Вечность спустя

— Давай ключи.

Яна бросила на Андрея удивлённый взгляд и тихо засмеялась:

— Какой деловой, — заметила, но подчинилась.

— Какой есть, — усмехнулся, а в почти чёрных глазах искры. — Поехали?

Не стала ничего спрашивать, просто позволила себя увлечь за собой, усадить на пассажирское сидение, словно была хрупким сосудом, в котором плескались тысячи самых противоречивых эмоций.

Хлопнула дверца, отсекая Яну от всего мира, раскрылась возле соседнего сидения, и Андрей сел рядом, и терпкий аромат одеколона окружил.

— Есть не хочешь? — спросил, а Яна вспомнила, что так ничего сегодня и не съела.

Даже любимый мамин пирог в горло не полез.

— В ресторан больше не поеду, — улыбнулась и, сбросив туфли на пол, подняла ноги на сидение.

Постепенно расслабилась, а Андрей сидел совсем рядом, потирая бороду, а она следила за его движениями и не могла налюбоваться, таким спокойным он казался в этот момент. Именно это спокойствие почти умиротворяло, а боль внутри утихала.

— Нет уж, хватит ресторанов, наелись, — улыбка заиграла на губах, мальчишеская и беззаботная.

Завёл мотор, и Хаммер рванул в ночь, и Яна закрыла глаза, почему-то жалея о том, что букет любимых ирисов остался на столике. Почему-то именно его жалела в этот момент больше всего.

Проехали пару километров, и Андрей свернул к обочине, где стояла чёрная иномарка, а на капоте сидел мужчина в белой футболке и чёрных джинсах, выпуская в тёмное небо, усеянное бриллиантами звёзд, сизые дымные струйки.

Яна не видела в темноте его лица, но показалось, что ему лет сорок, но какое в сущности дело до возраста незнакомого мужчины.

Прошла пара минут, и Андрей снова скользнул в салон машины, заводя мотор.

— Кто это?

— Начальник моей службы безопасности, пару часов как в городе. Он твою машину к моему дому отвезёт.

— Знаешь. Игорь много сегодня плохого сказал, — Андрей нахмурился, дёрнулся. было, но Яна сжала его ладонь, отвлекая, — но в одном я могу с ним согласиться: без меня ты очень многого добился. И я очень тобой горжусь.

— Нашла повод.

— Нет, правда. Ты ведь всё это заслужил, как никто другой, заслужил. — Взмахнула рукой, заметив, что спорить собрался. — Не нужно, я ведь права.

Усмехнулся и, перевернув её руку, оставил нежный невесомый поцелуй на ладони.

Яна вздрогнула, пытаясь понять, есть ли границы у её любви к нему. Каждое его движение, каждое слово, взгляд вызывали внутри такие эмоции, что не понять и не измерить. Столько потерянных лет, потраченных на ерунду, но вместе с тем они ведь и, правда, очень многого добились.

— Куда мы едем? — спросила просто, чтобы не тонуть в вязкой тишине. наполненной тяжёлыми мыслями.

— Помнишь, как однажды мы прятались от дождя в одном из заброшенных павильонов старого рынка?

Яна улыбнулась, потому что не могла и не хотела забывать такие моменты, когда сердце разрывало от нежности и глупой любви.

— Ты оставил меня тогда и принёс мороженое. Много, целое ведро, и оно казалось таким вкусным, хоть я и не очень его любила.

— А сейчас любишь?

— Сейчас да.

Засмеялась, понимая, что все эти годы, так или иначе, пыталась быть ближе к Андрею. Даже мороженое полюбила, хотя в юности была совсем к нему равнодушна, но каждый раз, покупая очередную порцию, вспоминала тот день и будто бы переносилась туда.

Старый рынок встретил их вечерним оживлением, а бойкие торговцы заманивали покупателей, пытаясь распродать оставшееся на прилавках. Это место, казалось. никогда не засыпало, закрываясь лишь ближе к полуночи. и к пяти утра снова наполнялось звуками и летящими по воздуху ароматами свежей выпечки. домашних колбас и овощей.

— Я здесь, кажется, и не была после того дня ни разу. — заметила Яна, когда Андрей вёл её вперёд, крепко держа за руку.

— А я, когда вернулся в город, почему-то первым делом сюда заехал, — сказал. глядя на неё через плечо, а на губах играла озорная улыбка.

— Мороженое покупал? — улыбнулась, заправляя за ухо упавшую на лицо прядь.

— И это тоже.

Шли вдоль многочисленных торговых рядов, вдыхая ароматы и наслаждаясь странным покоем в суетном море, что бурлило и пенилось вокруг. Вскоре большой бумажный пакет был наполнен доверху разнообразной снедью, а Яна почти одурела от запахов и звуков. В животе урчало, усталость давала о себе знать, но она, несмотря на это, была счастлива. Вот просто идти с Андреем, наслаждаться теплом широкой ладони, которым он щедро делился с ней.

— А вот и мороженое, — сказал, останавливаясь возле крошечной палатки, а женщина в белоснежном переднике — хранительница широкого ларя, наполненного мороженным, приветливо им улыбнулась. — Эх, жаль то уже не выпускают, ну и ладно.

Как Яна не сопротивлялась, но Андрей набрал полный пакет прохладного лакомства, будто не мог остановиться, желая скупить абсолютно всё, что выпускает современная промышленность. Поняла, что спорить бесполезно, махнула рукой и смирилась с участью лопнуть этим вечером от переедания.

— Ты сумасшедший, — сказала, когда складывали пакеты с покупками в багажник.

Лишь мороженое оставили в салоне, потому что справедливо опасались, что к концу поездки оно превратится в кисель.

— Нет, — отрицательно качнул головой, захлопывая багажник, — я человек, который обещал тебе всё исправить. А свои обещания я не выполнил лишь однажды, и из этого ничего хорошего не вышло, потому в эти игры больше не играю.

Потянул за руку, утягивая за собой, а Яна не спорила, переполненная счастьем.

Нашли тот самый павильон, почти уже разрушенный под весом времени и чужого равнодушия, и воспоминания, бушевавшие столько лет внутри, причиняющие боль впервые не ранили.

До глубокой ночи сидели, наблюдая за редкими прохожими, поедая шоколадное мороженое прямо из большого ведра, а оно, мягкое и оплывшее, казалось самым шикарным деликатесом на всём белом свете.

29 Глава

Все дни до конца недели буквально пролетели. Яна работала по шестнадцать часов, не имея порой возможности даже выпить чашку кофе. Усталость сбивала с ног, но это была приятная усталость, не позволяющая о чём-то печалиться. Куда важнее всех душевных терзаний были вовремя подготовленные документы для очередного тендера и встреча потенциальных партнёров фирмы в аэропорту.