Век Филарета
Шрифт:
Тучкова нашла успокоение в вере. Спрошенная о муже, она уже спокойнее рассказала, как проводила его на сражение, как её посетило предчувствие его гибели, как искала она ночью на Бородинском поле его обезображенное тело, но так и не увидела... А семь лет назад построила там Спасо-Бородинский храм. Землю пожертвовали владельцы, император прислал десять тысяч рублей, а сама Маргарита Михайловна продала все свои бриллианты. Теперь же в аскетически простом белом храме было погребено тело её ребёнка... Владыка предложил приезжать к нему чаще, и Тучкова появилась на следующий же день.
Святославский сразу направил её в кабинет.
— Тоже бородинская вдова и её сироты. Терпит горе, как и вы.
— Три сына! — вскрикнула Маргарита Михайловна. — Три сына! А у меня всё отнято! За что?!
— Вероятно, она более вас заслужила своею покорностию милость Божию, — строго и наставительно ответил митрополит.
Тучкова сжалась в кресле, как от удара, и вдруг неудержимым потоком слёзы хлынули из глаз её. Вскочив, она закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос, и выбежала из кабинета.
Филарет немного опешил. Он полагал не лишним проявление строгости к горюющим, подчас впадающим в упоение своим горем, но тут, видно, переусердствовал. В дверь заглянул Святославский.
— Прикажи закладывать, — велел митрополит.
Когда карета митрополита остановилась перед крыльцом тучковского дома, вышедший лакей доложил кратко:
— Её превосходительство не принимает.
— Но меня она, вероятно, примет, — сказал Филарет, — Скажи ей, что я желаю её видеть.
Тучкова встретила его в гостиной. Лицо её ещё было мокро от слёз. От слабости она едва стояла на ногах и потому держалась руками за спинку кресла. Надо было что-то сказать, но она никак не могла сообразить — что.
— Я оскорбил вас жестоким словом, Маргарита Михайловна, и приехал просить у вас прощения, — покаянно произнёс Филарет.
Слёзы вновь потекли из её глаз, но то были уже слёзы умиротворения. В этот раз говорил митрополит, утешая, печалясь, наставляя.
Новое царствование оказалось для владыки Филарета ничуть не легче предыдущего. Тот же неустанный труд, перемежаемый огорчительными известиями чаще, чем радостными.
В 1827 году после многолетнего перерыва он был вызван в Синод по особому высочайшему повелению. Ему передали слова государя: «Рад, что смогу скоро иметь удовольствие его видеть». Однако перед отъездом, в день святителя Алексия, владыка произнёс в Чудовом монастыре проповедь, о которой потом долго говорили по Москве.
—...Не сообразуйтеся веку сему, писал апостол христианам в веке иудейства и язычества. О горе! Нужно и в христианские времена повторять христианам: не сообразуйтеся веку сему... Зовут нас в храм на богослужение, кажется, мы готовы; однако во время вечерней молитвы мы ещё заняты мирскими делами или забавами, до утренней часто не допускает сон, к дневному богослужению не спешим, а из храма торопимся. О Господи! Дом молитвы Твоея ныне походит на гостиницу, в которую входят и из которой выходят, когда кому случится...
В Петербурге владыку Филарета ожидало поручение о подготовке катехизиса — на основе всё того же, ранее запрещённого. После замены Шишкова на посту министра просвещения этого следовало ожидать. Пересмотренный и отчасти исправленный текст был подготовлен быстро. С 1828 года типографии стали печатать полный и краткий катехизисы, по которым основы
христианской веры узнавали дети и взрослые, солдаты и школьники, все православные подданные Российской империи. Два печатных экземпляра через обер-прокурора князя Мещёрского были направлены государю.Московский митрополит и в мыслях не порицал царствование Николая Павловича, однако многое его печалило и настораживало. Сам государь оставался ревностным христианином, любил церковные службы и до недавнего времени подпевал тенорком певчим в Большой церкви Зимнего дворца. Он далёк был от мистических мечтаний своего брата, и эта угроза православию ушла в прошлое. Огорчало же решительное вмешательство власти в церковные дела, прямо нарушающее законы... Чего стоят одни бракоразводные дела последних лет...
По возвращении в Москву летом 1828 года владыке доложили, что встречи с ним требует министр внутренних дел, генерал-адъютант, граф Арсений Андреевич Закревский. О нём владыке рассказывали разное. Закревский делал карьеру более на полях сражений, чем на паркете, и всё же преуспел. Невидного дворянчика покойный государь Александр Павлович женил на одной из богатейших и красивейших невест России — графине Аграфене Фёдоровне Толстой, а его царствующий брат назначал на видные посты.
В условленный день граф приехал на Троицкое подворье. Высокий, широкоплечий, краснолицый, он заговорил, не убавляя силы своего баса:
— Ваше высокопреосвященство! Приехал к вам за праведным судом!
— Слушаю, ваше сиятельство, — осторожно ответил митрополит.
— Извольте видеть, дело моё таково... Объезжая по воле государя центральные губернии, завернул я в имение своей тёщи в Нижегородской губернии. Узнаю, что в Арзамасском уезде некое сборище баб и девок объявило себя общиною и на этом основании вымогает у помещиков пожертвования и даже земельные угодия. Разбой, да и только!.. Однако дело оказалось с законной части правильным. Повидал я тамошнего архиерея, владыку Иакова, а он только руками разводит. Я про него знаю, что с сектантами, с раскольниками боролся, но — стар, слаб. И добр слишком, ласков безмерно, не смеет власти своей употребить да и распустить попросту негодящее собрание в Дивееве!
— Так понимаю, ваше сиятельство, что вы печётесь о потере своей земли?
— Формально земля тёщина, но вы понимаете... Степанида Алексеевна дама чувствительная, не выдержала, поддалась на уговоры.
— И большой участок?
— Да не то чтобы большой, полоса на окраине села... но обидно!
— Не совсем понимаю, ваше сиятельство, чего вы ожидаете от меня? Пока волею государя я управляю московскою епархиею.
— Да, владыко, что вам стоит поднять этот вопрос в Синоде — и вынести справедливое решение! Гражданским властям я уже поручил рассмотреть сие дело законным порядком.
Филарет поднял голову и прямо глянул в глаза графа. Вот ведь и не злой человек, и служака верный царю и отечеству, а как дороги ему сокровища земные... Впрочем, ежели в Дивееве действительно возникла лжеобщина — следует разобраться.
— Обещаю вам, ваше сиятельство, что наведу необходимые справки, и, быть может, дело решится без Синода.
Министр ушёл в благодушном расположении духа, уверенный в решении дела в свою пользу. Земли у него было много, но разбрасываться ею он не собирался — надо дочь выдавать замуж и вообще...