Валерьянка для кота. Вторая книга

— Какой ужас! — прижала ладони к щекам, наконец, осознавая ситуацию.

Она сидит полуголая, с раскинутыми ногами, Миша в одних трусах дрожащими руками вытирает ее и того гляди бухнется в обморок. Если это и есть то, ради чего совершается столько безумств, тогда ей такого счастья не надо. Хотя... Вспомнив волну удовольствия, закончившуюся фейерверком и почти потерей ощущения реальности, она почувствовала, как все внутри вновь начинает судорожно сжиматься, и новая стайка идиотских мотыльков того гляди взметнётся вновь.

Лера даже не поняла, что вновь у него на руках, и они поднимаются по лестнице. О господи, куда он ее тащит? Забарахталась, сопротивляясь.

— Тише, иначе мы сейчас вместе повалимся и переломаем кости.

— Ну так и нечего меня таскать! Тоже мне, нашёл пушинку.

— Вот поэтому и не рыпайся.

Открыв ногой дверь в ванную, Михаил поставил Леру на кафельный пол, а сам дотянулся до крана в душевой кабине и включил воду. Скинув с себя боксеры, подтолкнул Леру внутрь. Ее взгляд ткнулся в его вставший орган. Между ног по-прежнему горело, и девушка в испуге отшатнулась. Муж поймал ее и привлёк к себе. Тёплые мягкие струи били по плечам, стекали с остриев вновь почему-то похотливо напрягшихся сосков, разбиваясь о — ох, никогда не думала, что это возможно — такое красивое мужское достоинство. Действительно, достоинство! Лера на миг зажмурилась, вспоминая, как Михаил порывисто ворвался в неё — и как только поместился? — резкую боль, его изумление и шок. Губы девушки сами собой растянулись в улыбке. Какое у ее мужа красивое тело, и так приятно прижиматься к нему! Только вот эта вздыбленная штука уж больно мешается, торчит между ними.

Пока Лера размышляла, Михаил вспенил на вехотке гель и стал нежно водить по ее спине, плечам, груди. Девушка замерла. В том, как они стояли друг против друга в стеклянном колпаке душевой кабины, было столько неизмеримой чувственности, в потемневшем, застрявшем на ее губах взгляде, в неторопливых движениях… Словно они кружились в медленном танце. Она охнула, отстранилась, когда мужская ладонь скользнула промеж ее ног.

— Тебе больно? — прошептал, губами ловя мочку ее уха. — Прости меня, прости, хорошая моя. Я не знал. Обещаю, что никогда не причиню тебе боль.

— Уж извини, что забыла сообщить, — девушка не смогла обойтись без сарказма. — Да ты и не спрашивал.

— Черт, тебе двадцать пять...

— И все эти годы я берегла себя для мужа.

Он усмехнулся.

— А если бы осталась старой девой?

— Ну как видишь — не осталась. — Лера развела руками.

— Благодарю за такой неожиданный подарок, хотя ужасно не люблю сюрпризов.

Девушка кивнула на по-прежнему упрямо вздыбленный член.

— Долго он ещё будет такой? Что ты с ним собираешься делать?

Миша рассмеялся, выключил воду.

— Все зависит от тебя, и я ума не приложу, что ты собираешься с ним делать. — Открыв кабину, стянул с крючка большое банное полотенце и набросил на Леру. — В конце концов, это из-за тебя он так вырос.

Девушка хихикнула. Неожиданно для себя поняла, что смущение и страх исчезли, словно их смыло вместе с водой в сливное отверстие. И Михаил, стоявший перед ней обнаженный, уже не пугал. Похоже, муж тоже понял это, потому что, взяв Леру за руку, потянул вниз.

— Для начала можешь прикоснуться к нему. Не бойся, он не укусит. Он любит ласку.

