Ведьмы Алистера

— Мы можем поговорить? Без свидетелей. Мне нужна помощь.

— Да неужели? — улыбка из приветственной превратилась в заинтересованную. — Решила обуздать свою силу?

Марта отрицательно мотнула головой.

— Не в этом дело. Так что, поговорить сможешь?

— Интригантка, — протянула Кеторин и уже громче кого-то позвала: — Джуди! Иди сюда! Последи за гостями.

Через пару минут дверь за баром, которая пряталась среди полок, открылась и оттуда вышла невысокая девушка. Невысокая настолько, что её затылок едва ли достигал столешницы бара. Марта подалась вперёд, чтобы разглядеть девушку, но у неё ничего не получалось, пока незнакомка не забралась на такой же барный стул и её голова не показалась над столом. Джуди была миловидной девушкой с россыпью веснушек на оливковой коже и копной тёмных волос, которые в искусственном свете отливали рыжиной. У неё были круглые пухленькие щёчки, и всем свои видом она напоминала ребёнка, а никак не взрослую девушку.

— Джуди — моя племянница по матери, — заметив удивлённый взгляд Марты, решила пояснить Кеторин. — У неё произошли некоторые конфликты с… семьёй, так что она задержится в Рупи на неопределённый срок.

— Ты что, держишь ребёнка в баре? — с сомнением в голосе спросила Марта, не сводя глаз с веснушчатого личика Джуди.

— Это не просто бар — это мой дом. Да и Джуди куда старше, чем кажется на первый взгляд.

— Мне девятнадцать, — подала голос девчушка, чем ещё больше шокировала Марту. Она не дала бы Джуди больше двенадцати, а то и того меньше. Даже Мегги, казалось, выглядела старше неё!

— Вот как… — протянула Марта.

— Пойдём, — Кеторин вышла из-за бара и, петляя между столиками, поспешила к лестнице, которая раньше вела на балкон, где пели дети из хора.

К большому удивлению Марты — и успокоению тоже, — в «Ведьминой обители» людей было не то чтобы мало, но они совершенно не смотрели в её сторону, поглощённые пивом и разговорами.

— По понедельникам тут всегда спокойно, — пояснила Кеторин, заметив её интерес. — Кстати, не хочешь что-нибудь выпить? Пиво, эль, ром?

— Я не пиратка, — буркнула Марта.

— А жаль! Очень жаль! — в голосе Кеторин послышались нотки смеха. — Только представь: была бы пираткой — пила бы ром целыми днями без зазрений совести. Обокрала корабль залётный — и ещё месяц кайфуешь, на палубе загораешь. А уж эти пираты со своими накаченными торсами и в свободных рубахах… не жизнь, а сказка!

— И к чему ты это?

— Ты слишком серьёзная, Марта. Живи проще, — бросила Кеторин через плечо и поднялась по лестнице.

Скривив губы, Марта последовала за ней.

— Живи проще, — передразнила девушка. — Тебе легко говорить: живёшь в баре, никто на тебя не давит, на тебя не охотятся фанатики… Только пей ром целыми днями, да мечтай о пиратах, попутно продавая любовные зелья.

Кеторин обернулась и, скрестив руки на груди, строго и даже осуждающе посмотрела на Марту. Под этим взглядом Марта чувствовала себя некомфортно.

— Давай решим это на берегу. Моя жизнь непростая. Даже очень не простая. Не пытайся мерить меня своими ложками. Моя жизнь не сахар, но я на этом не замыкаюсь и не хожу с хмурой рожей, — она выжидающе посмотрела на Марту. — Надеюсь, всё понятно?

— Да, — протянула Марта, подсознательно отведя взгляд в сторону.

— Вот и отлично! — Кеторин расплылась в яркой улыбке и, развернувшись, поспешила к одному-единственному небольшому столику на балконе. Она приземлилась на стул так, что ножки того протестующе заскрипели. — Падай и давай рассказывай. О чём ты хотела со мной поговорить?

На балкончике для хора было довольно темно: несколько свечей, расставленных по углам, да отголоски света от основного освещения, — этого было явно недостаточно, чтобы осветить всё окружение. Но даже так Марта смогла разглядеть полки со старыми пыльными книгами и различными склянками — пустыми и полными. Ей даже на глаза попалась банка, в которой в формалине плавала белая мышь. Стол был застелен тёмной бархатной тканью с ободранными и местами обожжёнными краями. А на середине стола лежала колода потёртых карт Таро.

— Ты здесь всегда людей принимаешь?

— Ага, не в спальню же мне их водить. Так о чём разговор? — она поставила локти на стол и положила голову на ладони.

Марта, предполагая, что, возможно, совершает огромную ошибку, всё же села на табурет с другой стороны стола и достала телефон из кармана.

— Ну-ка, что там? Неужто грязные секретики? Эротическое видео? Или расчленёнка? Только не говори, что ты убила малыша охотника? Или всё-таки приворожила? — игриво сыпала вопросами Кеторин, пока Марта искала видео в галерее.

Прежде чем включить его, она отключила звук. Незачем ни хозяйке «Ведьминой обители», ни её завсегдатаям слушать эти отчаянные вопли. Марта положила телефон на стол и, придвинув его поближе к Кеторин, нажала на воспроизведение.

После первых же кадров всё веселье с лица женщины слетело так же мгновенно, как и на лестнице. Марта даже задумалась, нет ли в голове Кеторин маленького рычажка, который натягивал бы на неё счастливую улыбку, как мантию, а в нужные моменты тянул обратно, срывая.

Кеторин не просто поменялась в лице. Даже в этом тусклом свете Марта заметила, как побледнела женщина. Казалось, кровь испарилась из её тела. Когда видео закончилось, хозяйка «Ведьминой обители» включила его ещё раз, а затем ещё и ещё. Она качала головой, словно не веря собственным словам. Но затем всё же подняла глаза на Марту и пронзила холодным ту озлобленным взглядом.

— Хьянга, — выплюнула она, словно даже звук этого слова был ей противен.

— Что это? — едва шевеля губами, спросила Марта. — Ему можно помочь?

— Яд, — коротко ответила Кеторин, а затем, немного подумав, всё же продолжила. — Или же лекарство, но это как посмотреть. Это растение, которым его отравили, но только оно и может ему помочь… сейчас.

Кеторин резко встала из-за столика и, подойдя к своим стеллажам, принялась копаться на них.

— Этот яд применяли очень давно. Удивительная вещь: он увеличивает физическую силу, выносливость, с ним человек может обходиться без еды несколько недель и даже не чувствовать голода. Если говорить современным языком, то хьянга временно превращает человека в сверхчеловека, — объясняла она, перебирая пыльные старые книги на полках. — А потом начинается ад. Сначала дикая слабость и апатия. Человеку даже трудно пошевелить рукой, что уж говорить о том, чтобы подняться на ноги. Затем начинается лихорадка. Представь, какого гореть заживо, когда тебя словно сжигают изнутри…

Марта знала. Её передёрнуло, и она была рада, что Кеторин настолько сосредоточилась на своих книгах, что даже не смотрела в её сторону.

— … словно ты сам и есть этот костёр — костёр, который не потушить. Сначала кожа становится розовой, затем красной, потом начинает темнеть от тёмно-красного почти к чёрному… И именно в этот момент сгоревшие изнутри куски мяса, кожи и внутренностей начинают отслаиваться… по чуть-чуть. Крови нет, она уже давно сварилась, — Кеторин достала одну из книг и положила её на стол.