В змеином кубле
Шрифт:
— Конечно, не оскорбит. Напротив — окажет мне честь. Благодарю вас! — Ирия с удовольствием уселась на теплую лавку, дожидаясь подавальщика.
— Тоже любите смотреть пляски кочевого народа?
— Да. Они такие…
— Зажигательные? Живые?
— Именно.
Какой расторопный подавальщик. Уже здесь. Чернявый, смуглый — сам как банджарон.
— Что будете, молодой господин? — обращается только к ней.
Ее сосед уже наелся и напился вволю? И даже его прибор успели унести?
Гостеприимное здесь заведение. Никто не намекает гостю, что без
— Красное из виноградников Марэ. И мясо с сыром по-квирински. В горшочке.
— Будет исполнено.
Ретировался.
— Выпьешь, может, выйдет толк [1]…
Это еще что? Под него же не так…
Никто и не танцует. Все банджарон уже за столами. Едят, пьют, греются у натопленного камина. Еще бы — с такого-то холода! Небось, промокли под проливным дождем. Вон как шумит за окном.
Осень. На излете…
Камин? Дождь? Холод?! А где же тепло и Месяц Сердца Лета?
Случайный собеседник потягивает красное вино. Может, и из Марэ. И к нему подходит подавальщик. Смуглый и черноволосый. Приносит еще. Белого. И не спрашивает, что будет пить Ирия. Хоть всю ночь сиди, да?
— Вас здесь нет, баронесса. — Какая горькая улыбка! — Ты здесь будешь, но тебя еще нет. А меня нет там, где есть ты. Меня там нет и никогда не будет.
— Я сегодня не пила никаких трав.
— Конечно, баронесса. Но сегодня горькая ночь, графиня. Сегодня пролилась кровь, герцогиня. Сегодня ночь скорби, королева.
— Опять гроздь титулов… — вздохнула Ирия. — И если первые три еще можно объяснить, как быть с четвертым? За короля я замуж точно не собираюсь.
— Ты поймешь, королева. Ты всё поймешь, когда придет час.
— А что-то поконкретнее вы сказать можете?
— Могу! — И вновь горечь — в глубоких зеленых глазах. Как у нее самой. И у Маргариты. А голос — по-прежнему ровен. — Когда Бездна взглянет в твои очи — не беги от нее. Она не убежит и никуда не денется. Догонит всегда и всюду. А драться лучше со свежими силами.
— Где Джек?
— Джек больше не придет. Его путь завершен. Джек не выполнил возложенное на него.
— Кто вы? Вы и Джек?
— Разве он не говорил? — Теперь во взгляде нет даже горечи. Лишь непроницаемый омут.
— Он сказал, это — кара.
— Кара. И испытание. Смертельное. Решающее.
— Если Джек его не выдержал — что с ним теперь будет? Ему можно помочь? Хоть как-нибудь?
— Помогай живым, а не преступившим, изгнанная королева. Запомни: когда почувствуешь, что ничего больше не можешь сделать, что ты совсем бессильна, и больше нечего терять, — ты придешь сюда.
— И кого спросить? Призрак преступившего?
— Нет. Ответ придет сам. Прощай, королева.
— Подожди…. Кто такие преступившие? Что они совершили?
— Раскаявшиеся предатели сюзерена, связанные с ним кровью. Это всё, что я имею право сказать.
Неуловимо меняются черты лица.
Как у Джека. Но у того предел — от сорока до шестидесяти. А здесь — с двадцати до сорока. Юноша, мужчина средних лет… Камзол, мундир, монашеская ряса. Михаилит…— … Ваш заказ, господин.
4
Клода Ирия заметила сразу. Возможно, даже раньше, чем он ее. Кивнув на приглашающий жест, юноша проследовал к ее столу. Уверенно — как всегда.
— Какими судьбами? — поинтересовалась девушка. Разглядывая на свет простой бокал с рубиновым содержимым.
Хорошее вино. И благоухает южными специями мясо в отлично прожаренных овощах. А теперь еще и теплая компания подошла. Много ли человеку нужно? Если не для счастья, то хоть для покоя?
— Зашел поужинать, — тепло улыбнулся Клод.
— Так ты обосновался неподалеку?
— Да. Моя мать живет поблизости.
Когда-то «художник» говорил, что его родительница — в столице. А сам он — незаконнорожденный сын матери-простолюдинки и отца-дворянина. Дитя любви.
— Но я искал тебя. С тех пор, как твой дядя выслал тебя в Лютену…
— Он не высылал. Дядя предоставил мне выбор. Я сама согласилась уехать.
— Будь осторожнее. Твои кузина с кузеном не зря к тебе приехали. В Тенмаре творится что-то непонятное.
Сердце дернулось уже привычно.
— С Катрин ничего не случилось?!
— Не случилось и вряд ли случится. Охотникам за титулом она не опасна. Так что будет и дальше мирно жить в замке. Одиноко стареть.
Одиноко. Потому что та, кого Катрин спасла, не посмела с ней остаться.
— А вот твой кузен Констанс — другое дело. Похоже, барон Гамэль решил стать единственным наследником.
И куда ему, простите? Надеется обзавестись еще одним отпрыском мужеского полу? Может, уже ждут? Или титул получит муженек Терезы — кто бы им ни стал?
Единственный законный наследник титула — Анри Тенмар. И до чего же больно смотреть, как шакалы и крысы делят логово мертвого волка!
— Тебе лучше пока не ездить в Тенмар. — Можно подумать, ее приглашают! — Чего бы ни хотел твой дядя — из замка он тебя выслал вовремя. И на всякий случай лучше подыщи другое жилье. Сама знаешь, барон Гамэль тебя ненавидит.
Это точно.
— Если хочешь — с жильем помогу. Я Лютену знаю неплохо.
— Спасибо. Постараюсь справиться сама, но если не выйдет… — Как только найдется Эйда — в гробу Ирия видела Лютену! В погребальном саване. — Клод, ты новостей о моей сестре не слышал?
— Пока нет, увы. Но зато есть другие вести. Не упади только. — Та-ак. Сердце уже колотится. Вновь. — Ирэн в монастыре держали взаперти только после неудачного побега. А сначала она была обычной моле… послушницей. И при ней монашки о многом проговаривались. У твоей сестры был ребенок.
— Что?! — Вряд ли Ирии мерещится второй призрак подряд. — Когда она успе… Погоди, ты хочешь сказать, что это еще тогда… И я ничего не…
— Потому ее и отправили в монастырь. Правда, возвращать после родов не собирались.