Лера не успела ничего сообразить, как ее ладонь уже обвилась вокруг крепкого и упругого, слегка подрагивавшего ствола. Она кинула взгляд на лицо Котенкова — веки закрыты, нижняя губа прикушена. Ох, как дико страшно и в то же время необычайно интересно. И почему ее трясёт как в лихорадке и ноги слабеют, словно вот-вот подкосятся и она рухнет на пол?

— Черт, — хмыкнул, уткнулся ей в макушку. — Мне нравится. Очень.

Глава 27

Михаил еле сдерживался. Кто бы мог подумать, что Валерия Самойлова, эта оторва, про которую плели паутину сплетен в соцсетях и перешептывались за спиной, оказалась невинной овечкой?! Совершенно наивной, видевшей половые акты, по всей вероятности, только в кино и не ведавшей мужских ласк! Только и умела, что целоваться. В двадцать пять лет! Мужчина мечтательно прикрыл глаза — он станет ее учителем, тем, с которым она познаёт вершину наслаждения. Все-таки их брак хоть и не обещал отсутствия шероховатостей и ухабов, но ради этой женщины он постарается сделать его счастливым. Глядя сейчас на Леру сверху вниз, притихшую, растерянную и дрожавшую, осознал, что готов стать ее единственным мужчиной навсегда.

— Что теперь? — она подняла на него огромные и такие неожиданно наивные глаза.

Ну что тут скажешь? Какого ответа она ждала — что теперь будет с ними или что ей делать с его членом?

Он выбрал единственно правильный сейчас ответ — вновь подхватив ее на руки, Михаил протаранил плечом дверь из ванной в спальню и, в два шага добравшись до своей широкой кровати, уложил на неё Леру.

— Хочу тебя... — губы прошлись от плеча к шее, а руки уже блуждали по телу девушки, исследуя каждый сантиметр.

С неловкостью, а потом неистово, Лера обняла мужа. Его ладонь протиснулась между их телами и, почувствовав, как девушка снова боязливо сжалась, Михаил нашёл губами ее губы, нежно обвёл их языком.

— Ты невероятная… моя, — раздвинул ее лепестки, проникая сначала одним пальцем, затем и вторым, слегка потирая маленький нежный комочек и заставляя Леру исступленно стонать, извиваться под ним. — Я буду осторожен.

Ему хотелось вновь войти в эту тесную уютную норку и на этот раз сдержанно, не торопясь. Она зажмурилась в ожидании боли, когда головка проникла чуть внутрь, останавливаясь около самого входа, и мужчина замер на мгновение, раздвинул чуть пошире бёдра девушки. Перевёл дыхание — невмоготу ждать. Хотелось безудержно ворваться, на самую глубину, впечататься яйцами в ее ягодицы. Черт...

Такая уже влажная, истекающая этим чудесным женским нектаром и узенькая, словно лайковая перчатка, что он с трудом поместился и теперь ждал, боясь продвинуться глубже.

— Лера? — шепнул, спрашивая.

— Продолжай, — выдавила она из себя, неосознанно впиваясь ногтями ему в спину.

Он двигался медленно, сначала не погружаясь целиком, вглядывался в ее лицо, слизывая языком слезинки, стекавшие из-под ресниц. Сладкая судорога в самом паху заставила его захлебнуться рыком, жаркая волна буквально затопила все тело наслаждением, и уже невмоготу было сдерживаться и что-то соображать. Толкнулся в самую глубину, ещё и ещё раз, и из последних сил прижал Леру к груди — о, какое блаженство! — так долго сдерживаемый горячий поток мощно вырвался на волю, вливаясь в это желанное лоно.

Перекатился на бок вместе с Лерой, все ещё оставаясь внутри, не желая покидать. Тяжело дыша, уткнулся лицом в ямочку над ключицей.

* * *

Они, казалось, лежали вечность, не в силах выпустить друг друга из объятий, тесно прижимаясь обнаженными и влажными от пота телами, не желая возвращаться к реальности.

— Моя девочка... — улыбнулся, потерся носом о ее плечо.

— Котик... — лениво пробормотала девушка, приподнимаясь на локте.