Вечная ложь

— Думаю, нет; просто это необычно. Большинство парней не хотят иметь ничего общего с моей сумасшедшей семейкой.

— Я думаю, мы оба знаем, что я не большинство парней.

Без шуток. — У моего отца есть единственный брат и сестра, которая просто сумасшедшая. Моя мама была единственным ребенком — ее мама так и не смогла зачать второго ребенка. Она очень близка с мамой Джады, а папа — лучший друг моего дяди Сэла.

— Это его брат?

— Нет, на самом деле он не родственник — это почетный титул. Они знают друг друга с детства.

Он сделал паузу, размышляя. — Логично. Никто из моей семьи, кроме Ари, не связан со мной кровным родством.

— Семья бывает разной.

— Правда?

Я обдумывала его вопрос. Я всегда считала, что семья не обязательно означает кровное родство, но подельники по мафии, похоже, не подходили под это определение. Люди, с которыми ты работаешь, не обязательно были семьей. Я не могла представить, как присяга в клубе автоматически заставляет каждого из его членов чувствовать себя семьей.

Когда я не ответила, Лука продолжил. — Мы всегда преданы семье. Я доверяю им свою жизнь — разве это не то, что ты считаешь семьей?

—Наверное, да, — ответила я.

— Это не то, что ты себе представляешь, обещаю. Просто постарайся быть непредвзятой.

— Хорошо.

— Мне нужно идти. Я зайду к тебе после ужина.

— Хорошо.

— Спокойной ночи, детка.

— Спокойной ночи, Лука.

Я не просто тонула, я сняла спасательный жилет и пушечным ядром летела в глубину.

19

АЛЕССИЯ

Снежный ком: нарастать или становиться больше, значительнее, интенсивнее и т.д. с ускоряющейся скоростью.

Этот термин не является по своей сути хорошим или плохим. Иногда снежный ком может использоваться для описания серии удачных событий, например, 'карьера молодого актера пошла в гору после его появления в фильме, получившем Оскар'. В других случаях этот термин может означать гораздо более катастрофическое развитие событий. В этих случаях термин может вызвать образ лавины, а не дружелюбного снеговика. Крошечные кусочки снега на вершине горы мирно падают, пока не наберут достаточно веса и не превратятся в неудержимую силу природы.

Для невинной жертвы, оказавшейся на ее пути, нет спасения.

Единственная надежда на выживание — это удача.

Когда земля содрогается и массивное белое облако несется вниз по склону горы, тем, кто оказался на его пути, остается только напрячься и надеяться, что этого будет достаточно. Самое сложное в лавине — никогда не знаешь, когда она может сойти. В одну минуту ты вдыхаешь свежий горный воздух, наслаждаешься видом, а в следующую — оказываешься погребенным на глубине шести футов, не в силах дышать от удушающего веса всех этих крошечных снежинок.

Если когда-либо и был идеальный день для схода лавины, то это был понедельник.

Я ужасно боялась этого первого дня возвращения на работу, но была вооружена планом, поэтому мои нервы были в пределах разумного. Прежде чем отправиться в свой офис, я поднялась на лифте прямо на девятый этаж и промаршировала в отдел кадров. Секретарши за столом не было, но, заглянув за угол, я увидела, что сотрудники собрались кружком в маленькой комнате отдыха и что-то увлеченно обсуждают.

— Извините, что прерываю вас, я надеялась, что кто-нибудь сможет помочь мне с личным делом.

— Не проблема, дорогая, — сказала пожилая женщина, работавшая за стойкой регистрации. — Мы просто говорили о том, что произошло в выходные — такая трагедия!

— Что случилось? — Неужели я пропустила террористический акт или какое-то другое событие? Я была слишком занята своими проблемами, чтобы обращать внимание на окружающий мир.

— Роджер Коулман был...

— Бет, он был ее боссом, — вмешался один из остальных.

—О, — вздохнула она, ее глаза стали мягкими. — Мне очень жаль сообщать тебе это, дорогая, но мистер Коулман был убит в субботу. Это было во всех местных новостях; я удивлена, что ты не видела. — Все шесть пар жалобных глаз устремились на меня, внимательно ожидая моей реакции.

Роджер был мертв.

Не просто мертв, а убит.

Я была в шоке — не могла отреагировать, потому что не могла переварить неожиданную новость. Вместо этого я кивнула и, спотыкаясь, вышла из кабинета. Я не могла подняться наверх; мне нужно было уединиться, чтобы подумать. Я вернулась к лифту, рядом с которым находилась комната технического обслуживания. Поспешив внутрь, я закрыла за собой дверь и опустилась на большую картонную коробку.

Источник моих мучений в течение целого года был мертв.

Я была свободна.

Облегчение, которое я испытала, было настолько велико, что я почувствовала физическую легкость, почти головокружение. На какой-то миг я задумалась о том, что это неправильно, что я рада смерти человека. За этой мыслью последовал образ за образом ехидного лица Роджера, когда он комментировал мои ноги или любовался моей грудью. Я все еще чувствовала его непрошеную твердость, прижатую к моему заду несколькими днями ранее, когда он, вполне вероятно, изнасиловал бы меня, если бы не появился Лука.

Нет, я имела полное право радоваться.

Роджер был отвратительным человеком, и мир стал лучше без него.

Как он умер? Я даже не подумала спросить. Они сказали, что он был убит — значит ли это, что он был убит? Или они имели в виду, что он погиб в автокатастрофе или в результате другого несчастного случая? Я достала телефон и набрала в Гугле Роджер Коулман.

Нью-Йоркский бизнесмен Роджер Коулман найден мертвым рано утром в воскресенье. Коулман получил многочисленные ножевые ранения в результате, судя по всему, удивительно жестокого нападения бандитов.

Бандитское нападение? Ни хрена себе!

Помимо того, что Роджер был извращенцем, он, насколько я могла судить, выглядел вполне благополучным человеком. Мое сознание пришло в замешательство. Как на Земле он оказался убит бандитами? Это могла быть случайная встреча, но ножевое ранение с многочисленными ранами звучало довольно преднамеренно — не то что шальная пуля, убившая маму Луки.

Лука — мог ли он иметь к этому какое-то отношение? Оглядываясь назад, я удивляюсь, что он даже пальцем не пошевелил, когда поймал Роджера, напавшего на меня. Он был не из тех, кто подставляет другую щеку. Он даже почти не говорил об этом инциденте, когда мы приехали к нему домой. Я знала, что это повлияло на него; он практически вибрировал от гнева.