Ведьмы Алистера

Мегги сидела на нижних ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, зажав уши руками и негромко всхлипывая. Не разуваясь, Марта поспешила к ней. Она поставила пакет с вкусняшками на ступень и, прижав сестру к себе, громко спросила, стараясь перекричать вопль:

— Что происходит?

— Он кричит! Кричит уже целый час, не переставая… Боже, почему он не может просто замолчать? — всхлипывая, выкрикивала в ответ девочка, тоже стараясь перекричать обстановку.

— Кто кричит? Коул?

Мегги кивнула.

— Где отец?

— С ним в спальне. Он сказал мне не подниматься.

Марта отпустила сестру и вытерла слезинки с её щёк. Она откопала в сумке наушники и протянула их сестре.

— Держи. Включи себе какой-нибудь фильм и иди на кухню — попей чай с блинным тортом. А я разберусь с этим крикуном.

Картина, представшая перед Мартой в гостевой спальне, была одновременно комичной и в то же время ужасающей. Коул был снова связан, правда теперь его руки были привязаны к изголовью, и он истошно колотил ногами по матрасу, пытаясь помешать отцу привязать их к изножью. Марта застыла в дверном проёме, не в силах без ключа пересечь границу тувротов, и некоторое время просто тупо смотрела, как отец тщетно пытается справиться с ногами пленника под аккомпанемент безумного крика, от которого в жилах стыла кровь.

Девушка попыталась представить, насколько же сильно он орал, если даже тувроты, которые немного приглушали звук, казалось, просто перестали работать. Это было странно. Коул не требовал отпустить его, не угрожал расправой. Нет, это был просто нескончаемый крик боли и ужаса.

Прежде чем отец заметил Марту, он всё же сумел справиться с одной ногой пленника. Мужчина выпрямился и посмотрел на Марту с отчаянием, которое она, наверное, никогда в своей жизни не видела в его глазах. Ему, судя по всему, было больно так много двигаться после всего произошедшего.

Марта махнула отцу рукой, подзывая. Она сомневалась, что он расслышит хоть что-то сквозь этот… шум.

Слегка пошатываясь, Алистер вышел к ней в коридор и, привалившись к стене, сполз на пол.

— Что с ним? — крикнула Марта.

— Без понятия, — скорее разобрала по губам, чем услышала девушка. — Это началось недавно. Он начал метаться по кровати и стонать. Затем кричать, как обезумевший. Тебе, наверное, было не видно, но он вдобавок красный, как рак, и весь покрыт сыпью. Даже не представляю, что это может быть.

Похоже, пока они говорили, Коул начал выдыхаться. Он всё ещё кричал, но теперь меж криков начали появляться недолгие паузы.

— Может, какая-то аллергия? — предположила Марта во время одного из таких моментов. В остальное же время она пыталась заткнуть уши руками. Как Коул ещё не охрип от такого?

Отец поднял на девушку недоверчивый взгляд и с какой-то иронией спросил:

— Ты где-нибудь видела такую аллергию? Больше похоже, что в него демон вселился.

И, словно в подтверждение его слов, Коул снова закричал.

— Что ж, тогда я без понятия, что с ним происходит. Но знаю, кто может знать. Дай ключ.

Отец достал ржавую серёжку из нагрудного кармана и протянул её Марте. Его рука слегка подрагивала.

Стоило Марте лишь пересечь границу защитного барьера, как она поняла, что до этого крики Коула были лишь жалким эхом в горах. Теперь на неё буквально обрушилась лавина боли и ужаса. Борясь с желанием заткнуть уши и просто выбежать из комнаты, Марта приблизилась к кровати.

Коул находился в сознании, но от этого было не легче. Его взгляд, казалось, был полон безумия. Да даже тот взгляд, которым он смотрел на неё, пытаясь удушить в подвале, по сравнению с этим, был взглядом щедрого возлюбленного. Его лицо и руки, привязанные к изголовью, были разной степени красноты: где-то пятна были совсем багровыми, где-то ещё бледно-розовыми. Марта понимала, что, скорее всего, он был весь покрыт этими пятнами, а одежда лишь немного скрывала весь ужас происходящего.

