Вечная ложь

— Я верю тебе, и я сообщил об этом Комиссии, но это не значит, что Галло не будут действовать против тебя. Пришло время выйти из укрытия.

Темный взгляд Энцо встретился с моим, и я увидел на его лице неохотное согласие. Он знал, что это единственный выход, даже если это означало вывести его семью на чистую воду. — Полагаю, ты надеешься, что я буду настолько благодарен за эту информацию, что не обращу внимания на тот маленький трюк, который ты провернул, рассказывая моей дочери о семье.

Черт. По шее пробежал жар, но я воздержался от того, чтобы поправить воротник, чтобы ослабить давление. — Она в опасности. Держать ее в неведении — только усугублять ситуацию.

— Это не тебе решать. — Его глаза были стальными кинжалами, сверлящими меня насквозь.

Мой подбородок слегка опустился, но я не сказал ни слова. Он был прав, и мы оба это знали. Я совершил нечто потенциально непростительное, почти не задумываясь о последствиях. В тот момент единственное, что имело значение, — это не дать Алессии ускользнуть от меня. Я мог бы сказать, что ее безопасность была моим главным приоритетом, но это была ложь.

К счастью для меня, я мог вернуться к этому оправданию, но оно не было истинной мотивацией моих действий. Страх был, но это был страх, что она больше никогда не будет со мной разговаривать, а не страх за ее безопасность. То, что я сделал с ее боссом, вывело ее за грань — это было ясно написано в глубине ее остекленевших глаз.

Единственным действенным способом заставить ее изменить свою точку зрения было разрушить розовую пелену, которую возвели вокруг нее ее родители. Когда она увидит, что я не так уж отличаюсь от людей, которых она называла семьей, возможно, она впустит меня в дом. По крайней мере, это не даст ей захлопнуть дверь перед моим носом.

Независимо от моих причин, Энцо имел полное право выпотрошить меня.

Я предал священную клятву и поставил под угрозу его отношения с дочерью. Как сказал мужчина, это было полным безумием, что я подошел прямо к его входной двери. Теперь мне оставалось только надеяться, что он окажется милосердным человеком и увидит в моих действиях мужество.

— Моя дочь, похоже, испытывает к тебе чувства. Я не могу представить, что твое убийство улучшит мои и без того натянутые отношения с ней. Если я позволю тебе уйти отсюда, пойми, что во второй раз я не буду столь великодушен. — Угроза, скрытая в его словах, отразилась на его каменных чертах. Это не была карточка с правом выхода из тюрьмы, меня предупреждали.

Я покинул дом Дженовезе без каких-либо недостающих или сломанных частей тела, поэтому я считал поездку неистово успешной. Энцо теперь был в курсе действий Сэла и растущей опасности, окружающей его семью. Беспокойство, которое я выразил за Алессию, было вполне обоснованным. Не было никакой гарантии, что кто-то не станет мстить, даже без одобрения Комиссии.

Чем больше я думал об этом, тем больше мне нужно было ее проведать. Я сказал ей, что дам ей свободу действий, но мне нужно было увидеть ее самому, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Неизрасходованный адреналин после встречи все еще циркулировал в моем организме, поэтому я решил сначала зайти в спортзал, прежде чем навестить Алессию. Если я приду к ней взвинченным, а она набросится на меня, как раньше, я могу сделать то, о чем потом буду жалеть. Привязать ее к кровати и трахнуть, чтобы она подчинилась, может показаться хорошей идеей в тот момент, но это вернется и укусит меня за задницу. Я шел с ней по тонкой грани, и я знал это.

Я поехал прямо из дома Энцо в спортзал. В багажнике у меня всегда лежал комплект спортивной одежды, который не раз оказывался полезным. Когда я вошел в старое, затхлое здание склада, Рафи был уже экипирован и занимался с тяжелым мешком. Я кивнул ему и пошел в раздевалку, чтобы переодеться и вернуться к спаррингу с ним.

— Я так понимаю, охота идет не очень хорошо? — спросил Рафи, когда я присоединился к нему у мешка.

