Ведьмы Алистера

***

Волков привезли поздно вечером. Сидя на лестнице, Элиот сквозь перила наблюдал, как четверо мужчин в рабочей одежде без каких-либо опознавательных знаков затаскивали в «Ведьмину обитель» клетки, накрытые брезентом. Волки оказались небольшими. То были далеко не гордые и величественные животные, которых рисуют на картинах. Эти волки явно и леса-то никогда не видели. Апатичные и слабые, с намордниками. Шерсть у них была линялая и какого-то непонятного грязно-бурого цвета. Элиот никогда не был борцом за права животных, но даже он испытывал к ним жалость. И на секунду, даже на долю секунды, обрадовался, что сегодня их жизнь оборвётся.

Мысль о том, что эту жизнь заберёт Джилс, его не радовала. Когда ведьмы за столом начали обсуждать поисковый обряд и все тонкости его проведения, Элиот старался не кривиться и не подавать голоса. А высказаться ему хотелось. Потому что никто из присутствующих, казалось, не замечал, как трясёт Джилс от каждого их слова. Только слабое подобие улыбки, которую она ему послала, заставило мужчину сдержаться.

— Почему они выглядят так, словно умрут, стоит их только выпустить? — возмущалась Кеторин, стоя между двумя клетками. Руки она положила на верхние прутья, нисколько не боясь, что ей могут оттяпать пальцы. Хотя волки были настолько апатичными, что и правда вряд ли могли бы голову поднять, да и намордники не дали бы им открыть пасть. Так что бояться там действительно было нечего.

— Ты же не говорила, что тебе нужны здоровые волки в самом расцвете сил. Ты сказала, что подойдут любые, главное — быстро. Вот я и искал тех, кого можно забрать быстро. Эти ребятки списаны из зоопарка; по документам прошли, как умершие. Так что можешь делать с ними всё, что хочешь, — ответил ей один из мужчин, заносивших клетки. Лицо у него было настолько невыразительным, что такое сразу же забываешь, когда за человеком закрывается дверь. — Надеюсь, ты не собираешься их есть? Я не вникал в список их болезней, но в случае, если надумаешь готовить из них рагу, знай, что пищевое отравление тебе обеспечено.

— Фу, нет, конечно, — послышался брезгливый ответ Кеторин.

К Элиоту же подошла Джилс и села на ступеньку рядом, и он сразу же перестал следить за разговором той парочки. Джилс всё ещё продолжало трясти. Она обхватила себя руками, пытаясь то ли согреться, то ли успокоиться.

— Ты как? — тихо спросил Элиот, не желая, чтобы их разговор подслушали остальные.

— Нормально, — ответила Джилс и, подвинувшись, положила голову ему на колени. — Ты не возражаешь, если я полежу так? Я очень устала.

— Без проблем, — ответил Элиот на её запоздалый вопрос. Пальцами здоровой руки он принялся перебирать волосы девушки. Они были немного жёсткими, но пропускать их между пальцами оказалось даже приятно. — Не возражаешь?

— Нет, — устало вздохнула Джилс. — Я люблю, когда трогают мои волосы. Меня это успокаивает. В детстве, когда мама меня причёсывала, мне казалось, что я словно впадаю в транс.

— Понятно, — протянул Элиот, накрутив прядку на палец; потом отпустил её, и та идеальным колечком упала ему на колено. Он взялся за другую прядь. — Ты уверена, что хочешь в этом участвовать? Происходящее тебе, кажется, не шибко нравится.

Элиот подбородком указал на клетки с волками, и Джилс вздрогнула всем телом.

— Не нравится. Абсолютно не нравится. Но выбора у меня нет — я должна им помочь, чтобы они помогли мне. Баш на баш, как говорится.

— Если ты делаешь это из-за Сэма…

Джилс покачала головой.

— Нет. Не из-за него. Он был моим первым другом, моей первой любовью, и в моём сердце он занимает большое… значимое место. И это больно — узнать о случившемся таким образом, но я делаю это не из-за него. А из-за Демьяны.

