Вечно 17
Шрифт:
– Зачем это все..? В чем подвох? – произношу я. В горле першит, и мой голос напоминает старый мотоцикл, что не заводился долгие месяцы. Парень улыбнулся.
– Подвох есть, ты права, – я так и знала, – а в чем именно ты сейчас узнаешь. Ты кушаешь мои пончики, а взамен отвечаешь на мои вопросы, окей?
Я начинаю смеяться. Что за ещё детские игры? За кого этот человек меня принимает? Думает, если у него есть еда, то я сразу начну быть его рабыней? Я не попадусь на этот крючок.
– А мне что из этого будет? – с хитрым взглядом смотрю на Эрика. Тот поднял брови вверх и удивлённо посмотрел в мои глаза.
– Я же сказал: тебе еда.
Я цыкнула.
– Так не пойдёт. Взамен хочу еду и ответы.
Эрик сидит с коробкой пончиков в руке и думает.
– Первый вопрос, – начал Эрик, протягивая мне шоколадный пончик и горячий напиток. Я аккуратно хватаю еду и вслушиваюсь в вопрос, – почему ты плакала?
Логично было думать, что первый вопрос будет именно такого рода. Другого я не ожидала и уже была готова дать ответ. Я осторожно откусываю шоколадное «счастье» и поднимаю взгляд на парня. Эрик снял с себя джинсовый пиджак, и я увидела его белую водолазку.
– Я поссорилась с другом, – с набитым ртом отвечаю я, делая глоток горячего шоколада.
Эрик откусывает пончик с ванильным кремом и медленно кивает.
– Мой черёд, – отрезала я, – кто с тобой на этой фотографии? – я указала взглядом на лобовое стекло. Парень оглянулся, а затем вернул своё внимание на меня. Я сверлю его вопросительным взглядом, но тот не спешит давать ответ.
– Это мой отец… – кашлянул тот, ёрзая на одном месте. – У него лейкемия. Он умирает. Ему осталось жить меньше двух месяцев, и вряд ли он доживет до моего выпускного вечера.
Я чувствую скорбь, хоть этот человек пока ещё жив. Не могу представить эти чувства, что испытывает сейчас Эрик. Его отец умирает! Что может быть хуже смерти близкого человека? Боже, я готова зареветь на глазах брюнета и прыгнуть в его объятия, сказав утешительную речь, к которым он уже наверняка успел привыкнуть. Рак – это своего рода топор, что рубит веревку между нами и людьми, которыми мы дорожим. Я не хочу видеть терзающую муку в глазах больных. Я готова пожертвовать всем на свете, лишь бы отец Эрика остался жив. Хочу, чтобы он попал на выпускной сына и увидел его свадьбу. Почему люди страдают из-за споров жизни и смерти? Это несправедливо!
Мне становится невыносимо тяжело, словно на моей шее висят железные цепи, от которых нельзя избавиться. Я хочу сказать Эрику все, что чувствую, но не могу. Мне больно, как и ему. Он должен это знать.
– Мне правда жаль… Эрик, я… – пытаюсь сформулировать речь правильно, но получается плохо. Прячу глаза, чтобы парень не заметил солёную воду на щеках.
– Знаешь, что меня нервирует? Я знаю, что мой отец умирает и ничего не могу изменить! Беспомощность заставляет человека мысленно покончить с собой. Я пытаюсь что-то делать для него, но все бестолку. Он умирает с каждым днём, с каждым вздохом, с каждой секундой… А я просто стою перед ним и молчу. Разве это нормально? Я уже думаю смириться с правдой. Но правда в том, что он умирает. Как можно смириться с тем, что тот, кого ты любишь скоро уйдёт из твоей жизни?
– Эрик, – я понимающе смотрю на него. Мне уже не кажется, что передо мной тот грубиян из автобуса. Передо мной открытый человек, который не может принять правду. Мы с ним в чём-то похожи: он не может отдать отца в руки смерти, а я не могу отпустить папу из нашей семьи, только у Эрика все ужасней. – Ты должен быть сильным, ради своей мамы. И хватит думать о том, что твой отец скоро умрет. Ты наоборот должен быть с ним рядом, улыбаться, смеяться, пока у тебя есть такая возможность… Ведь время не наш товарищ, они со смертью сговорились…
Брюнет задумчиво смотрит в лобовое стекло. Жизнь медленно идёт своим чередом. Люди проходят мимо машины, изредка заглядывая в окно, и проходят мимо. Светофоры горят, автомобили едут, облака плывут по голубому небосводу,
прикрывая солнце. Мне становится так угрюмо и одиноко, что на минуту кажется, словно мир стал черно-белым. Это пугает.– Спасибо, Рэйчел, – ухмыльнулся Эрик, – не думал, что буду обсуждать эту тему с тобой.