— Вообще-то, она закончилась, — спокойно ответил я, обхватывая себя руками.

— Что ты имеешь в виду? Ты нашел его?

— Да, я был прав — это был ее отец. Только что с ним встречался.

— Черт возьми, у тебя есть яйца. — Он ударил меня по плечу, высунув свой необычно длинный язык. — Рад, что ты еще жив.

— Он был не в восторге от моего присутствия, но он ничего не знал о дерьме Сэла, так что он был рад, что я заговорил.

— Этому двуличному засранцу лучше бежать — за ним будут охотиться все пять семей. — Он поднял кулак, вытянув пальцы, как пистолет, и сделал вид, что стреляет. Подобное дерьмо не позволит Рафи стать кем-то большим, чем просто солдатом. Он был хорошим парнем, но уличная ловкость не давалась ему естественно.

— Комиссия соберется в четверг. До тех пор мы ждем. Никаких несанкционированных ударов, даже ради мести — ты знаешь это, — предупредил я его, выпрямившись.

— Да, да. Но это не значит, что мы не можем вместо этого выбить дерьмо из этого мешка.

— Именно. — Закончив с обертыванием, я сжал кулак и нанес по мешку первый из сотен жестоких ударов.

22

АЛЕССИЯ

Я ничего не слышала о Луке с тех пор, как он ворвался в мою квартиру накануне. Весь вечер я провела в раздумьях, но единственное решение, которое я приняла, заключалось в том, что пришло время привлечь Джаду к сотрудничеству. Это было нелегко сделать. Рассказав ей, я могла подвергнуть ее опасности, а я не хотела навлечь на себя неприятности за распространение информации. Однако было множество контраргументов. Я могла рассчитывать на то, что она будет держать рот на замке, к тому же она заслуживала знать, что происходит в нашей семье. С более эгоистичной точки зрения, я должна была рассказать ей, чтобы она помогла мне понять, что, черт возьми, я должна делать. До этого момента она помогала мне принять все важные жизненные решения, и я с трудом представляла себе, как буду продвигаться вперед без нее.

Рассказать Джаде — это одно, а моей сестре Софии — совсем другое. Она так настойчиво прокладывала свой собственный путь, и я не хотела нарушать ее прогресс, бросая к ее ногам наши семейные секреты. Лицемерно, я знаю, но она была моей младшей сестрой, и я чувствовала себя защитницей. Такая информация все меняла.

Как только ты узнаешь, пути назад уже не будет.

Мы с Джадой решили встретиться за обедом в небольшой пиццерии недалеко от ее квартиры. Обычно я старалась питаться здоровой пищей, но стресс, вызванный моей нынешней ситуацией, требовал углеводов. Много углеводов. Когда Джада приехала, мы заказали по огромному куску пиццы, а затем нашли столик в патио на улице, чтобы уединиться.

— Какие последние новости? — спросила она, совершенно не обращая внимания на бомбу, которую я собиралась бросить ей на колени.

— Этот разговор потребует еще одного предупреждения.

— Я поняла — ты, я, больше никто. Выкладывай, — сказала она, пассивно махнув на меня рукой.

— Боже, ладно. Итак, я решила, что будет лучше порвать с Лукой. Мы поссорились — это было ужасно. Потом он сказал мне кое-что, что изменило все, и единственная причина, по которой я рассказываю тебе об этом, заключается в том, что это касается и тебя тоже.

— Меня? — замялась она.

Я оглянулась, чтобы убедиться, что поблизости нет посторонних ушей. — Да. Лука не единственный, кто состоит в мафии — практически вся наша семья... связана с ней. Джада, мой отец — босс, настоящий крестный отец.

Она опустила свою пиццу на бумажную тарелку, ее брови плотно сошлись. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я знаю, это звучит безумно. Я тоже сначала не поверила, но я поговорила с отцом, и он признал это. Мама знает, Мария — одна из них, и дядя Эдуардо — твой отец — тоже мафиози. — Я позволила информации осесть в памяти, откусывая кусочек пиццы, пока Джада смотрела на свою.