Вечное царствование

Очевидно, это была самая большая информация, которую я собиралась получить, но и ее было достаточно, чтобы мой пульс учащенно забился.

Карета тронулась с места, и я с восхищением смотрела на мир, разворачивающийся за окном, на лес, расстилающийся перед нами в чарующий пейзаж. Листья слетали с ветвей, кружась на ветру и рассыпаясь по земле. Золото, жженая умбра, огненно-оранжевый и лимонно-желтый цвета. Больше цветов, чем я когда-либо видела сразу, застряв в монотонном мраке Сферы. Даже несколько деревьев, казалось, поникли, как будто их дух был сломлен, но они никогда не демонстрировали столько красок, как сейчас.

Некоторое время мы ехали по извилистой тропинке, затем проехали крошечный мост, под которым протекала сверкающая река. По ее поверхности плавали большие птицы, неторопливо направляясь вниз по течению, у многих из них были ярко-зеленые головы. Вокруг них на поверхности крутились листья в форме звезд, вращаясь под силой течения. На это было так умиротворяюще смотреть, и я обрадовалась, когда тропинка повернула, и мы двинулись вдоль реки, чтобы я могла продолжать лицезреть, любуясь ее видом.

— Кто это? Мангус? Нет, мангуси, это множественное число, верно? — Спросила я, не сводя с них глаз.

— О чем ты там болтаешь? — Эрик спросил без всякого интереса.

— Птицы на воде, — сказала я, указывая на них и оглядываясь на него.

Он в замешательстве посмотрел на меня, затем на птиц, плывущих по течению, прежде чем жестокий восторг промелькнул на его лице. — Я полагаю, что название, которое ты имеешь ввиду, — гуси, бунтарка.

— Я была близка, — сказала я, пытаясь удержать осколки своего достоинства, которые он намеревался вырвать.

Его удовлетворение только росло, как всегда, принижая меня. — Ни в малейшей степени. Это утки. Если быть точнее, кряквы.

— Что ж, извините меня за то, что я не специалист в оркилоголии, ваше высочество, — сказала я с фальшивой теплотой.

— Орнитологии, — поправил он, его ухмылка только усилилась, и раздражение промелькнуло во мне. — Скажи мне, Бунтарка, какими были твои увлечения в твоей Сфере? Они явно не включали изучение мира природы. На что ты тратила все свое время? Собирала палки в грязи?

— Как ты смеешь, — прорычала я, намеренно занеся кулак.

Мне очень хотелось ударить его, стереть эту высокомерную ухмылку с его слишком совершенного лица, но он протянул руку и поймал мое запястье, опустив голову так, что его лицо оказалось совсем близко к моему.

— Теперь осторожнее, маленький человечек. Ты обещала вести себя прилично, — предупредил он, его дыхание само по себе было греховным: мята с примесью мышьяка.

— Ты провоцируешь меня, чего ты ожидал? — Я зашипела, и он придвинул свое лицо еще ближе, его губы оказались в дюйме от моих. Я представила себе, что поцелуй этого язычника сам по себе был бы знаком смерти, потому что, без сомнения, за этим быстро последовал бы глубокий и кровавый укус.

— Я принц и, как таковой, могу поступать так, как мне заблагорассудится. Однако ты — вздорный маленький человечишка с неблагодарным сердцем. Тебя приютили и накормили, не так ли? Ты бы предпочла, чтобы мы оставили тебя на милость голодающих бродяг моего вида? Ограды защищали тебя от гораздо худшей участи, чем та, которую ты предположительно пережила под нашей опекой. Тебе не мешало бы помнить об этом.

— Я бы предпочла встретиться лицом к лицу с пятьюдесятью падальщиками, чем вечно сидеть в клетке, — прошептала я.

— Что ж, продолжай в том же духе, и я с удовольствием устрою спектакль, — сказал он, отодвигаясь от меня и поворачиваясь, чтобы посмотреть в противоположное окно.

Я уставилась на него, скрипя зубами, прежде чем, наконец, снова посмотреть на открывающийся вид, не позволяя ему испортить его. Деревья поредели, и мы внезапно оказались на аккуратной травяной полосе, которая вела прямо к огромной белой стене впереди. За ней возвышались грозные небоскребы, в которых отражались темные облака, и казалось, что в них заключено все небо, приковывая к себе все мое внимание.

Карета замедлила ход, когда мы подъехали к железным воротам в стене, и двое стражников поспешили вперед с блестящими мечами на поясе. Они проверили экипаж, прежде чем заглянуть внутрь, но Эрик не обратил на них никакого внимания, его взгляд был прикован к странному устройству в его руке. Оно было похоже на миниатюрный телевизор, и я подумала, не то ли это устройство, которое папа называл телефоном.

Потеряв интерес к его маленькой штуковине с картинками, я вернула взгляд к виду, когда охранники открыли ворота и мы проехали через них. Мы выехали на улицу, которая была такой широкой, что на ней могли разместиться пять экипажей бок о бок. По дороге проехало несколько сверкающих черных машин, а несколько вампиров в зеленых плащах сидели верхом на лошадях и скакали рысью по дорожке, предназначенной, похоже, специально для этих животных. Карета остановилась, и я прижалась щекой к окну, пытаясь разглядеть верхние этажи зданий, чувствуя себя ребенком, окунувшимся в новый мир чудес. Это был волнующий, пугающий и, возможно, один из самых захватывающих моментов за всю мою жизнь, и я просто всем сердцем желала, чтобы Келли и папа тоже были здесь и стали свидетелями этого.

Мне нужно было увидеть больше. Узнать больше. У меня никогда раньше не было таких желаний. Папины истории всегда были занимательными, но они полагались на наше воображение, и теперь границы его были предельно ясны. Это было по-настоящему. Я могла бы протянуть руку и прикоснуться к этому, почувствовать это, испытать это.

Я уже наполовину поднялась со своего места, когда мы свернули за угол на более узкую дорогу, проезжая мимо внушительных черных многоэтажек, отмеченных королевским красно-бело-синим флагом. Вампиры непринужденно бродили по улицам, выглядя на удивление нормальными среди странного окружения. Я заметила парочки, держащиеся за руки, женщину, любующуюся сверкающей водной гладью, мужчину, читающего книгу на скамейке. Мне следовало бы разозлиться на все это, но это было все равно что наблюдать за животными в их естественной среде обитания. Странно увлекательно.

— Он такой… большой, — пробормотала я себе под нос, и Эрик схватил меня за платье, резко дернув, чтобы моя задница снова ударилась о сиденье.

— Он называется Нью-Йорк, — подсказал Эрик, и я тихим голосом повторила сорвавшиеся с его губ слова. — И, если ты встанешь в движущемся экипаже, ты, вероятно, ударишься головой, когда лошади наберут скорость. Я подозреваю, что это может быть достаточно травмирующее, чтобы убить тебя.

— Я не такая хрупкая, — пробормотала я, но больше не вставала.

— Я не согласен. — Он бросил на меня слегка озадаченный взгляд, прежде чем продолжить смотреть на свой телефон.

— Как это работает? — Спросила я, разглядывая странный предмет.

Эрик нахмурился, затем быстро передал мне, и я взвесила прохладную вещицу на ладони, не зная, что с ней делать.

— Нажми на экран, — приказал Эрик.

Я сделала, как он сказал, и он засветился, открывая серию разноцветных квадратов, которые манили меня присмотреться поближе.

Эрик протянул руку и нажал на кнопку с полумесяцем. — Ты можешь звонить людям с него.