Ведьма ищет фамильяра (Срочно!)

Ох, еле выскользнула. Нужно взять на заметку, что зелье истинных чувств нужно варить не только много, но и давать сразу. Пусть времени у меня до следующего проклятья будет только до заката, но отсроченное исцеление приводит к таким вот последствиям: жажда жениться у мужчин увеличивается, и чем ближе к закату, тем сильнее стремление.

Благо в тот момент, как я вывернулась, мне удалось уловить едва заметный аромат того самого зелья, что мне необходимо: запах лимонника и малины, да еще коричневой коры, которую пекарь в нашей академии натирал на терке и по щепотке сыпал в булочки — умопомрачительный запах.

Я бежала, жених следовал, наступая на пятки, а аромат зелья усиливался и становился таким насыщенным, что хоть ложкой ешь. Сильное зелье.

Я влетела в помещение, даже не поняв, куда меня так несло, схватила кружку, от которой даже дымок еще исходил, и повернулась к Арису.

— Пей, да не глотком, дурень ты этакий, палец обмакни и оближи — тебе этого в самый раз хватит.

Я прямо с замиранием сердца смотрела, как этот недотепа выполняет требования: проглотил, сморщился, а потом встрепенулся. Уф, как быстро! Нужно научиться такое забористое зелье делать, глядишь, иным просто понюхать будет достаточно.

Но нужно проверить.

— Полегчало? Все еще хочешь на мне жениться?

— Да, нет, отстань, ведьма, — парень сбежал так быстро, что даже обидно стало на мгновение, но потом полегчало — не нужен мне этот горе-жених.

Кстати, у кого хоть я это зелье вырвала из рук? Если зелье такое крепкое сварили, значит и проклятье нужно снимать мощное, а тут я.

Осмотрела комнату, молодую красивую женщину, что за столом сидела, между делом позавидовала ее белым локонам и красивой фигуре, и застыла на ногах. Словно в глазах рябит и жжет, когда песок попадает.

— Вы меня извините. Я ваше зелье от самой окраины ощутила — вы прямо моя спасительница. Этот горе-страж за мной с самого утра топает и замуж зовет — надоел страшно.

— Ну а что ж ты его так? — женщина поднялась с лавки, а сама смотрит на кружку с явным сожалением. Неужели я ей все испортила? Что ж у нее за проклятье такое, раз зельем можно целую армию на путь истинных чувств вернуть?

Я занервничала, а когда я нервничаю, меня сложно остановить — слова так и льются из меня потоком.

— Если бы он по-настоящему, а тут проклятье подцепил, что на меня навели — он за время моего путешествия уже пятый такой. У меня у самой зелье неплохо выходило делать да непутевых этих отгонять, но ингредиенты закончились. А ваше зелье — просто феерично — пары капель хватило, чтоб проклятье убрать. Меня, кстати, Арина зовут, извините, что вторглась во владения…

У женщины был мелодичный голос, такой красивый, что я снова залюбовалась, вернее заслушалась. Есть у меня такая черта — люблю все красивое.

— Ена, но я гостья — хозяйка тут Ямира.

Так это не Ямира? Кто ж эта женщина? От нее такой аурой мощной веет теперь, когда она встала, что как-то страшно стало — ведь не верховная ж, в самом деле, в Ля-Гуш прибыла, а я со своим разгильдяйством на нее сразу напоролась.

— Арина? — хриплый голос отвлек меня от разглядывания и перетянул внимание на себя. Откуда-то сбоку вышла старая ведьма, вся морщинистая, горбатая, со слезящимися глазами и такой мощной аурой, что только присутствие этой Ены смогло замаскировать ее. — Внучка Агаты?

Так это и есть Ямира?

Глава 4. Заколоченный дом

Арина

Я смотрела на свой дом, в котором провела детство, и удивлялась: заросший бурьяном и лебедой палисадник, потрескавшиеся стены, в трубе на крыше вывалился кирпич, ставни, когда-то выкрашенные в ярко-синий цвет, потускнели и облупились.

Не таким должно быть жилище ведьмы. Во всяком случае, не таким я его помню.

У нас росли ромашки и одуванчики, последние всегда были желтыми и никогда не пушились. Под моим окном всегда цвел и плодоносил одновременно куст черной смородины — моей любимой ягоды. Ставни у нас были всегда распахнуты и яркими пятнами выделялись на фоне побеленных стен, а из трубы всегда поднимался беловатый дым.

Ямира не долго продержала меня в лавке: показала документы, по которым ей разрешалось проживать в этом доме еще полгода после моего возвращения, отдала ключ от большого амбарного замка, что висел на покосившейся калитке, дала с собой компоту и пирога, которым угощала странную гостью, и отправила домой.

Правда на пороге старушка меня раз десять обняла да раз пять чуть не расплакалась, вспоминая моих бабушку и маму, а потом еще после, когда я предложила ей помогать в лавке и перенимать опыт. Ну я-то предложила все же из корыстных целей: кто меня еще научит варить такое убойное зелье? И, возможно, вместе мы справимся с наложенным в сердцах и от вспыльчивости проклятьем Гриммуардины Перруани.

Только потянулась к замку, как за спиной раздался насмешливый голос:

— Не советую трогать эту железяку: проклятьем пришибет — мало не покажется.

Развернулась, чтобы глянуть, кто тут такой знающий, особенно про проклятье, а на меня смотрят такие синие глаза, каких ни у одного человека не видела. Почти провалилась в этот взгляд, да только насмешливое фырканье вернуло меня на бренную землю и в наш мир, чтобы я смогла оценить не только глаза, но и все остальное, что принадлежало хозяину насмешливого голоса. А посмотреть было на что: высокий, мускулистый, гибкий, с пшеничными волосами, почти выбеленными солнцем, с кожей, позолоченной загаром, и жемчужной улыбкой.

Мечта-ааа!

Где-то на третьем курсе учился с нами один маг, звезда и негласный король академии. Люций Трой. Такой же гибкий и ясный, да еще и блондин ко всему прочему. По нему все девчонки академии с ума сходили, чуть ли не хвостиками за ним бегали. Ох, сколько ж на него зелий приворота извели, а я слезы глотала и локти кусала, потому что у меня вообще ничего не получалось, в отличие от остальных. А Люций никому не отказывал, на привороты поддавался и с девчонками любовь крутил…до утра, а потом переходил к следующей.

А потом выяснилось, что он в наш мир из какого-то ведьминого круга попал, спонтанного. А весь его магнетизм — это особенность их мира и конкретно его расы. Всем девушкам раздали тогда маленькие артефакты, которые отводили его магию притягательности, и он стал… нет, не обычным, — он был все еще безумно красивым — но вот привлекательность, сводящая с ума, исчезла.

Так вот блондин, что стоял у ограды, был чем-то похож на Люция. Очередная красивая картинка. Хотя сердечко скакнуло пару раз, намекая, что не плохо бы с этим завтра встретиться на рассвете и проверить его стойкость к ведьминым проклятьям.