Вечная ложь

— У тебя прекрасная квартира, — наконец сказал он, повернувшись ко мне лицом.

— Спасибо, — неловко ответила я, не зная, попросить ли его присесть или приказать ему уйти.

— Она тебе идет.

А? — Что ты имеешь в виду?

— Все на своем месте — ты любишь порядок в своей жизни, и это видно. — От него исходила странная вибрация, и я не знала, что с этим делать.

— Лука, почему ты здесь? — спросила я мягко, решив отказаться от игр.

Он прислонился к островной стойке и изучал меня, его глаза внимательно рассматривали меня, пока я не убедилась, что он может заглянуть мне прямо в душу. — Как прошла встреча? — наконец спросил он бесстрастным голосом.

— Нормально. Что все это значит? — Если он собирался играть в игры, я могла прикинуться дурочкой, как никто другой.

— Я хочу знать, почему ты мне солгала. Я с самого начала говорил тебе никогда не лгать мне, не так ли? — Он не выглядел сердитым. Скорее, он был похож на айсберг, отстраненный и жестоко холодный.

Его отстраненная манера поведения должна была стать хорошим знаком, она должна была облегчить объяснение того, что между нами все кончено. Однако в этом плане не было учтено, насколько я буду уязвлена его холодным нравом. Это было все равно что снова предстать перед отцом, объясняя, почему я забыла выключить воду в ванной. Мне не хотелось разочаровывать Луку.

Каждое из отработанных объяснений, которые я репетировала в ванной, испарилось. Вместо этого на глаза навернулись слезы, и я сжала руки в кулаки. — Ты пугаешь меня, Лука. Я не знаю тебя, а ты ворвался в мою жизнь за такое короткое время. У меня появились чувства к тебе, хотя я чувствую, что у тебя есть секреты. Насколько я знаю, каждое слово из твоих уст может быть ложью. Я так разрываюсь, и это пугает меня.

Вот так. Я обнажила себя.

Я не совсем покончила с этим, но я также не была трусихой и не убежала. Я рассказала ему о своих страхах, и независимо от результата, я буду чувствовать себя хорошо от того, как я справилась с ситуацией.

Лука сократил расстояние между нами, проведя костяшками пальцев по моему лицу. — Я никогда не причиню тебе вреда, Алессия. Я знаю, что ты напугана, и у тебя есть на это полное право, но я не хочу, чтобы ты убегала от меня. Если у тебя возникнут проблемы, ты придешь ко мне, и мы будем решать их вместе.

Я опустила взгляд на пуговицы на его белой рубашке и пожевала нижнюю губу. — А как же телефонные разговоры? — спросила я тоненьким голосом. — Звонки по работе, требующие твоего присутствия ночью, разговоры о крови за кровь — все это ненормально. Как мне с этим примириться, если ты мне не лжешь?

Лука притянул меня к себе и прижал к себе, обхватив мои ноги. Он провел меня к кухонному столу и усадил на него, крепко прижав свое тело к моему. — Я не обычный человек, но это не значит, что я собираюсь причинить тебе боль, — прошептал он, глубоко заглядывая в мои глаза. — Иногда такие люди, как мы, отличаются от других. Конечно, ты это чувствовала. Мы не похожи на других овец, которые просиживают свои жизни на рутинной работе. Мы другие, мы оба.

Я вдыхала теплое дыхание Луки, наслаждаясь нашей близостью. — Все, что я знаю, это то, что я вижу, как теряю себя в тебе, а я даже не знаю тебя. Мне нужно, чтобы это замедлилось.

— Разве я сделал что-то, чтобы причинить тебе боль? Подтолкнул тебя к тому, чего ты не хотела, или дал тебе повод бояться меня?

Я медленно покачала головой, чувствуя, как укол вины подтачивает мою решимость. Во время каждой нашей встречи Лука вел себя со мной исключительно по-джентльменски — плутовато, но все же по-джентльменски. Я приняла за пару односторонних телефонных разговоров и позволила своему воображению разгуляться. Хотя я отметила, что он не сказал, что именно я подслушала.

Взгляд Луки упал на фотографию в рамке рядом со мной. Это была фотография моих сестер и меня с родителями во время нашего последнего семейного отпуска на Багамах, все загорелые и улыбающиеся — это был один из моих самых любимых снимков. Он поднял рамку, чтобы внимательнее рассмотреть фотографию.

— Ты не такая, как я ожидал — ничего этого не должно было случиться. — Он говорил почти под нос, как будто слова не предназначались для моих ушей.

— Что не должно было произойти? — Неужели он хотел, чтобы мы были один на один, когда впервые пригласил меня на свидание? Меня бы не удивило, если бы он не был привычен к отношениям. Такие мужчины, как Лука, не были парнями с заборчиком.

— Я не должен хотеть тебя, — сказал он, когда его глаза вернулись к моим.

— Иногда не имеет значения, чего мы хотим или в чем нуждаемся. Иногда жизнь просто такова. Я нутром чувствую, что ты мне не подходишь, но это ничего не меняет, — тихо призналась я.

Он отложил рамку и снова повернулся ко мне. — Ты не единственная, кто знает, что это неправильно.

— Почему для тебя плохо то, что ты хочешь меня?

Его челюсть сжалась, и его рука ласково провела по моей руке. — Потому что ты все неизмеримо усложняешь.

Ай. Я поджала губы и посмотрела в окно гостиной, внезапно желая уйти от этого разговора. В горле запершило от слез. Именно поэтому я и пыталась уйти от него — Лука был душевной болью, которая только и ждала этого. Во мне закипал гнев, что всего за несколько минут я позволила ему снова проникнуть под мою кожу.

Лука повернул мое лицо к себе и смахнул набежавшую слезу. — Сложное — не всегда плохо. На самом деле, в последнее время сложность выглядит очень, очень хорошо. — Затем он поцеловал меня, мягко, сладко, его губы медленно двигались по моим.

Инстинктивно мои руки потянулись к его пиджаку, чтобы притянуть его ближе. Его губы изогнулись в улыбке, прежде чем он углубил поцелуй, от его прикосновения мои губы стали припухшими и нежными. Мне нравились нежные поцелуи, но мне также нравилось неистовство — словно его потребность во мне была ненасытной, зияющей пещерой, которую невозможно заполнить. Он вырывал воздух из моих легких и уносил меня по реке желания.

Мы оторвались друг от друга только тогда, когда раздался стук в мою дверь. Я втянула воздух, пытаясь вернуться в свое тело.

— Ты ждешь кого-то другого? — спросил он вкрадчиво, его глаза чуть сузились. Он ревновал? От этой мысли у меня внутри все сжалось.

— Здесь как на Центральном вокзале, — пробормотала я, соскальзывая с прилавка. — Это должна быть Джада, моя кузина — она единственная, кто приходит без предупреждения. — Ну, до встречи с тобой.

Когда я двинулась к двери, Лука протянул руку и шагнул передо мной, чтобы посмотреть в глазок. Кого он думал там найти?

Когда он отступил назад, я посмотрела на него. — Удовлетворен? — самодовольно спросила я.