Обидно, но я все же натягиваю улыбку. Вновь хватаюсь за пончик и откусываю его, направляя свой недовольный взор на ровное лицо брюнета, что все ещё глядит куда-то вдаль. У него ровный, прямой нос с немного острым кончиком, большие, припухлые губы, напоминавшие бархатную розу; его ресницы настолько длинные, насколько это только возможно. Я смотрю на его кудри и начинаю представлять, как трудно парню удаётся их укладывать. Не знаю почему, но я улыбнулась. Чёрт возьми, я улыбнулась, а затем, осознав, что слишком долго смотрю на Эрика, начинаю чувствовать прилив крови к щекам. Зеленоглазый парень это замечает.
– Ты чего так покраснела? – спросил тот, ухмыляясь. Я ещё больше покраснела. Что же это!
– Душно очень, может, отключишь печку? – предложила я, и парень повиновался.
– Расскажи о себе, – просит тот.
Меня начинает трясти, как от сильного энергетика. С чего бы это ему стала интересна моя жизнь? Меня это удивляет, но и почему-то начинает окрылять.
– Мне семнадцать лет. Заканчиваю старшую школу. Люблю читать.Что ещё..?
Парень фыркнул.
– Неужели у тебя такая скучная жизнь?
– И ничего она не скучная! Обычная жизнь среднестатистического подростка, – обижаюсь я, – а у тебя как?
– У меня все по-другому, – тут же отвечает парень, – я занимаюсь своим любимым делом – борьбой.
– И тебе это нравится?
– Конечно. Тебе же нравится слушать музыку? – я кивнула, – Ну вот, практически одно и тоже.
Я улыбнулась. Парень смотрит на меня несколько секунд, а затем произносит: «У тебя что-то на губе…» и приближается ко мне в плотную. Я чувствую, как сотрясается мое сердце, как бьется в судорогах. Мне не хватает воздуха, и я начинаю задыхаться. Эрик приблизился к моему лицу и убрал рукой шоколад с верхней губы. Я смущённо смотрю вниз, сдерживая внутренний фейерверк, брызги шампанского. Это трудно объяснить, ведь слова сразу же отбрасываются…
В машине стоит тишина, что сразу же исчезает, когда послышался звук сообщения на моем мобильнике. Я судорожно хватаюсь за него и смотрю на экран.
Роуз: Прости. Я не смогла прийти на игру. Кто победил?
Чувствую, как злость охватывает мою голову. Мне снова хочется закричать, но теперь именно на блондинку. Именно из-за её персоны я поссорилась с Беном. Она предала меня и его, и это больно, обидно, но простительно. Мне сейчас меньше всего хочется с кем-то ссориться. Роуз – не просто моя лучшая подруга с детства. Она часть моей жизни. Ещё в детском саду мы дали клятву быть вместе всегда и навечно. Если больно мне – больно и ей, если плачет она – плачу и я. Наша жизнь полна поворотов, тупиков, пропастей, но, когда рядом с нами есть близкий человек, то поворот можно пропустить, тупик перейти, а пропасть перепрыгнуть. В мыслях не могу представить людей, у которых нет точки опоры – друзей. Я должна быть выше своих эмоций. Не нужно позволять боли отнимать у тебя близких людей.
Чувствую на себе тяжёлый взгляд брюнета, что отпивает глоток горячего напитка. Я просто сижу и смотрю на свой мобильник, экран которого уже успел погаснуть. Не могу собраться с мыслями: что делать? Куда идти? Я запуталась.
Левой рукой поправляю каштановые пряди, а правой верчу сотовый телефон.
– Рэйчел? – тихо произнёс Эрик. – Ты в порядке?
В порядке ли я? Хм-м, какой сложный вопрос. Я не знаю. С одной стороны я помирилась с отцом, а с другой поругалась с Беном. Почему так: решаю одну проблему, как наваливается другая? Мне вечно что-то мешает. Я протяжно выдыхаю, облокачиваясь на спинку сиденья. Эрик не получил желаемый ответ. Парень ещё несколько мгновений смотрел на меня, а затем отвернул голову в противоположную сторону. Отлично, я его обидела. Как, оказывается, легко ранить людей.