Вечная ложь

— Ты работаешь в этом здании? — Прислонившись плечом к боковой стене, он продолжал сосредоточивать все свое внимание на мне, не возвращаясь к своей стороне лифта.

— Да, я работаю в Triton. А ты?

— Нет, я здесь по делам. — Он долго смотрел на меня. Казалось, что он оценивает мою значимость, как будто он мог видеть глубоко внутри меня и просматривал мои самые личные мысли. Напряжение в маленьком пространстве было более чем ощутимым — это была физическая сила, давящая на мою кожу.

Наконец, он нарушил молчание. — Лука, — представился он, протягивая руку.

Он представлялся. Он легко мог бы отступить на свою сторону кабины и игнорировать мое существование, пока за нами не придет помощь, но он этого не сделал. Он завязывал разговор. Была ли я ему интересна или он просто развлекался, чтобы с пользой провести время?

— Алессия.

Его рука была грубой, но теплой, и он держал мою гораздо меньшую руку дольше, чем это было необходимо. Когда он отпустил мои пальцы, его большой палец провел по тыльной стороне моей руки, посылая мурашки по коже, каскадом поднимаясь по руке и опускаясь в живот.

— Итальянка?

— Да, — ответила я. — С огромной семьей, чтобы доказать это.

Он ухмыльнулся, но прежде чем он успел ответить, лифт с треском ожил. Как только мы начали подниматься, он опустил руку и нажал на кнопку СТОП. Лифт снова остановился, и я в замешательстве нахмурила брови.

— Дай мне свой телефон, — мягко приказал он, протягивая ладонь.

Позже, вспоминая этот момент, я удивлялась, почему я послушалась этого человека. Он легко мог забрать мой телефон, чтобы я не могла позвать на помощь, и напасть на меня, но эта мысль не приходила мне в голову. Его слова были как удар кнута, заставивший меня действовать.

Он изогнул бровь. — Разблокируй его, Алессия.

Мое имя на его языке было самым сладким нектаром, который я только могла себе представить — восхитительным, заманчивым и опасно притягательным. Малейшая нотка страха кольнула меня в затылок. Где-то в глубине души я чувствовала, что этот мужчина способен расправиться со мной — взять меня целиком, перестроить мои внутренности и выплюнуть обратно после того, как я стану неузнаваемой.

Я укоряла себя за то, что слишком остро реагирую. Это был пятиминутный разговор с мужчиной в лифте, а не брак по расчету. Мне нужно было взять себя в руки. Как только он снова нажмет на кнопку, мы отправимся в путь, и я, скорее всего, больше никогда его не увижу.

В его нагрудном кармане раздалось жужжание. Он достал свой телефон и начал печатать, а мой телефон по-прежнему крепко сжимал в другой руке. — Я бы хотел узнать больше о тебе и твоей семье, но, похоже, наша поездка почти закончилась.

Он закрыл пространство между нами, и вместо того, чтобы вернуть мой телефон, он протянул руку и засунул устройство обратно в мою сумочку, сделав нас в нескольких сантиметрах друг от друга. Его пульсирующее тепло излучалось от него, побуждая меня сократить расстояние и прижаться своим телом к его. Мои глаза метнулись к его глазам, мой рот мягко приоткрылся, пока я пыталась сохранить самообладание.

— Я свяжусь с тобой, — прохрипел он, прежде чем отступить назад и нажать кнопку позади себя, не разрывая нашей связи. Как только двери открылись, он исчез.

Черт возьми, что только что произошло?

Это было похоже на сцену из фильма — в реальной жизни такого дерьма не бывает. Да, я была привлекательной женщиной, но это обычно означало, что меня окликали строители и приставали мерзкие придурки. Редко кто добивался такого внимания, и почти никогда чувства не были взаимными с моей стороны.

Кабинет моего отца был единственным вдоль стены с окнами, полностью закрытым для уединения. Он находился на противоположном конце этажа от моего кабинета, поэтому я не так уж часто с ним сталкивался. На самом деле, моя работа в отделе маркетинга не требовала особого взаимодействия с должностью генерального директора, но время от времени у меня возникали вопросы по бюджетированию или какие-то другие деловые вопросы, которые требовали подписи отца.

В данном конкретном случае у меня были документы по бюджетированию, которые требовали его подписи. Когда я подошла к открытой двери, я услышала ровный голос отца, который разговаривал с кем-то из своего кабинета. Я на мгновение прислушалась у двери, чтобы решить, стоит ли мне подождать или вернуться позже.

— Я звонил, чтобы поговорить с представителем по бетону сегодня утром, узнал, что парень покончил с собой, — донесся голос отца.

— Парень Вентури? Тот, с которым ты встречался на прошлой неделе? — Я узнала этот голос — это был давний лучший друг моего отца, мой дядя Сэл. Я не была уверена, был ли Сэл технически моим родственником — он не был дядей, но носил этот почетный титул с тех пор, как я была маленькой. Он был частью нашей семьи столько, сколько я себя помню. Он даже был почетным гостем на похоронах моего брата.

— Да. Повесился всего через день после того, как я с ним поговорил. Не уверен, как это повлияет на мои переговоры о цене. Если его двоюродный брат возьмется за дело, это будет кошмар. — Мой отец никогда не отличался особым сочувствием, поэтому его комментарий меня не удивил.

— Фредерико?

— Да, этот человек — сумасшедший, — ворчал отец.

Я решила, что их разговор не был слишком деликатным, и высунула голову из-за угла. — Простите, я не помешала? — осторожно вклинилась я.

— Алессия — мой любимый профессионал по маркетингу! — позвал дядя Сэл. — Ты совсем не помешала, проходи.

— Привет, дядя Сэл! Что ты здесь делаешь?

— Я был неподалеку и решил украсть твоего отца на обед. Как поживаешь? — Он поднялся со стула, который занимал, и обнял меня, поцеловав в щеку, как он всегда делал.

— Все отлично, просто у меня были кое-какие бумаги для папы.

— Энцо, эта твоя девочка скоро прогонит тебя с работы! — пошутил он с теплой улыбкой.

— Посмотрим — у нее еще все впереди, — холодно ответил он. Мой отец остался сидеть за своим столом, не включившись в наш обмен мнениями.

Сэл отмахнулся от него, словно комментарий моего отца был ерундой. — Эта — трудяга. Я не сомневаюсь, что скоро она будет сидеть в этом кабинете.

— Ладно, пойдемте обедать, пока вы не заставили меня уйти на пенсию. — Мой отец медленно поднялся и подошел к месту, где на стене висел его пиджак. — Алессия, ты можешь оставить бумаги на моем столе. Я посмотрю на них, когда вернусь.

Я улыбнулась двум мужчинам, когда они прощались. Я и не надеялась, что меня пригласят на обед. Было ли это потому, что в их глазах я все еще оставалась ребенком, или просто потому, что я была женщиной, я не знала, но какова бы ни была причина, я не была желанным дополнением к их обеду.