Вампиры, дампиры и прочая нечисть

Мне звонил Свят и спрашивал все ли у меня хорошо. Потом приезжал.

Если честно, я была каким-то странным вампиром. Да, сила у меня была. Однако гипнотизировать людей я так и не могла, кроме того, моргины на меня не реагировали. Свят потом приезжал, и мы обменивались с ним кровью.

— Тебе пока еще будет нужна моя кровь. — Объяснял мне брат, хотя теперь уже отец? Но он говорил, что не ощущает меня своей дочерью, сестрой да, ощущал.

Мне пока было сложно судить. Волк кормил меня своей кровью. Но иногда я все же ела самостоятельно. На солнечные лучи мне было наплевать, однако когда было слишком жарко, глазам было тяжело, но это и дампиром чувствовалось.

О словах Андрея старалась не думать, и почему Сэуш тогда не дал ему договорить, тоже решила отложить это на потом. Хотелось прийти в себя, ощутить кем-то. Все же было сложно это сделать. Чувства порой зашкаливали, хотелось то плакать, то смеяться. И сила…, сила моя была мне не понятна. Свят говорил, что тогда с Андреем, я все верно сделала. Я его просто охладила, так и поступают.

— Вот только взрыв, по какой причине произошел я так и не понял. Зато отчетливо видел, как от тебя к Андрею словно по электрическому проводу пошла энергия, причем очень сильная. — Рассказывал мне брат.

Первый месяц, живя с волком, я более-менее успокоилась, и даже вроде стая начала понемногу меня принимать, все началось с Билинды. Она пришла на следующий день, Сэуша не было дома, он уехал по делам.

— Привет! — Бодро сказала мне женщина.

Я в растерянности открыла дверь и пропустила ее.

— Я сначала думала принести с собой что-нибудь вкусное, но потом поняла, что скорее всего сама буду для тебя не менее вкусной. — Посмотрела она на меня в ожидании, а затем засмеялась. — Прости, глупая шутка.

Я не смело улыбнулась в ответ. И показала ей на диван в гостиной. Мы присели, и я вспомнила о приличиях.

— Хочешь чего-нибудь попить, сок, воды?

— Спасибо, я просто зашла… — Она отвела взгляд и посмотрела в сторону, а я тактично молчала, но кажется, догадалась, чего она хотела. Когда пауза уже затянулась на слишком долгий период, я подсела к ней ближе и обняла. Ее плечи задрожали, и она уткнулась мне в шею и всхлипнула. Я стиснула ее, а она меня в ответ.

Почувствовав ее боль и тоску по сестре, сама не выдержала и заплакала вместе с волчицей.

— Прости, прости, я не хотела, просто… так глупо получилось. Ты там стояла и я понимала, что ты не она, но все же…

Я гладила ее по голове, пытаясь успокоить, а она все всхлипывала и говорила. В конце концов, Белинда начала успокаиваться. Встав, я принесла ей воды и сбегала за фотографиями, теперь бегать мне удавалось раза в три быстрее, удивительно, как я ни во что не врезалась. Все же с координацией движений у меня пока что было не очень хорошо.

Она смотрела альбомы и рассказывала, когда и как были сделаны фотографии.

— Вы были очень близки?

— Да… Она вырастила меня,… я ее как мать чувствовала. Мама умерла, когда я была еще маленькая, несчастный случай, и Киара заменила мне ее.

— Мне жаль…

— Да я уже и успокоилась, просто, когда тебя увидела, вот и …

— Прости, я даже не знала ничего о том, на кого я похожа, — попыталась оправдаться я.

— Я знаю, мне Сэуш все объяснил.

Отложив в сторону альбомы, она взяла пару фотографий Киары с детьми.

— Могу я их взять?

— Конечно. — Я решила, что Сэуш будет не против. Все же Билинда сестра Киары.

— Ты звони в любое время, я, если что могу забежать, я работаю через интернет, так что всегда дома, можешь сама заходить, у нас иногда посиделки с девочками, я тебя тут со всеми познакомлю.

— Я буду рада.

Все же в этом обществе мне жить, это стая Сэуша, и если смогу хотя бы с кем-то найти общий язык, то это будет здорово.

Мы тепло попрощались с волчицей, и я пошла в свою комнату. Теперь я поумнела и приобрела себе планшет и даже ноутбук, кроме того меня еще и Сэуш попросил помочь, перепечатывать его наброски. Так что заняться мне было чем.

23 глава

Когда пришел Сэуш, я рассказала ему про визит Билинды и о фотографиях. Он сначала напрягся, но потом все же успокоился и даже сам полистал альбом.

— Я … видела их… твоих детей…

Осторожна сказала я волку.

Я видела, как задрожали его пальцы, когда он перевернул очередной лист с фотографиями, и от Сэуша повеяло грустью и тоской. Осторожно накрыла его руку своей и погладила.

— Они что-то рассказывали?

Даже не заметила, что задержала воздух и медленно выдохнула. Значит, он мне поверил?

— Они беспокоились о тебе…

— А ее?

И я сразу поняла, что он спрашивает о жене.

— Нет, Киару я не видела… — Было сложно поверить, в то, что он не посчитал меня сумасшедшей, и вопрос вырвался сам собой. — Почему ты… поверил мне?

— Я уже встречался с видящими…

— Видящими?

— Так их раньше называли, это было давно, мне тогда лет двести было, забыл даже, что такое бывает. — Он закрыл альбом и, отложив его в сторону, повернулся ко мне и обхватил мое лицо обеими руками. — Мне так жаль, что я на тебя накричал тогда… А еще мне жаль, что пришлось отдать тебя им…

Он притянул меня и поцеловал, очень нежно и ласково, я приоткрыла губы и поцеловала его в ответ, мы посасывали губы друг друга, и я почувствовала его кровь на своем языке, и меня унесло, я даже не поняла, как оседлала волка и впилась в его шею клыками.

Оторваться мы смогли друг от друга, спустя несколько часов и при этом я абсолютно не чувствовала усталости.

— Я тебя люблю. — Прошептала я волку.

В ответ он обнял меня и нежно начал целовать.

— Такими темпами, мы из кровати никогда не выберемся, — спустя час, еле шевеля языком, шептала утомленная я волку.

Наши дни и ночи были похожи как близнецы, мы просто не вылезали из постели, за исключением тех моментов, когда Сэушу нужно было поесть. Мне же хватало его крови, вот только после еды, до кровати мы не сразу добирались, сплетаясь в объятиях друг друга, прямо в гостиной или на лестнице или даже прямо на кухни.

А еще мы много говорили. Он рассказывал о своей жизни с Киарой, о детях и глупом несчастном случае, произошедшем двадцать лет назад. О том, как Киара из веселой и жизнерадостной оптимистки, превратилась в собственную тень. Как она отказывалась, есть, и пить, и он абсолютно ничего не мог с ней поделать.