Ванильный вкус поцелуя

— Очевидно, ты!

— Не так, Стефани. Я просто не верю, что ты сказала это всерьез.

— Как ты можешь сомневаться?! — вскрикнула она.

— Мне кажется, ты мне не доверяешь. Что-то тебя гложет. Вот когда ты по-настоящему произнесешь: «Я люблю тебя», я буду безмерно счастлив услышать это. — Матео вздохнул и обнял ее за плечи. — Все не так, как раньше, Стефани. На этот раз я не сделаю тебе больно.

В ее глазах потемнело.

— А если я сделаю тебе больно, — еле выдавила она.

— Ты не сделаешь. В тебе нет ничего, что может причинить боль.

О, милостивый Боже! Ей надо было рассказать все сейчас. Но… она не могла. Стефани хотела сначала прожить эти несколько драгоценных дней, прежде чем его глаза потемнеют от гнева, а голос станет холодным и далеким, и ему уже будет все равно, любит она его или нет, потому что Матео будет испытывать к ней лишь отвращение и ненависть!

Глава десятая

Когда Стефани увидела, что Матео небрежно называл фамильным домом, самообладание покинуло ее.

Она ожидала чего-нибудь маленького и симпатичного, похожего на его коттедж на острове; представляла себе его мать и бабушку в черном, как приличествует итальянским вдовам; почти видела, как они с беспокойством ожидают возвращения любимого, единственного сына и внука, который представит им женщину, способную занять в его сердце их место.

Но машина миновала огромные ворота с каменными столбами и двинулась по длинной подъездной аллее, обсаженной древними кипарисами. Впереди Стефани увидела величественный дом, окруженный огромным ухоженным садом. У нее в буквальном смысле открылся от изумления рот. «Дом» Матео больше походил на феодальный замок.

— Неужели ты здесь живешь? — воскликнула она.

Матео весело посмотрел на нее.

— А почему бы и нет?

— Ну… потому что… потому что он слишком большой для двух старых одиноких женщин.

Стефани тут же пожалела о сказанном. Как она могла быть такой нетактичной.

Но Матео совсем не обиделся. Усмехнувшись, он заметил:

— Они много развлекаются. Мне кажется, ты составила о них неверное представление.

Здание было необыкновенно изящным. Средняя часть с четырьмя колоннами поднималась на два этажа, а одноэтажные крылья протянулись далеко в обе стороны. Высокие элегантные окна были сделаны в виде арок.

— Никогда не видела такого красивого дома! — выдохнула Стефани.

— Ты считаешь его слишком роскошным для простого каменотеса?

— Я не говорила этого, — краснея, возразила женщина. — Просто это… ну, ты живешь в коттедже садовника на земле Коринны, когда мог бы позволить себе… — Окончательно сбившись, Стефани замолчала.

— Более величественную виллу по соседству, — продолжил Матео, — которую я унаследовал от деда и которую в настоящее время занимают очень дорогие мне старые друзья из Канады и члены их развалившейся семьи? Ты пришла в смятение из-за этого, Стефани?

— Я не в смятении, — запинаясь, ответила она. — Просто ты никогда не говорил, что ты…

— Богат?

— Ну… в общем, да!

Остановив машину, Матео весело взглянул на нее.

— А надо было? Разве имеет значение, богат я или беден?

Слава богу, ей не пришлось отвечать, потому что появился высокий важный дворецкий, который быстро приблизился и открыл дверцу водителя.

— Добро пожаловать, signor Матео, — приветствовал он. Потом обошел машину и обратился к Стефани. — Buona sera, signora, Добрый вечер, синьора.

— Buona sera, — выговорила Стефани.

— Добро пожаловать на виллу «Валенти».

— Спасибо. — Стефани изумленно озиралась.

— Мама с бабушкой в вечернем салоне, не так ли? — поинтересовался Матео.

— Si, signor. — Лицо мужчины осветилось улыбкой. — И шампанское охлаждается.

— Отлично! — воскликнул Матео и повел Стефани в дом. — Соберись с духом, мое сокровище. Пришло время познакомиться с демоническими дамами. — Наклонившись к ее уху, он тихо добавил: — Еще кое-что: не разглядывай усов моей бабушки, а то она может сглазить тебя. И еще хочу предупредить тебя заранее, чтобы избежать неловкости: у моей матери нет двух пальцев на правой руке — к несчастью, она потеряла их, когда ребенком помогала на каменоломне.

Стефани слушала его и тщетно пыталась успокоиться. В голове была полная мешанина. Оставалось только следовать за возлюбленным и хлопать глазами.

Войдя через высокую резную дверь в огромный вестибюль, они оказались в широком, залитом мягким светом зале. Стефани обратила внимание на высоченные потолки, мраморные полы, портреты в золоченых рамах и огромное количество свежих цветов. Не успела она прийти в себя, как Матео распахнул дверь и буквально втолкнул ее в гостиную, обставленную с необычайным вкусом.

Взгляд Стефани сразу же остановился на двух женщинах, сидевших на роскошных кушетках возле окна. Они тут же поднялись и направились к вошедшим, гостеприимно улыбаясь. Мать Матео была темноволосой, необыкновенно красивой женщиной. Ее прекрасно сшитое платье из кремового шелка ниспадало мягкими складками. Туфли на каблуках имели такой же густой оттенок, что и гранатовые серьги.

Бабушка Матео была самой модной восьмидесятилетней женщиной, которую только можно себе представить. Седые волосы были элегантно подняты кверху и схвачены серебряной заколкой. Длинная до пола юбка из крепа, темно-синяя кофточка, агатовые бусы и очень красивые серьги — такой старушки Стефани видеть еще не доводилось.

Бабушка бесцеремонно оглядела Стефани с ног до головы. Женщина сразу вспомнила недавнюю страсть на песке и сжалась под ее пристальным взглядом.

— Finalmente, ты здесь, наконец-то! — воскликнула мать Матео, целуя его. Затем ее место заняла бабушка, надолго заключив внука в свои объятья.

Матео с благосклонностью принял все это, потом высвободился и подвел к ним Стефани, положив руку ей на талию.

— Madre, nonna, мама, бабушка, позвольте представить вам Стефани Лейланд-Оуэн! Стефани, это моя мама, signora де Лука, и моя бабушка, signora Берлускони.

Мама Матео всплеснула руками. Стефани отметила, что все пальцы были на месте, а ее маникюру могла бы позавидовать и королева. Она обняла Стефани и поцеловала ее в обе щеки.

— Мы счастливы приветствовать тебя в нашем доме, — тепло произнесла она на прекрасном, с небольшим акцентом, английском языке. — Разве не так, madre?

— Si, — согласилась бабушка, тоже целуя Стефани. Ее морщинистое загорелое лицо излучало доброту. Над верхней губой не было и намека на усы, а в черных глазах вовсе не просматривалось желания кого-нибудь сглазить. — Называй меня nonna. Signora Берлускони слишком длинно.