— Месть? — удивился Элиот.

Джилс горько усмехнулась.

— Разве я похожа на мстительницу? Я трусиха, каких поискать. И помогаю им из страха. Демьяна от меня просто так не отступится, — Джилс повернула голову, и их глаза встретились. — Раз она использовала собственного ребёнка, как разменную монету, то я для неё — лишь маленькое препятствие на пути. А умирать мне не хочется.

— И они смогут тебя защитить?

— Надеюсь. Меня и тебя.

— Меня-то им с чего защищать? Я же не ведьма.

— И не колдун, — улыбнулась Джилс. — Но я втянула тебя в это и не могу оставить теперь. Я в ответе за тебя. Поэтому попросила Кеторин защищать ещё и тебя.

— Да уж, ведьмы меня ещё не защищали… Даже не знаю, что чувствовать по этому поводу.

— Надеюсь, тебе понравится, — усмехнулась Джилс, а Элиот лишь хмыкнул, продолжая перебирать её волосы.

К этому времени Кеторин уже распрощалась с невзрачным мужчиной и, закрыв за ним дверь, принялась ходить по бару, собирая всё необходимое для обряда. Она разобрала несколько досок в полу, под которыми скрывалось выложенное в земле своеобразное кострище или же очаг. Элиоту, наверное, стоило бы удивиться, но он был морально вымотан и, пожалуй, по-настоящему хотел лишь одного — сесть в «Рольфа» и уехать отсюда. Однако по ему самому непонятным причинам, он продолжал сидеть на ступенях и гладить Джилс по волосам.

Волков выволокли из клеток, чему они нисколько не сопротивлялись, и посадили на цепи в очаге. Элиоту стало немного не по себе, и он заметил, с каким ужасом смотрит на животных Джилс. Она глубоко дышала, пытаясь успокоиться, что у неё не особо получалось.

— Как же я это ненавижу, — пересохшими губами произнесла она, не сводя глаз с Кеторин, которая умелыми движениями продевала цепи в специальные кольца, вмонтированные в бетонные плиты, на которых раньше лежали доски пола.

Такие кольца могли удержать и кого-то посущественнее, чем больных волков, и Элиот даже боялся думать, зачем этой женщине нужны такие вещи. Он даже мысленно начал анализировать все бары, в которые ходил с друзьями пропустить по кружечке пива. Вдруг их хозяйками тоже были ведьмы? Вдруг это целая подпольная организация, которая спаивает мужчин, а потом использует их слюну с кружек для каких-то своих магических целей?

От подобных мыслей Элиота всего передёрнуло, и он постарался отмахнуться от них. Так недолго и параноиком стать.

Кеторин подошла к ним, сжимая в руке деревянную ручку огромного старого ножа, всё лезвие которого было в рытвинах и ржавчине. Элиот с опаской покосился на нож. Он сомневался, что им можно резать кожу человека. Он вообще сомневался, что человека можно резать хоть чем-то, что не было предварительно простерилизовано, не боясь при этом получить столбняк.

— Сцена готова, — выпалила женщина, похоже, даже не замечая, насколько нелепыми могли показаться её слова. — Пора погреться в лучах рампы.

Джилс кивнула, явно не разделяя энтузиазма Кеторин, и поднялась на ноги. А Элиот остался сидеть на ступенях, следуя указанию Кеторин — не приближаться к месту обряда. Вскоре к нему подошёл Коул, заняв место Джилс. Он молчал, и Элиот тоже — говорить им было совершенно не о чем.

Марта с Роем сидели на барных стульях и во все глаза смотрели за действом, разворачивающемся на земле очага. Кеторин же, скрестив ноги, разместилась на самом краю кострища, в то время как Джилс, Джослин и Алистер с маленькой сестрой Роя спустились вниз, к волкам. Бедные животные даже не смотрели в их сторону, положив головы на лапы и тяжело дыша.