Вдали от тебя

Раздается шум, от которого я поворачиваюсь обратно, так и не дойдя до входной двери. Он пинком перевернул журнальный столик, отправив на пол все содержимое коробки. Он встречается со мной взглядом, и я выплевываю слова, чтобы сломать его, потому что именно этого я сейчас хочу. Потому что он сам вынудил меня рассказать. Потому что он так на нее похож. Потому что он здесь, и я тоже, а ее нет — и это слишком несправедливо.

— Все еще не можешь ненавидеть меня, Трев?

22

ПОЛТОРА ГОДА НАЗАД (ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ)

— Как тебе Кайл Миллер? — спрашивает Мина. Мы уже полтора часа едем в университет Чико, где Трев получает степень бакалавра. Мине нравится брать меня с собой в эти ежемесячные поездки. А я никогда не отказываюсь, потому что обычно я рада, что увижусь с Тревом. Мина хотела выехать пораньше, поэтому у меня не выдаётся шанса принять таблетки, отчего меня всю потряхивает. Не стоило говорить, что я поведу машину, но сидеть на пассажирском месте в дальних поездках мне нравится не больше.

Мы минуем придорожные фруктовые лавки, знаки «ЗАКРЫТО НА ЗИМУ» качаются на ветру. По обе стороны от нас пролетают километры деревьев грецких орехов и оливковых садов, беспросветно чёрных на фоне бледно-серого неба. На пустырях ржавеют тракторы, на проволочных оградах висят уже вечные объявления о продаже.

— Соф?

— А?

— Хватит уже все осматривать тут. Кайл Миллер? Твое мнение?

— Я же за рулем. И с какого перепугу ты заговорила о Кайле Миллере? — Без понятия, почему я притворяюсь, что туплю. Когда Мине становится скучно, она развлекается с парнями.

— Не знаю. Он милый. Он приносил нам кексики, пока ты лежала в больнице.

— Я думала, их его мама пекла.

— Неа, сам Кайл. Мне Адам говорил. Кайл печет. Просто не любит об этом распространяться.

— Ну ладно, кексики — это неплохо. Но он не слишком-то сообразительный. — Я задумываюсь, в этом ли все дело. Что он не будет настолько внимательным, чтобы заметить. Мне всегда боязно, что Трев поймет.

— Кайл не тупой, — возражает она. — И у него такие большие карие глаза. Как шоколадные прям.

— Ой, да прекрати, — огрызаюсь я, слишком напряженная, чтобы скрывать своё раздражение. — Только не говори, что начнешь встречаться с ним лишь потому, что он смотрит на тебя, словно хочет стать рабом твоей любви.

Она пожимает плечами.

— Мне скучно. Мне нужно немного встряски. Этот год как никогда отстойный. Трев уехал, мама пропадает на своих благотворительных мероприятиях. Единственным развлечением за весь учебный год была подготовка к вечеру встреч выпускников.

— Взгляд Крисси, когда Эмбер ударила ее по башке скипетром, стоил всей недели отработки наказания.

Мина ухмыляется.

— А ты разбила ее корону.

Сейчас я и не стараюсь скрыть усмешку.

— Я случайно! Тот поддон был такой неустойчивый.

— Ага-ага, так я тебе и поверила, Соф, — говорит Мина. — Танцы были весёлые, отработка — не очень. Но я и не хочу веселья. Я хочу, чтобы что-то интересное случилось. Как когда пропала Джеки Деннингс.

— Не говори так! Это ужасно.

— Нет ничего необычного в нераскрытых похищениях, — заявляет Мина.

— Ты что, снова на этой теме помешалась? В первый раз было довольно жутко.

— Да ничего не жутко. С ней реально случилось что-то плохое.

— Хватит страдать. Может, она просто сбежала.

— Или, может, она мертва.

У меня вибрирует телефон, Мина достает его и отключает напоминалку.

— Время лекарств?

— Ага. Подашь контейнер?

Она достает его из моей сумки, но не отдает мне. Искоса смотрит на меня, поворачивая коробочку в руках, таблетки стучат о пластик.

— Что? — спрашиваю я.

— Софи. — Все, что она говорит. Единственное слово, но наполнено оно таким беспокойством, в нем столько разочарования.

Мы знаем друг друга до мелочей. Это главная причина, по которой я избегала неотвратимой конфронтации, ведь если я солгу на ее прямой вопрос, то она поймет.

— Я в порядке, — вкладываю в свои слова всю правду, что только могу собрать. — Мне просто нужно принять таблетки. — Кожу покалывает под ее взглядом. И я уверена, что она может разглядеть, как наркотики распространяются по моему телу.

Сосредотачиваюсь на дороге.

Она вертит контейнер в руках.

— Не думала, что тебе до сих пор столько выписывают.

— Ну, да, вот так. — Я словно на краю пропасти в шаге от падения, камни летят вниз из-под моих ног. Я все смотрю на контейнер. Она не отдает его.

И что мне делать, если не отдаст?

— Может, тебе пора прекратить принимать их. Постепенно снижать дозу. Ты на них уже вечность, это явно не идет тебе на пользу.

— Доктора навряд ли с тобой согласятся. — Я уже на грани, стараюсь убрать из голоса предупреждение. Она что, не может просто отдать их?

Видимо, нет. Она различает предупреждение и отмахивается от него, потому что, ну, такая вот Мина.

— Я серьезно, Софи. Ты ведешь себя как... — Она задерживает дыхание. Она не скажет этого вслух. Слишком боится. — Я за тебя волнуюсь. А ты ничего мне не рассказываешь.

— Ты не поймешь. — После аварии у нее осталась сломанная рука и несколько ушибов. У меня же — металл в костях и зависимость от обезболивающих, переросшая в голод, который я не могла — и не хотела — игнорировать.

— Почему ты тогда даже не пытаешься объяснить?

— Нет, — возражаю я. — Мина, отдай. Просто отдай мне таблетки, ладно? Скоро уже приедем.

Она прикусывает губу.

— Ладно. — Бросает контейнер мне на колени и складывает руки на груди, уставившись в окно на голые деревья, мелькающие все быстрее.

Остаток дороги проходит в молчании.

На вечеринке, куда ведет нас Трев, куча народу. Внутри слишком жарко от разгоряченных тел, воздух пропах пивом. Я теряю Мину минут через двадцать после того, как мы пришли, но мы и так едва ли разговаривали после ссоры в машине, поэтому пофиг.

Так я себя успокаиваю.

Музыка ужасна, играет что-то из топ-40, разрывая мне голову на куски. Я хочу лишь уйти отсюда, пешком дойти до квартиры Трева, улечься на его диван, закрыть глаза и исчезнуть на несколько часов.