Ведьмы.Ру 2

— Так сказала, что можем приехать, — он подхватил эклер. — Мы и приехали. Я, может, совсем одичал. Дай, думаю, погляжу хоть одним глазочком, как оно приличные люди живут. Хотя, признаю, ошибся. Приличные люди — это не про тебя, сестрица…

Ульяне показалось, что матушка сейчас взорвётся, но… она выдохнула и выпрямилась.

— Я уже, честное слово, и отвыкла от вашей непосредственности. Вот уж и вправду святая простота… но ладно. Это не важно. Ульяна, ты должна отдать силу.

— Кому?

— Мне.

Как будто были варианты.

— Я сумею распорядиться ею с умом…

— Продав меня ещё раз?

— Ты о чём?

— Василий. Демон. И твой договор.

— И?

— Мама… знаешь, а я ведь даже не злюсь, — то ли поглощённая сила повлияла, то ли в целом пришло, наконец, осознание, что Ульяна не виновата.

Ни в своей никчёмности.

Ни в невыразительности.

Ни в том, что она не соответствует матушкиным ожиданиям.

Что, даже будь она гениальной, этого было бы недостаточно. Потому что дело не в самой Ульяне, а в матушке. И в её ожиданиях. Или точнее в желании быть лучше Ульяны. А самый простой способ стать лучше кого-то, надо лишь этого «кого-то» сделать хуже.

— Наверное, надо бы… ты свела в могилу отца.

— Не преувеличивай.

— Лишила меня не только своей, но и его любви. Я ведь правильно поняла, дядя Женя? Из-за приворота её не хватало на меня.

— О нет, сейчас будем ещё в детских обидах ковыряться… — матушка притворно вздохнула. — Как можно быть настолько мелочной и вечно страдающей? Мальчик, не боишься, что она утопит тебя в своём унынии?

— Не, — Данила изогнулся. — В семье должен быть кто-то серьёзный.

— Я? — предположил демон.

— И демон. Конечно. Кто-то серьёзный и ещё демон. Без демона, считаю, семья неполная.

Василий кивнул.

Но уточнил:

— Я правильно понял, что сказанное можно интерпретировать, как иронию

— Так вот, — матушка несколько повысила голос. — Это всё, конечно, имело место быть. Я не отрицаю.

— Правильно. Согласие и принятие — это то, что требуется для реабилитации…

— Заткните его кто-нибудь, — матушка даже приподнялась. — Пока я…

И снова пальцами щёлкнула.

А Ульяна подумала и тоже щёлкнула. И чёрные ниточки, что заплясали было над матушкиной ладонью, взяли и развалились. Только после развала не к Ульяне потянулись, а задёргались и вцепились в руку матушки.

— Ай, — взвизгнула та и рукой затрясла. — Ты что творишь?!

— Понятия не имею, — Ульяна решила быть честной. — Меня ж ничему не учили. И откуда мне знать, чего я творю.

— А местами даже вытворяет, — Мелецкий категорически не мог промолчать. И Василий, взяв с тарелки дяди Жени длинный эклер, протянул ему.

— Скушай.

— Боже, за что мне это?!

— Мам, ты чего хотела-то?

— Спасти тебя, дуру!

— От чего?

— От родни этой… от силы. Ты не понимаешь, она тебе не подчинится. Ведьма — это не только и не столько сила. Это прежде всего характер. А у тебя характера никогда не было.

— Может, потому что ты его давила, — Ульяна ковырнула белую гору и, подцепив красную ягодку, сунула её в рот. Надо же. Вкусно. И главное, аппетит никуда не делся. Раньше в присутствии мамы кусок в горло не лез. А теперь и лез, и добавки требовал. — Так что с силой я разберусь как-нибудь сама…

— И с источником?

— Каким?

— А тебе не сказали? — матушка откинулась на спинку стула. — Не удивлена. Там, в подвале, есть источник силы.

— Не, не угадали. Империя там теперь, — у Мелецкого и с набитым ртом говорить получалось.

— К-какая?

— Мышиная. Независимое, можно сказать, государство.

— Мальчик, ты можешь помолчать?

— Не-а. Честно. Пробовал, но как-то вот не очень получается. Так, значит, источник? И чего с ним делать?

— Источник спит, — дядя Женя поднял корзиночку с белым облаком взбитых сливок. — Большей частью. Так-то сам по себе он просто есть. Связан с окрестными землями. Хранит их, чтоб леса не хирели, зверьё не болело, рыба не выводилась и прочее вот, народно-хозяйственное…

Матушка прищурилась.

И Ульяна поняла, что сейчас она скажет гадость. Или не гадость, но что-то такое, что изначально собиралась сказать.

— Только иногда источник нужно подкармливать, верно, дорогой братец?

Чем?

Лучше не спрашивать.

— Чем? — Мелецкий не уловил момент, когда промолчать всё-таки стоит.

— Скорее уж правильно говорить «кем». Лучше всего глупой маленькой ведьмой, которая только-только входит в силу, а потому не способна с нею управиться. Им даже делать ничего не надо. Источник пробудится и подстегнёт силу, которой станет так много, что ты, Улечка, совершенно точно не справишься. А потом начнётся отлив. И сила уйдёт, что источника, что твоя, заодно прихватив с собой твою глупую никчёмную душонку…

Матушка поднялась.

— Приятного аппетита. Надумаешь отдать ненужное — позвони.

И удалилась.

— Как была стервой, — заметил дядя Женя, проводив её взглядом. — Так и осталась…

Глава 7 Речь идет о правдивости правды и нюансах демонического понимания сути пацифизма

Глава 7 В которой речь идёт о правдивости правды и нюансах демонического понимания сути пацифизма

Австралийский кенгуру имеет карман на животе, чтобы прятаться туда в случае опасности

О сложностях жизни в природе

Мелецкому никогда прежде не случалось испытывать подобных эмоций. Нет, у него бывали стычки. И даже пару раз враги случались. Точнее сейчас он точно понимал, что это вовсе не враги, так, просто люди, с которыми не сошлись интересы.

А вот чтоб убить кого.

Сейчас он хотел убить.

Женщину, которая выглядела столь идеальной, что это вызывало подспудное отвращение. Причём желание было столь острым, что и сила рванула, благо, Данила успел удержать огонь.

Контроль.

И ещё раз контроль.

И не смотреть вслед. И вовсе бы не думать…

— Она ведь не солгала, — голос Ульяны был тих и удивительно спокоен. — Верно?

— Нет, — дядя Женя не стал врать, но протянул пироженку. — Скушай.

— Перед смертью?

— А ты уже собралась?

— Нет, но… не знаю. Кажется, пора? Или ещё время имеется?

Но пироженку взяла.

— Она не солгала. Но и правды не сказала. Всё много сложнее. И дело не столько в источнике или силе, сколько в сути её, — дядя Женя отклонился. — Блин, а кофий не несут. Тоже мне, приличное место. Эй, вы там, где кофий?