Ведьма-воровка, что крадет талант и вдохновение

Собравшись перейти дорогу, Мур вдруг почувствовал жуткий холод, который пробирал до костей. Как за такое короткое время успело так похолодать? Детектив оглянулся и увидел, что прохожие, как ни в чем не бывало, прогуливаются по проспекту в своих все тех же легких одеждах. Никому не было холодно, кроме него.

Не успел он проанализировать это странное явление, как ему на глаза попался Май, весь в слезах. Он выбежал из дома напротив в мокрой сорочке для сна – он неистово кричал и звал на помощь.

Мур бросился к нему со всех ног, и, схватив его за плечи, спросил грозным тоном, чтобы парень хоть немного пришел в себя:

– Что случилось?

– Моя сестра! Моя сестра! Она мертва! – захлебываясь слезами, невнятно повторял в ужасе парень, – она повесилась! Она повесилась! Ведьма убила ее!

От крика мальчика содрогнулся шумный проспект города, и все внимание было приковано только к нему.

4.

– Это так унизительно торчать здесь, когда все журналисты находятся сейчас на выставке скандинавского фольклора. По слухам там будет сам Джес Оксфольт – а он тот еще скандалист. Сколько же всего я могу упустить из-за такой вот ерунды! – с этими словами Чарли Фленсик демонстративно закатил глаза и, перекинув небрежно фотоаппарат через плечо, удалился в другую комнату, оставив присутствующих в полнейшей растерянности.

Квартира, что некогда снимала Антони Мармальд – начинающая юная балерина, которая к слову уже стала примой Балетного театра, была наглухо забита людьми. Здесь настолько было не продохнуть, что втиснуться в эту толпу казалось крайне сложно.

Поначалу, когда Май разрыдался на всю улицу жутким плачем, к нему тут же кинулись местные полицейские, которые следили за порядком. И вот спустя жалких полчаса возле двери уже толпились мимо проходившие зеваки, цирковые артисты, выступающие на соседней площади, которые по их словам, прибежали, прервав очередное шоу; повар с булочной напротив, кухарка и прачка из соседнего дома, два адвоката из того же здания, юристы, пресса мелких издательств, шесть частных детективов, которые тут же умудрились затеять драку, и во главе всего этого находился Мур Лисц, которого самым несправедливым образом прибывшие полицейские не пустили в квартиру. И даже когда Мур им представился, они только поспешнее закрыли перед его носом дверь. Мая он больше не видел – паренька ловко утащил прибывший на место преступления психолог.

Но тут дверь перед детективом волшебным образом распахнулась – и перед ним предстал человек, которого он меньше всего желал видеть из всех людей когда-то и ныне живущих. Этот молодой человек был стройного телосложения, изысканно одетый, с русыми волосами и карими глазами. Его черты лица были по–лисьему так же остры, как и его язык. И хотя его улыбка поначалу казалась приятной и добродушной, то со временем, если вглядеться, она превращалась в ехидную и пренебрежительную ухмылку. И становилось совершенно ясно, что перед вами тот, кто не пощадит ни одну живую душу в погоне за своими гнусными и отвратительными целями. Это был не кто иной, как Чарли Фленсик – журналист, который когда-то очень сильно подпортил жизнь Муру Лисцу.

– Что ж, это конечно так нелепо сейчас прозвучит, – заговорил он, словно змея выплевывая яд, – вас, Мур Лисц, просят зайти. Мне выпала огромная честь доложить вам об этом лично. Ой, чего это я так распинаюсь, будто вы государственный служащий, вы же теперь пали так низко, что обычные постовые смотрят на вашу персону сверху вниз.

– Здравствуйте, дорогой Чарли, безусловно, вы, как всегда, чертовски правы. Но хочу заметить, что, однако, смотреть на вас так же тошнотно, как и читать ваши статьи в утренней газете.

– Весьма признателен, – улыбнулся Фленсик, пропуская Мура, чтобы тот вошел, – но разве не благодаря моим «тошнотным», как вы выразились статьям, вы находитесь прямо-таки здесь, а не в своей занюханной конторе?

– Беру пример с вас! А как же, лезть туда, куда не просят – это же ваш девиз по жизни!

– Не знал, что вы так отчаянно мне подражаете! Казалось бы, я вам не очень-то и симпатичен, а тут такое дело, выходит просто-таки кумир!

– Да боги упасите! Не видал за всю жизнь человека, который бы захотел быть похожим на клоуна!