Девушка с тоской посмотрела на подушки. С какой лёгкостью можно было бы сейчас взять одну из них и оборвать эту не самую мелодичную мелодию. Но, отбросив эти мысли, она достала телефон из кармана брюк и принялась снимать Коула на видео. Она не решилась подходить к нему достаточно близко — лишь приближала саму камеру, радуясь тому, что всё же сменила свой старый телефон на этот, с отличной камерой. Всё же мало ли что придёт в голову Коулу? Вдруг он решит в перерывах между криками оттяпать ей ухо, если то окажется в поле его зрения. На всякий случай Марта обошла кровать и сделала ещё несколько фото с другого ракурса.

А затем с чувством выполненного долга вышла из спальни. Она блаженно вздохнула, когда тувроты немного притупили полный отчаянья и мук крик.

— И что ты задумала? — спросил отец, всё ещё продолжавший сидеть в коридоре без малейших попыток встать.

— Мне кажется, у его приступов должна быть магическая подоплёка. Думаю, Кеторин может знать, что это и как решить эту проблему, — на последнем слове Марта кивнула в сторону мужчины, скорчившегося на кровати.

Она решила больше не вдаваться в подробности — вдруг Кеторин окажется не такой гениальной ведьмой, какой она её считает, и не сможет ей помочь. Только вот в этом случае запасного плана у Марты не было. В материнских записях, которые она уже пролистывала в поисках рецепта очищающей ванны, на её памяти не было ничего, что хоть отдалённо напоминало бы происходящее с Коулом. Если Кеторин не сможет помочь, останется лишь одна надежда на Джослин — и это с учётом того, что отец не хочет втягивать её в их нынешние проблемы.

По пути из дома Марта всё же заскочила на кухню и взяла у Мегги одну из булочек. Она была чертовски голодна и сомневалась, что ей оставят хоть что-то по возвращении, а опять жарить яйца совсем не хотелось.

***

Рупи был маленьким городком, и обычно на то, чтобы дойти от дома до центра города, у Марты в худшем случае уходило полчаса, а до работы так вообще можно было добраться минут за пятнадцать. Поэтому девушка решила не вызывать такси и пошла пешком. Ей не хотелось стать поводом для сплетен, которые в маленьких городках распространялись подобно чуме.

«Марта Рудбриг, завсегдатай “Ведьминой обители”, после аварии отца пошла по накатанной и ударилась в эзотерику». Если бы в Рупи выпускали местную газету со всеми сплетнями, то заголовок был бы именно таким. Хотя вполне вероятно, что такая газета могла уже быть.

Так что девушке оставалось только надеяться, что в «Ведьминой обители» будет не так много людей или же все будут настолько пьяны, что не заметят девушку.

Однако людей было предостаточно.

Марта натянула на голову капюшон и, уткнувшись взглядом в пол, побрела к барной стойке, стараясь не налететь на другие столики. И почему она за всё время не додумалась взять у Кеторин номер телефона?

— В шпионы заделалась?

Марта подняла голову и неловко оперлась на столешницу.

— Не то чтобы… не хочу лишних разговоров.

— Поверь мне, своими недошпионскими играми ты лишь разжигаешь в людях интерес, — неизменно ярко-красные губы Кеторин растянулись в приветственной улыбке. — Что-то ты ко мне зачастила.

Кеторин положила руки на столешницу с другой стороны бара и немного подалась вперёд. Её идеальные кудри были сегодня собраны в пучок, как у балерины, и перевязаны бархатной оранжевой лентой. Одета она была не то чтобы безвкусно, но аляповато. Именно так, как должна выглядеть ведьма-гадалка-цыганка по представлению простых обывателей. Её блуза с огромными рукавами была расшита узорами, отдалённо напоминавшими скандинавские руны. Яркая и кричащая, как хвост павлина. Марта не могла даже представить себя в чём-то подобном. Но Кеторин носила свои наряды с какой-то врождённой грацией, словно они были продолжением её кожи, частью личности или же броней.