Ведьмы-провидицы

Устраиваясь на полу поудобнее, она спросила:

— Когда вы с Антоном познакомились?

Всё ещё глядя ей в лицо, Яромир ответил:

— Четыре года назад… в замке Пэлен.

Она сидела и слушала, пока он пытался как-то справиться с непривычной ролью рассказчика. Он рассказал, как отказался от места в доме Хиларона из-за лояльности к падшему княжичу, не имея ни малейшего представления, что такое жизнь в качестве наёмника на большой дороге.

— Ты не поверишь, что мне приходилось делать для выживания, — тихо говорил он. — Даже не хочу такое рассказывать.

Она молча слушала.

— Когда я услышал, что князь Ливен нанимает охранников для семейного собрания, то побежал, только пятки сверкали. Я уже не стеснялся выпрашивать, — продолжил он, — гордости вообще не осталось. Я был грязным и голодным… даже когда меня нанимали, мне пришлось просить пищу и бритву. Как только собрание подошло к концу, меня выгнали.

Мгновение он помолчал.

— Но потом Антон… он спас Лиззи от своего брата, а взамен я спас его от группы убийц Дамека.

Несмотря на решимость молчать и слушать, Амели не смогла сдержаться и выпалила:

— Что?

Он кивнул и продолжал говорить тихо, повествуя о грязной сделке Дамека с капитаном охраны:

— По-настоящему доверенных людей рядом с ним не было. Он был совсем один, — говорил Яромир. — В то время я не понимал этого, только позже.

— И он попросил тебя поехать в его замок?

Яромир глубоко вздохнул. Его глаза были направлены в одну точку, как будто он мог смотреть сквозь стены в прошлое.

— Да. К тому же мы стали друзьями, для меня это было странно. Ты только подумай: кто он и кто я?.. Я думал, он даст мне должность какого-нибудь караульного или что-то вроде того. И вот когда мы приехали, он представляет меня лейтенантом, начальником охраны. Поселил в той части замка, где живут приближённые придворные. Скоро почти никто не называл меня по имени. Либо «сэр», либо «лейтенант». — Он прислонился к стене. — Можешь ли ты представить, каково это? Ничего не было и в один прекрасный день… Да! Когда был никому не нужным бродягой, а потом вдруг становишься кем-то большим, чем мог вообразить?

Амели положила подбородок на руки:

— Да, я могу представить, каково это.

Было уже за полночь. Хельга уже ушла, и сёстры остались одни. Селин лежала под одеялом и слушала историю Яромира, которую Амели обстоятельно пересказывала. Против воли Селин была тронута злоключениями бывшего наёмника. Но даже это не могло полностью оправдать лейтенанта в её глазах:

— Всё это очень увлекательно, но не оправдывает убийство человека.

— Он защищал Антона.

— Во время предварительного следствия?

Амели не ответила. Селин было любопытно, почему сестра так упорно встаёт на защиту Яромира. Но она так устала! Да ещё дело об убитых девушках зашло в тупик. Возможные линии расследования пресеклись. Все подозреваемые и жертвы, кому сёстры прочитали прошлое или будущее, были мертвы.

Хельга была права, и после целого дня сна она успокоилась.

— Я до сих пор не уверена, что смогу продолжать, — прошептала Селин.

— А лавка?

— Не знаю.

Прежде чем Амели смогла ответить, громкий стук в дверь заставил их обеих подпрыгнуть. Стук не прекращался, и Амели поспешила к двери.

Яромир обеспокоенно заглянул внутрь. Его лицо так осунулось, что выглядело постаревшим:

— Селин, ты должна поспешить. Антону хуже.

Она села в кровати:

— Насколько хуже?

— Я думаю, он умирает.

В спальне Антона Селин вытирала пот с его лица. Он был без сознания, но тело сотрясала непрерывная дрожь. Амели присела рядом с ней, Яромир притулился на краю кровати, сам почти больной. Кажется, он в самом деле был напуган. Павел стоял у двери, скрестив руки. Он выглядел чуть лучше, чем его лейтенант. Рядом с ним К стене был прислонён портрет женщины в чёрном.

— У него была рвота, прежде чем он упал без сознания? — спросила Селин. Испорченные отношения не имели значения в этот момент.

— Да, — ответил Яромир. — Я думал, что это хорошо. Думал, если Фёдор ухитрился дать ему тот яд, прежде чем был арестован… то Антон очищался. Это возможно?… Чёрт! А если Фёдор отравил его чем-то пострашнее?

Селин в задумчивости пожевала губы изнутри. Она знала, что случилось с Антоном. Она знала это уже днём. Но люди его статуса — и люди вокруг них — не хотели признавать зависимость от эликсиров, вина или чего-то другого, кроме собственной власти. Такое заявление может быть истолковано как оскорбление. Вот почему она ничего не сказала раньше. Она надеялась, что княжичу не станет хуже.

— Селин! — Настаивал Яромир.

В комнате был полумрак, горело только несколько свечей. Антон застонал от боли, потея на простынях.

— Нет, — сказала она, как ни в чем не бывало, насколько могла. — У него совсем другая проблема. Мастер Фёдор давал ему опиаты в течение долгого времени. Его тело стало зависимым от опиума, и теперь наступает ломка. Его органы больше не могут функционировать без него, и я боюсь, что зависимость настолько серьёзная, что состояние может продолжать ухудшаться.

Павел напрягся в дверях, Яромир выпрямился.

Но затем, к её великому облегчению, лейтенант спросил:

— Что-нибудь можно сделать?

— Да, но тебе это не понравится.

— Просто скажи мне!

— Ему нужны маленькие, ослабленные дозы опиата на какое-то время. Дозы нужно уменьшать в количестве до тех пор, пока тело не отвыкнет от него. На это понадобится несколько недель. Одновременно можно давать тоник из кожевенника, чтобы помочь печени очистить организм от токсинов.