Подоспевший пожилой инспектор, один из тех, что вел это дело, вовремя одернул молодых людей – еще бы чуть-чуть и все присутствующие были бы в курсе содержания этой драмы.

– Я прошу прощения, господа, что прерываю вашу дружескую беседу, но Май – брат, покончившей с собой девушки, хочет видеть именно вас, Мур Лисц. – Он растеряно посмотрел на детектива и показал жестом руки куда идти.

Квартира выглядела роскошно – комнаты были просторны и огромны, а потолки такой высоты, будто тут проживал знатный дворянский род.

Вся большая зала была заполнена людьми – сюда, наверное, вызвали всю труппу Балетного театра. Посредине стены, напротив входа возвышался шикарный камин. Поодаль него располагались старомодные кресла с потертой обшивкой. Два уютных дивана стояли по обе стороны от журнального столика, книжные шкафы мрачно нависали позади них в самой темной стороне комнаты. В углу находилась вьющаяся лестница, ведущая наверх, рядом красовался блестящий рояль. Окна, вид из которых выходил на главную площадь города, доставали высокого потолка, украшенного лепниной. Под окнами ютились маленькие пуфы, сделанные в старинном стиле. Не возникало сомнения – весь гарнитур – это ручная работа самых дорогих и известных мастеров, которые славились на весь высший свет. И это только гостиная, а ведь еще апартаменты включали в себя две спальни, гостевую, две ванных комнаты, кухню, столовую, балкон, кладовую и комнату для прислуги. Тут все настолько кричало о помпезности, что невольно возникали мысли о присутствии в жизни девушки богатого, а, следовательно, влиятельного поклонника. Ведь даже будучи примой Балетного театра, она бы просто не смогла содержать такие роскошные апартаменты в одиночку.

Размышляя о личной жизни Антони Мармальд, Мур наткнулся взглядом на младшего брата девушки, который всем своим существом ссутулившись, вжался в кресло. Он выглядел пугающе пустым, словно перед Муром сидел не человек, а кукла. Его потерянный взгляд говорил о том, что парень пока не до конца осознал случившееся. Его руки безжизненно свисали по бокам, а ноги были повернуты носками друг к другу. Вся эта картина поразила Мура до глубины души.

– Май, этот джентльмен сказал, что ты хотел видеть меня… – очень тихо и аккуратно заговорил детектив. Мальчик поднял на него свои глаза окутанные печалью и также тихо ответил:

– Да, я хотел, чтобы вы присутствовали на допросе. Мне не будет так одиноко…

От его голоса становилось не по себе. Словно морозный туман, он окутывал и отделял от остального мира. Май выглядел пугающе спокойным.

– Тогда пройдемте все в комнату, господин Разовски уже ждет нас. – Вмешался пожилой инспектор.

У Мура упало сердце от неожиданного подкравшегося страха. Знакомая фамилия острым лезвием ножа ранила его слух, врезаясь в самую подкорку мозга. Одно слово и он вновь чувствовал себя совсем мальчишкой – таким неуклюжим и неопытным. Стыд и позор завладели детективом, и он хотел тут же убраться отсюда прочь, но не смог. И все дело было в этом господине Разовски, профессоре и бывшем наставнике Мура еще со времен его обучения в Полицейской академии. Этот старик был невероятно язвителен, брюзглив и не имел привычки быть снисходительным к окружающим. Некогда этот консерватор очень гордился своим блистательным учеником – Муром Лисцем, находя его поразительно смекалистым молодым человеком, чей ум был остер, словно кинжал. Но когда его наилюбимейший ученик попал в передрягу, потеряв репутацию и став мишенью для критики озлобленного общества, господин Разовски тут же сменил щедрую милость на гнев. Он не только публично отрекся от Мура, как от своего приемника, но и при каждом удобном моменте на лекциях в академии приводил его в пример как ученика, который подавал надежды, но, не совладав с самолюбием, очень быстро потерпел крах.

И вот сейчас стоя посреди тонких фигур балерин, балерунов и мрачных следователей, что их допрашивали, Мур вновь почувствовал себя тяжелой ветвью, которую тянет вниз.

Теперь стало ясным, почему полицейские даже не стараются разобраться в данном деле, списывая все на банальные самоубийства. Ведь всем заправлял Альберт Разовски.

Подавляя закравшийся ужас, Мур с невозмутимым лицом последовал в комнату на встречу со своим прошлым, которое его никак не могло оставить в покое. Чарли Фленсик все это время незаметно наблюдал за происходящим, и конечно, не смог воздержаться от ядовитого комментария в сторону своего врага: