Вечное царствование

Келли шагнула вперед и положила руку на первую ступеньку лестницы. — Если он думает, что мы просто останемся здесь внизу и убежим, как маленькие испуганные ягнята, если он нам прикажет, то…

— Все чисто, — донесся до нас его голос, и я вздохнула с облегчением.

— Ну что ж, — пробормотала Келли, ступая на лестницу. — Этот маленький ягненок получит свою куртку.

— А может ли этот маленький ягненок привести меня к новому нижнему белью? Я случайно надела сегодня эти узкие трусики, — сказала я, чувствуя, как эти никчемные лохмотья лезут мне между ягодиц.

— О нет, только не те жмущие трусики, — посочувствовала она.

Они сливались с другими моими трусиками, так что я никогда не знала, когда надевала этих ублюдков. И к тому времени, как они начинали свою экспедицию в мою задницу, я уже всегда была вне дома. Сегодня, как никогда, мне не нужно было, чтобы они проклинали мои ягодицы. Но вот мы здесь.

— Я уберегу твою задницу, Монти, в свободном мире наверняка найдется куча новых трусиков. Трусики, разработанные для максимального комфорта задницы.

Я улыбнулась при этой мысли, когда она выбралась из водостока, и когда я последовала за ней наверх, папа протянул руку, чтобы помочь мне подняться на ноги.

Моя голова прошла сквозь дыру, и в легкие хлынул воздух со вкусом бесконечных возможностей и будущего, которое начинало казаться достаточно реальным, чтобы к нему прикоснуться.

Тень птицы проплыла над нами, и папа выпрямился, а его рука скользнула в карман куртки, чтобы достать кухонный нож, который он там спрятал. — Давайте двигаться дальше. Мы слишком близко к забору, нас легко могут заметить.

Келли серьезно кивнула, и между нами снова возникло напряжение, когда она быстрым шагом направилась к многоквартирному дому впереди. Я бежала рядом с ней, а папа держался у нас за спинами, как ангел-хранитель, готовый обернуть свои крылья вокруг нас и увести в безопасное место, если на нашем пути возникнет опасность. Но, к сожалению, он не был способен на что-то подобное.

Келли протиснулась в дверь, и мы последовали за ней в мрачный атриум, аккуратно закрыв дверь за собой. Это было не совсем безопасно, но здесь мы были вне поля зрения, и по выражению лица Келли я поняла, что у нее есть план.

— Пойду возьму кое-что из одежды в квартире, где я была в прошлый раз. Через дорогу есть старый продовольственный магазин. — Она указала на выход на другой стороне атриума. — Вы двое отправляйтесь туда, возьмите любую еду, какую сможете, а я встречу вас там. Максимум десять минут, а потом мы можем отправиться навстречу закату и все такое, — сказала она.

— Я думаю, нам следует держаться вместе. — Папа нахмурился.

— Так будет быстрее, — пообещала Келли. — Я буду быстрой.

— Я просто хочу убраться отсюда к чертовой матери, — сказала я, оглядываясь через плечо и чувствуя, как близко Сфера.

— Нет никакой гарантии что мы раздобудем припасы дальше, — обеспокоенно сказал папа. — Нам нужно получить все, что мы можем, пока это доступно для нас.

— Тогда давайте перестанем терять время. — Келли повернулась и направилась к двери справа от нас, а я с беспокойством смотрела ей вслед.

С ней все будет в порядке. Она крутая, и мы снова будем вместе через десять минут.

— Давай просто поторопимся, — сказала я, пробегая к двери через атриум и протискиваясь сквозь нее, сбивая пыль, так что она осыпалась мне на плечи.

На улице за ней находился обещанный продовольственный магазин, вывеска над которым обветшала, но стеклянная витрина чудесным образом осталась целой. Мы с папой поспешили перейти улицу, и он сильным ударом плеча распахнул дверь, обнажив пространство за ней.

— Трахни утку, — выдохнул он, когда я последовала за ним внутрь, и у меня отвисла челюсть.

— Трахни целую стаю уток, — сказала я, осматривая клад, который мы только что обнаружили.

Еда.

Банки, пакеты, бутылки, да что угодно, все было здесь. Не бесконечное количество, но достаточно. Нетронутое и настолько чертовски близко к Сфере, что это была абсолютная пародия на то, насколько голодными мы были, когда все это было так близко. Просто бери и ешь.

— Это, должно быть, шутка, — прорычала я. — Вот ублюдки. Это было здесь все это время? Все это гребаное время? — Я набросилась на папу, задыхаясь и полная ярости.

Я видела в нем ту же ярость, когда он шагнул вперед и схватил жестянку с одной из полок, сжав ее с такой силой, что металл погнулся в его кулаке.

Мне хотелось кричать — нет, я хотела драться. Я хотела увидеть, как эти вампиры голодают, я хотела, чтобы они почувствовали боль от голода, я хотела, чтобы им было больно, и они истекали кровью и…

— Дыши, малышка, — подбодрил папа, убирая банку в свой рюкзак и придвигаясь, чтобы обхватить ладонью мою щеку. Я посмотрела в его каштановые глаза, которые были зеркальным отражением моих, чувствуя, как в горле поднимается жгучий кислый вкус несправедливости. — Оставайся со мной. У тебя все получится.

Я сделала вдох, затем другой, усмиряя злобного зверя, проснувшегося во мне, и находя дорогу обратно, в более спокойное, отстраненное место.

— Это несправедливо, — прошептала я, зная, насколько бессмысленными были эти слова, как редко кто-либо из нас утруждал себя их произнесением. Потому что, конечно же, это было несправедливо. Это и не должно было быть справедливо.

Папа убрал руку с моей щеки и указал на банки. — Тогда пойдем поищем что-нибудь повкуснее. Хватай, что сможешь унести.

У меня отлегло от сердца при напоминании о том, как близко мы были к спасению, и я быстро уложила в рюкзак столько еды, сколько смогу унести, и папа сделал то же самое.

Когда мы вышли из магазина, я взвалила сумку на плечи, и ее вес стал залогом того, что нам предстоит несколько хороших обедов.

В тот момент, когда мои ноги коснулись потрескавшегося асфальта снаружи, я поняла, что что-то не так. Это было изменение в атмосфере, ветер, казалось, шептал в небо о нашей гибели. И в этом торопливом топоте босых шагов было одно слово, которое, казалось, выделялось среди всего этого хаоса и звучало в моей голове, как мой собственный голос, кричащий во всю мощь моих легких.

Вампир!

Эта дрянь обогнула многоквартирный дом впереди нас, нечеловечески визжа, с широко раскрытыми глазами, оскаленными клыками и выражением мании голода на лице. Инстинкты подсказывали мне бежать, но я ни за что не оставлю Келли здесь, и, когда отец достал из куртки кухонный нож, я поняла, что он настроен так же.

— Беги, Монтана, — рявкнул он, затем бросился вперед с ревом сумасшедшего, размахивая кухонным ножом, готовясь к столкновению.

— Нет! — В ужасе закричала я, роняя рюкзак и судорожными пальцами вытаскивая одну из консервных банок.