юг.

Он коротко кивнул и зашагал на север. Их пути разошлись. Двое влюблённых — это те, кто смотрит и идёт в одном направлении.

Лиля гремела кружками, видимо, выбирая самую надёжную для вечернего чаепития.

— Какая ты сегодня шумная, — хмыкнул Илья привалившись плечом к дверной коробке и внимательно разглядывая взгромоздившуюся на табуретку сестру, которая, вскинув руки, решительно распихивала всё, что стояло на самой дальней полке кухни.

— Да, блять, где же эта чёртова сахарница? А! Вот ты где!

— Сахарница? — бровь Ильи выразительно взметнулась вверх. — Уже интересно. Ты же, если мне память не изменяет, лет так… много лет не потребляешь эту «белую смерть». Твои слова! — воскликнул он заранее аргументируя, так как был уверен, что сейчас его сестрица набросится на него с беспочвенными обвинениями. Но он ошибся и оттого напрягся ещё больше. Лиля не только не набросилась на него, она его не замечала. Илья подошёл ближе желая помочь девушке с поиском пропавшей вещи.

— Ну чего тут у тебя? — поинтересовался осторожно, задирая голову вверх.

— А? — услышав голос брата где-то у подножья своего «пьедестала», Лиля резко дёрнулась. Табуретка пошатнулась и девушка, вместе с зажатой в руках сахарницей, начала падать вниз. И надо заметить, если бы не мягкие объятия брата, приземление было бы жёстким и травмоопасным. — О! Илья! Привет! А я тут…

— Вижу, вижу… падаешь с табуретки, — улыбнулся Илья заглядывая в изумрудно зелёные глаза сестры. Та, неловко осматриваясь, попыталась высвободиться. Илья бережно поставил её на ноги. — Сахарница тебе зачем?