Ведьмин камень

Николай закрыл трубку рукой и прошептал мне:

– Он требует, чтобы я подъехал в его лавку.

– Соглашайтесь, – кивнула я.

Николай снова поднес трубку к уху:

– Фридрих Карлович!.. Что?.. Ни с кем не говорю... Никому не шепчу... Нет, я один... Ах, все слышите? Ну и слух у вас! Да, есть тут один человек, что-то вроде частного детектива... Хорошо, подъедем.

Николай положил трубку на аппарат.

– Кажется, нас раскусили, – сказал он.

– Надо было лучше прикрывать трубку, – усмехнулась я. – Ну что, в таком случае едем вместе?

Глава 7

Ювелирная лавка находилась в цокольном этаже старого здания. Вывеска гласила, что здесь производят ремонт и изготовление на заказ любых ювелирных изделий, а также их оценку и скупку. Мы с Николаем спустились вниз по деревянным ступеням и оказались возле железной массивной двери. С трудом открыв ее, вошли в небольшое помещение, сделанное под старинную купеческую гостиную. Все здесь было как из музея – кресла, тумбы, горка. Даже цветастые занавески с оборкой. За высокой деревянной перегородкой сидел старик в клетчатом пиджаке с черными нарукавниками, как бухгалтерский служащий послевоенных времен. На лбу у него было увеличительное стекло на резинке. По эту сторону перегородки стояла пожилая дама с ридикюлем. Старик что-то вертел в руках.

– Тясяча рублей, мадам, больше не могу.

– Это же старая вещь! – умоляла женщина, прижимая руки к груди. – Возьмите хоть за две...

– Вот именно: старая, а не старинная. Что называется, почувствуйте разницу. Или оставляете за тысячу, или забирайте. Решать вам.

Дама, вздохнув, махнула рукой:

– Ну, давайте за тысячу...

Получив от ювелира деньги, она, вздыхая, ушла. Мы же с Николаем, напротив, подошли к стойке.

– Чем могу служить, молодые люди? – спросил старик, погладив свою седую бородку.

– Я – брат Ярославы Львовны, – сказал Николай.

Старик закивал:

– Я понял. Это хорошо, что вы позвонили. Я знаю о смерти вашей сестры, примите мои соболезнования. Хорошая была женщина, да будет земля ей пухом! Года три назад она вылечила мою супругу. Эта симпатичная молодая девушка – тот самый частный детектив?

– Да.

Старик снова покивал:

– Я даже не буду спрашивать, как вас зовут. Если вы пришли с братом Ярославы Львовны, значит, у вас на то есть причина. Я ведь и сам хотел звонить вам: теперь, когда Ярослава умерла – вечная ей память, – вы, наверное, будете продавать ее перстень?

Мы с Николаем переглянулись.

– Н-не знаю, надо подумать, – промямлил Николай, – а что, у вас есть ко мне предложение?

– У меня есть к вам деловое предложение. – Старик понизил голос. – Я в свое время делал его вашей покойной сестрице, но она почему-то не захотела его принять. Нет, я ее понимаю, память о матушке, фамильные драгоценности и все такое... Но мы же разумные люди! Я и сестрице вашей говорил: такие вещи опасно держать дома...

– Какие такие? – уточнила я.

– Как?! Перстень ведьмы. У Ярославы Львовны был старинный перстень ведьмы. Он стоит очень дорого, такие вещи держать дома невероятно опасно. Не дай бог, чего случится, как говорится!..

Старик переводил взгляд с меня на Николая и обратно с Николая на меня.

– Ярослава Львовна отказалась продать мне его. Но вы, молодой человек, вы-то не будете держать его у себя? Я дам очень хорошую цену, поверьте.

– И сколько же вы хотите дать за него? – не удержался Николай.

– Пятьдесят тысяч.

Старик прошептал это не очень тихо, зато очень пафосно. Мы переглянулись.

– Рублей? – уточнил Николай.

– Разумеется! А вы что, хотели в монгольских тугриках?

– Я хотел более реальную цену.

– Например? – прищурился Фридрих Карлович.

– Ну... не знаю... Но больше того, что назвали вы.

Николай растерянно посмотрел на меня.

– Шестьдесят тысяч, – закинул старик новую удочку.

– Да нет, вы не поняли. Я хотел бы услышать реальную цену перстня. Мы знаем, – подмигнул мне Николай, – сколько этот перстень стоит на самом деле.

Старый ювелир усмехнулся:

– И сколько же, по-вашему, он стоит?

– Около четверти миллиона долларов, – сказала я спокойно и уверенно.

Оба – и Фридрих Карлович, и Николай – уставились на меня.

– Что?! Вы, девушка, извините, в своем уме? Что это за цена? Где вы услышали?

– Я прочитала в одной статье, что старинный перстень, называемый в среде ювелиров и ценителей ведьминым, стоит именно столько, – решила я идти до конца.

– А кто вам сказал, что именно перстень Ярославы Львовны – тот самый перстень?

– А что, разве не так? – спросил Николай.

– Нет. Во-первых, таких изделий несколько. По слухам, больше десятка. Плюс еще несколько десятков хороших подделок. Перстень Ярославы Львовны очень похож на ведьмин перстень. Я даже допускаю, что он может быть одним из этого десятка, но... есть одно «но»... Ну-ка, дайте-ка мне его, я вам кое-что покажу! – потребовал ювелир.

Мы с Николаем переглянулись.

– Видите ли, Фридрих Карлович, у нас нет перстня, – сказал Николай.

– В каком смысле нет? Не захватили с собой? Боитесь нести дорогую вещь незнакомому человеку? Вообще-то правильно!

– У нас его вообще нет. Он пропал. Мы его как раз ищем...

– Пропал? Как пропал?

– Его нет на месте. Мы обнаружили это после смерти сестры.

– Так что же вы мне голову морочите? Пришли тут, понимаете, время у занятых людей отнимают! Вот как найдете, тогда и поговорим.

Старик опустил голову и принялся ковыряться в какой-то маленькой вещице, кажется, сережке. Всем своим видом он давал нам понять, что аудиенция закончена.

* * *

Мы вышли на улицу.

– Нет, каков, а? Шестьдесят тысяч! Старый мошенник! – кипятился Николай по дороге к моей машине.

– Одно можно сказать наверняка: перстня у него нет, – сказала я.

– Но за сколько он хотел его у нас купить! Шестьдесят тысяч! Юморист. А вы, Полина, точно знаете, что перстень стоит четверть миллиона долларов?

– Говорят.

– Кто?

– Есть у меня знакомые... специалисты. Одна моя подруга увлекается литотерапией и знает о камнях все. Или почти все. Но нам неизвестно точно, тот ли это перстень. А еще я хотела проверить реакцию ювелира. Может, перстень действительно не стоит таких денег?